Friday, July 19, 2013

Архив июля 2009. Часть II

Часть I
Часть II

Несмотря на то, что по первоначальной задумке тематика программирования не должна была тут присутствовать, время от времени такие посты всё же появлялись.

Жизненный цикл программиста

Ниже приведена попытка на английском в сжатой форме написать заметку про программирования. Это было ещё до того, как я стал писать в stackoverflow.com Орфографические ошибки сохранены намеренно. Этот опыт привёл к дальнейшему отказу написания больших текстов на английском.

Handling the exceptions in J2EE environment
Handling the exceptions in J2EE environment. Part II.

Этим постом я открыл серию постов посвященные еврейским праздникам.

Пост 9 Ава - 30 июля 2009 года

Ниже есть продолжение.



Палестинский психиатр: телеканал ХАМАСа делает из детей самоубийц. ВИДЕО

Умерла Бренда Джойс, сыгравшая самую сексуальную Джейн в саге о Тарзане

22 июля 2009 года — полное солнечное затмение

Юмор

Шлимазл по-палестински

Это Казахстан. Часть I, II, III, IV, V, VI, VII, VIII, IX, X, XI, XII, XIII, XIV


Стругацие. Понедельник начинается в субботу.

Выписки. Из архивов. Примерно 1999 год. Переформатировано в 2013 г.
Шедевр от братье Стругацких.

...приняли рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же.

Человек сплошь и рядом не может бороться со своими кислыми мыслями, на то он и человек -- переходная ступень от неандертальца к магу.

...бывает небелковая жизнь? Нежить - созданные магами существа в основном не белкового происхождения. Также все сказочные животные.

Откуда мы знаем, что цель природы - создать товарища Амперяна? Может быть, цель
природы - это создание нежити руками товарища Амперяна. Может быть... Понятно-понятно. Сначала протовирус, потом белок, потом товарищ Амперян, а потом вся планета заселяется нежитью... утверждает, что человек - это только промежуточное звено, необходимое природе для создания венца творения: рюмки коньяка с ломтиком лимона. - А почему бы в конце-концов и нет?

Ниже есть продолжение.

Все, чему мне случилось быть здесь свидетелем,
Паскаль: "Будем же учиться хорошо мыслить - вот основной принцип морали".

Все мы наивные материалисты, думал я.

И все мы рационалисты. Мы хотим, чтобы все немедленно было объяснено рационалистически, то есть сведено к горсточке уже известных фактов. И ни у кого из нас ни на грош диалектики. Никому в голову не приходит, что между известными фактами и каким-то новым явлением может лежать море неизвестного, и тогда мы объявляем новое явление сверхъестественным и, следовательно, невозможным.

...
Вот, например, как бы метр Монтескье принял сообщение об оживлении мертвеца через сорок пять минут после зарегистрированной остановки сердца? В штыки, наверное, принял. Так сказать, в багинеты. Объявил бы это обскурантизмом и поповщиной. Если бы вообще не отмахнулся от такого сообщения. А если бы это случилось у него на глазах, то он оказался бы в необычайно затруднительном положении. Как я сейчас, только я привычнее. А ему пришлось бы либо счесть это воскрешение жульничеством, либо отречься от собственных ощущений, либо даже отречься от материализма. Скорее всего он счел бы воскрешение жульничеством. Но до конца жизни воспоминание об этом ловком фокусе раздражало бы его мысль, подобно соринке в глазу...

- - - - - -
Как правило, наука, в которую мы верим (и зачастую слепо), заранее и задолго готовит нас к грядущим чудесам, и психологический шок возникает у нас только тогда, когда мы сталкиваемся с непредсказанным, - какая-нибудь дыра в четвертое измерение, или биологическая радиосвязь, или живая планета...
-----------
Эксперимент.

Пятак возвращается, если им платить. Если его просто бросить, обронить, потерять, он останется там, где упал. Пятак возвращается в карман в тот момент, когда сдача из рук продавца переходит в руки покупателя. Если при этом держать руку в одном кармане, пятак появляется в другом. В кармане, застегнутом на "молнию", он не появляется никогда. Если держать руки в обоих карманах и принимать сдачу локтем, то пятак может появиться где угодно на теле (в моем случае он обнаружился в ботинке). Исчезновение пятака из тарелочки с медью на прилавке заметить не удается: среди прочей меди пятак сейчас же теряется, и никакого движения в тарелочке в момент перехода пятака в карман не происходит. Итак, мы имели дело с так называемым неразменным пятаком в процессе его функционирования.
-------
ha-ha ha-ha ha-ha ha-ha ha-ha ha-ha ha-ha ha-ha ha-ha ha-ha ha-ha ha-ha h-ha
Диван, подумал я. Причем здесь диван? Никогда не слыхал никаких сказок о диванах. Был ковер-самолет. Была скатерть-самобранка. Были: шапка-невидимка, сапоги-скороходы, гусли-самогуды. Было чудо-зеркальце. А чудо-дивана не было. 8-)

Контрамация.

Фактов всегда достаточно - Не хватает фантазии.

Д. Блохинцев.

Дано:
1)попугаи за номером один, два и три, наблюдавшиеся соответственно десятого, одиннадцатого и двенадцатого, похожи друг на друга до такой степени, что были приняты нами сначала за одного и того же.
2) Первый попугай, который был сожжён Янусом, а также, вероятно, и тот, который был перед первым (нулевого), и от которого осталось только перо (вероятно также сожжены).
3) Второй попугай издох.
4) Странный лексикон второго и третьего попугаев.
5) Третий попугай знает всех нас, в то время как мы видим его впервые.

6) Некая неявная пока связь между Янусом и попугаем;
7) Янус никогда не помнит, с кем и о чем он беседовал вчера;
8) Что-то пока непонятное происходит с Янусом в полночь;
9,10) У-Янус имеет странную манеру говорить в будущем времени, в то время
как за а-Янусом ничего подобного не замечалось;
11) Янус Полуэктович един в двух лицах.

Вводная часть.
Контрамоция - это, по определению, движение по времени в обратную сторону. Как нейтрино. Но вся беда в том, что, если бы попугай был контрамотом, он летал бы задом наперед и не умирал бы на наших глазах, а оживал бы... А вообще-то идея хорошая. Попугай-контрамот действительно мог бы знать кое-что о космосе. Он же живет из будущего в прошлое. А контрамот-Янус действительно не мог бы знать, что происходило в нашем "вчера". Потому что наше "вчера" было бы для него "завтра". - В том-то и дело, - сказал Витька. - Я так и подумал: почему попугай говорил про Ойру-Ойру "стар"? И почему Янус иногда так ловко и в деталях предсказывает, что будет завтра? Помнишь случай на полигоне, Роман? Напрашивалось, что они из будущего... - Послушайте, а разве это возможно -контрамоция? - Сказал я. - Теоретически возможно, - сказал Эдик. - Ведь половина вещества во Вселенной движется в обратную сторону по времени.
Практически же этим никто не занимался. - Кому это нужно и кто это выдержит?

Под-тема: "Тунгусский метеорит"
До нас этой проблемой занимались люди, абсолютно лишенные фантазии. Все эти кометы, метеориты из антивещества, самовзрывающиеся атомные корабли, всякие там космические облака и квантовые генераторы - все это слишком банально, а значит, далеко от истины. Для меня Тунгусский метеорит всегда был кораблем пришельцев, и я всегда полагал, что корабль не могут найти на месте взрыва просто потому, что его там давно уже нет. До сегодняшнего дня я думал, что падение Тунгусского метеорита есть не посадка корабля, а его взлет. И уже эта черновая гипотеза многое объясняла.

Идеи дискретной контрамоции позволяют покончить с этой проблемой раз и навсегда. Что же произошло тридцатого июня тысяча девятьсот восьмого года в районе подкаменной Тунгуски? Примерно в середине и_ю_л_я того же года в околосолнечное пространство вторгся корабль пришельцев. Но это не были простые, безыскусные пришельцы фантастических романов. Это были контрамоты, товарищи! Люди, прибывшие в наш мир из другой Вселенной, где время течет навстречу нашему. В результате взаимодействия противоположных потоков времени они из обыкновенных контрамотов, воспринимающих нашу Вселенную, как фильм, пущенный наоборот, превратились в контрамотов дискретного типа.

Природа этой дискретности нас пока не интересует. Важно другое. Важно то, что жизнь их в нашей Вселенной стала подчинена определенному ритмическому циклу. Если предположить для простоты, что единичный цикл у них равен земным суткам, то существование их, с нашей точки зрения, выглядело бы так. В течение, скажем, первого июля они живут, работают и питаются совершенно как мы. Однако ровно, скажем, в полночь они вместе со всем своим оборудованием переходят не во второе июля, как это делаем мы, простые смертные, а в самое начало тридцатого июня, то есть не на мгновение вперед, а на двое суток назад, если рассуждать с нашей точки зрения. Точно так же в конце тридцатого июня они переходят не в первое июля, а в самое начало двадцать девятого июня. И так далее. Оказавшись в непосредственной близости от Земли, наши контрамоты с изумлением обнаружили, если не обнаружили этого еще раньше, что Земля совершает на своей орбите весьма странные скачки - скачки, чрезвычайно затрудняющие навигацию. Кроме того, находясь над Землею первого июля в нашем счете времени, они обнаружили в самом центре гигантского евразийского материка мощный пожар, дым которого они наблюдали в могучие телескопы и раньше - второго, третьего и так далее июля в нашем счете времени. Катаклизм и сам по себе заинтересовал их, однако научное их любопытство было окончательно распалено, когда утром тридцатого июня - в нашем счете времени - они заметили, что никакого пожара нет и в помине, а под кораблем расстилается спокойное зеленое море тайги. Заинтригованный капитан приказал посадку в том самом месте, где он вчера - в его счете времени - своими глазами наблюдал эпицентр огненной катастрофы. Дальше пошло как полагается. Защелкали тумблеры, замерцали экраны, загремели планетарные двигатели, в которых взрывался ка-гамма-плазмоин... - Как-как? - Спросил Витька. - Ка-гамма-плазмоин. Или, скажеи, мю-дельта-ионопласт.

Корабль, окутанный пламенем, рухнул в тайгу и, естественно, зажег ее. Именно эту картину и наблюдали крестьяне села Карелинского и другие люди, вошедшие впоследствии в историю как очевидцы. Пожар был ужасен. Контрамоты выглянули было наружу, затрепетали и решили переждать за тугоплавкими и жаростойкими стенами корабля. До полуночи они с трепетом прислушивались к свирепому реву и треску пламени, а ровно в полночь все вдруг стихло. И не удивительно.

Контрамоты вступили в свой новый день - двадцать девятое июня по нашему времяисчислению. И когда отважный капитан с огромными предосторожностями решился около двух часов ночи высунуться наружу, он увидел в свете мощных прожекторов спокойно качающиеся сосны и тут же подвергся нападению тучи мелких кровососущих насекомых, известных под названием гнуса в нашей терминологии.

- Дальнейшая судьба пришельцев-контрамотов, - продолжал Роман, - не должна нас интересовать. Может быть, числа пятнадцатого июня они тихо и бесшумно, снялись со странной планеты и вернулись домой. Может быть, они все до одного погибли, отравленные комариной слюной, а их космический корабль еще долго торчал на нашей планете, погружаясь в пучину времени, и на дне силурийского моря по нему ползали трилобиты. Не исключено, также, что где-нибудь в девятьсот шестом или, скажем в девятьсот первом году набрел на него таежный охотник и долго потом рассказывал об этом
приятелям, которые, как и следует быть, ни на грош ему не верили. Заканчивая свое небольшое выступление, я позволю себе выразить сочувствие славным исследователям, которые тщетно пытались обнаружить что-нибудь в районе подкаменной Тунгуски. Завороженные очевидностью, они интересовались только
тем, что происходило в тайге после взрыва, и никто из них не попытался
узнать, что там было до. DIХI (я сказал (лат))

Вернемся к нашим попугаям.
В тысяча восемьсот сорок первом году в семье небогатого помещика и отставного армейского прапорщика Полуэкта Хрисанфовича Невструева родился сын. Назвали его Янусом в честь дальнего родственника Януса Полуэктовича Невструева, точно предсказавшего пол, а также день и даже час рождения младенца. Родственник этот, тихий, скромный старичок, переехал в поместье отставного прапорщика вскоре после наполеоновского нашествия, жил во флигеле и предавался ученым занятиям. Был он чудаковат, как и полагается ученым людям, со многими странностями, однако привязался к своему крестнику всей душой и не отходил от него ни на шаг, настойчиво внедряя в него познания из математики, химии и других наук. Можно сказать, что в жизни младшего Януса не было ни одного дня без Януса старшего, и, верно, потому он не замечал того, чему дивились другие: старик не только не дряхлел с годами, но, напротив, становился как будто бы даже сильнее и бодрее. К концу столетия старый Янус посвятил младшего в окончательные тайны аналитической, релятивистской и обобщенной
магии. Они продолжали жить и трудиться бок о бок, участвуя во всех войнах и революциях, претерпевая более или менее мужественно все превратности истории, пока не попали, наконец, в научно-исследовательский институт чародейства и волшебства...

Откровенно говоря, всё это являлось сплошной литературой достоверно знали только тот факт, что родился Я. П. Невструев седьмого марта тысяча восемьсот сорок первого года. Каким образом и когда Я. П. Невструев стал директором института, нам было совершенно неизвестно. Мы не знали даже, кто первый догадался и проговорился, о том что а-Янус и у-Янус - один человек в двух лицах.

Итак, прошлое Янусов представлялось нам весьма приблизительно. Зато будущее мы знали совершенно точно. А-Янус, который занят сейчас больше институтом, чем наукой, в недалеком будущем чрезвычайно увлечется идеей практической контрамоции. Он посвятит ей всю жизнь. Он заведет себе друга - маленького зеленого попугая по имени Фотон, которого подарят ему знаменитые русские космолетчики. Это случится девятнадцатого мая не то тысяча девятьсот семьдесят третьего, не то две тысячи семьдесят третьего года - именно так хитроумный Эдик расшифровал таинственный номер 190573 на кольце. Вероятно, вскорости после этого а-Янус добьется, наконец, решительного успеха и превратит в контрамота и самого себя и попугая фотона, который в момент эксперимента будет, конечно, сидеть у него на плече и просить сахарок. Именно в этот момент, если мы хоть что-нибудь понимаем в контрамоции, человеческое будущее лишится Януса Полуэктовича Невструева, а человеческое прошлое обретет сразу двух Янусов, ибо а-Янус превратится в у-Януса, и заскользит назад по оси времени. Они будут встречаться каждый день, но ни разу в жизни а-Янусу не придет в голову что-либо заподозрить, потому что ласковое морщинистое лицо у-Януса, своего дальнего родственника и учителя, он привык видеть с колыбели. И каждую полночь, ровно в ноль часов ноль-ноль минут ноль-ноль секунд ноль-ноль терций по местному времени а-Янус будет, как и все мы, переходить из сегодняшней ночи в завтрашнее утро, тогда как у-Янус и его попугай в тот же самый момент, за мгновение, равное одному микрокванту времени, будет переходить из нашей сегодняшней ночи в наше вчерашнее утро. Вот почему попугаи за номером один, два и три, наблюдавшиеся соответственно десятого, одиннадцатого и двенадцатого, были так похожи друг на друга: они были просто
одним и тем же попугаем. Бедный старый Фотон! Может быть, его одолела старость, а может быть, его прохватил сквозняк, но он заболел и прилетел умирать на любимые весы в лаборатории Романа. Он умер, и его огорченный хозяин устроил ему огненное погребение и развеял его пепел, и сделал это потому, что не знал, как ведут себя мертвые контрамоты. А может быть, именно потому, что знал. Мы естественно, наблюдали весь этот процесс, как кино с переставленными частями. Девятого Роман находит в печке уцелевшее перо Фотона. Трупа Фотона уже нет, он сожжен завтра. Завтра, десятого, Роман находит его в чашке Петри. У-Янус находит покойника тогда же и там же сжигает его в печи. Сохранившееся перо остается в печи до конца суток и в полночь перескакивает в девятое. Одиннадцатого с утра Фотон жив, хотя уже болен. Он издыхает на наших глазах под весами (на которых он будет так любить сидеть теперь), и простодушный Саня Дрозд кладет его в чашку Петри, где покойник пролежит до полуночи, перескочит в утро десятого, будет найден там у-Янусом, сожжен, развеян по ветру, но перо его останется, пролежит до полуночи, перескочит в утро девятого, и там его найдет Роман. Двенадцатого с утра Фотон жив и бодр, он дает Корнееву интервью и просит сахарок, а в полночь перескочит в утро одиннадцатого, заболеет, умрет, будет положен в чашку Петри, в полночь перескочит в утро десятого, будет сожжен и развеян,
но останется перо, которое в полночь перескочит в утро девятого, будет найдено Романом и брошено в мусорную корзину. Тринадцатого, четырнадцатого, пятнадцатого и так далее фотон, на радость всем нам будет весел, разговорчив, и мы будем баловать его, кормить сахарком и зернышками перца, а у-Янус будет приходить и спрашивать, не мешает ли он нам работать.

Надо постоянно предсказывать ему его ближайшее будущее. - Да, черт возьми, - сказал
Роман. - Он этой зимой ногу сломал. На гололеде. - Надо предотвратить, - решительно сказал я. - Что? - Спросил Роман. - Ты понимаешь, что ты говоришь? Она у него уже давно срослась... - Но она у него еще не сломана, - возразил Эдик. Что происходит с ботинками Януса, когда он доносит их до дня изготовления на фабрике "Скороход"? И что бывает с пищей, которую он съедает за ужином?

Я всегда знал, что плохо быть обреченным на казнь или слепоту. Но быть обреченным даже на любовь самой славной девушки в мире, на интереснейшее кругосветное путешествие и на поездку в Китежград (куда я, кстати, рвался уже три месяца) тоже, оказывается, может быть крайне неприятно. Знание будущего представилось мне совсем в новом свете... - Плохо читать хорошую книгу с конца, не правда ли? - Сказал Янус Полуэктович, откровенно за мною наблюдавший. - А что касается ваших вопросов, Александр Иванович, то... Постарайтесь понять, Александр Иванович, что не существует единственного для всех будущего. Их много, и каждый поступок творит какое-нибудь из них. Вы это поймете, - сказал он убедительно. - Вы это обязательно поймете.

См. также:
Мои впечатления о книге "Второе нашествие марсиан" Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий
Цитаты из "Град Обреченных" Стругацких
Мои впечатления о книге "Обитаемый остров" Аркадия и Бориса Стругацких