Thursday, February 05, 2015

Кто такие левые радикалы

Заметка полностью. Форматирование не сохранено.

Греческий премьер Алексис Ципрас порадовал публику жестами, на которые, по мнению среднего сторонника Европейской Беларуси, способен только отпетый „совок“ и „ватник“». Публицист, редактор журнала «Прасвет» Дмитрий Исаёнок, известный как Re Van Shist, объясняет, почему левые партии побеждают на выборах и что это значит для Европы

Ниже есть продолжение.

ΣΥΡΙΖΑ. Возвращение в 60-е

Событием минувшей недели стала победа на парламентских выборах в Греции коалиции радикальных левых ΣΥΡΙΖΑ (СИРИЗА), которая взяла около 36% голосов и в союзе с партией «Независимые греки» сформировала новое правительство. Больше того, на подходе еще одна сенсация — испанский левый стартап прошлого года Podemos (Мы можем, исп.) недавно сходу провел пять депутатов в Европарламент, стал самой популярной политической силой в стране (25–27% сторонников по соцопросам) и с нетерпением ждет ближайших выборов (которые должны состоятся в этом году) чтобы потеснить традиционные политические силы.

Такого в Европе не было давно, чтобы партии, полвека определявшие политическую повестку и делившие голоса избирателей оказывались задвинутыми в пыльный угол выскочками с улицы. Которые вдобавок еще и открыто называют себя левыми радикалами.

Чего хотят европейские леворадикалы
сли одной фразой описать их программу, то это будет — возвращение в Европу 60-х. Современные наследники Че Гевары хотят национализировать почту, водоснабжение, железные дороги, банки и создать сильный госсектор в экономике. Увеличить подоходный налог для богатых и ввести дополнительные налоги на финансовые операции. Они намерены обеспечить равную оплату за равный труд для мужчин и женщин и вернуть долгосрочные трудовые контракты вместо «нестандартной занятости». И еще они обещают запретить полиции применять оружие против демонстрантов, а лишние церкви и административные здания отдать под жилье для бездомных. В сфере же большой политики ребята анонсировали выход из НАТО и отказ от уплаты внешнего долга до тех пор, пока экономика не выйдет из пике.

Все вышеперечисленное было мэйнстримом в любой развитой европейской стране 60–70 годов прошлого века.

Греция и Франция уже по одному разу выходили из НАТО, до приватизации воды додумалась только старушка Тэтчер в 80-е, а равная оплата труда — это лозунг суфражисток 19-го века. В лице СИРИЗА Европа получила не столько идейных строителей социализма, сколько широкую оппозицию неолиберальным реформам последней пары десятилетий.

Против чего дружим
Под этим словцом — неолиберализм — подразумевается апгрейдженная в середине 70-х версия старого доброго капитализма. Предыдущая школа предполагала, что кризис лечится ростом доходов населения, которое начнет их тратить, стимулируя рост производства, а также инвестициями государства в передовые отрасли (к примеру, концерн Renault до 80-х годов был госпредприятием) и инфраструктуру.

Новый «неолиберальный» тренд хорошо знаком всем по формулам: частное эффективней государственного; то, что хорошо для бизнеса — хорошо для всего общества; у всего должен быть хозяин. Главной целью стало — открыть для предпринимателей новые рынки, часто там, где раньше рынка не было — в образовании, медицине и т. д., вплоть до водопровода. И максимально снизить расходы бизнеса, чтобы ему было легче расти.

На юге Европы кризис с 2008-го года «лечили» именно таким образом. Греческое правительство в 2012-м году начало распродажу активов, от энергетики и портов, до почты и земли под пляжами. Масштабные «меры экономии» осуществлялись и в Испании, с приватизацией медицины и сокращением зарплат и пособий. В условиях, когда каждый третий грек или испанец вообще не имеет работы, — это все больно для населения, очень больно.

Племя молодое, незнакомое
Но как же молодые радикалы смогли обставить старые партии? Секрета два. Первый, в самих старых партиях. Считается, что система из двух-трех центристских партий стабилизирует ситуацию, но оставляет возможность выбора — когда избирателям становится совсем тяжело, они могут поменять правых центристов на центристов левых и получить назад свои долгосрочные трудовые контракты и пособия. Но что делать, если вечные противники объединились в коалицию ради «продолжения реформ», и не собираются ничего возвращать, как это сделали в 2012-м греческие социалисты из ПАСОК и либералы из Новой Демократии? Голосовать за тех, кто «не замазан», разумеется.

Еще один ключ к успеху левых — следование принципам низовой демократии. СИРИЗА — это очень широкая коалиция, медленно выстраиваемая с 2004-го года из множества мелких партий, экологических и социальных НГО. И никто пока не чувствует себя ущемленным.

Подемос вообще возник как Площадь (а испанцы знают толк в площадях, в кризис их топчут сотни тысяч человек), организованная через Интернет.

Где есть публичные спикеры, но нет формальных руководителей; нет офисов, но есть открытые ассамблеи, а кандидаты на выборы выдвигаются голосованием в Сети. Разумеется, это все выгодно отличается от замкнувшегося в себе старого политического класса.


На чем сердце успокоится
Вернуть некую Прекрасную эпоху, какой бы она ни была, не удавалось в общем-то никому и никогда. Тем более, если это предстоит делать в маленькой европейской провинции, не имеющей даже суверенной денежной системы. Едва ли СИРИЗА сможет сформировать устойчивое правительство и играть в эти игры долго. Интрига в том — кто или что дальше? Желающих порезвиться в этой песочнице предостаточно.

Помимо СИРИЗА в Греции действует пожалуй самая мощная в Европе компартия — ККЕ. По настоящему радикально-левая, в том смысле, что она выступают именно за преодоление капитализма. Судя потому, что СИРИЗА потеснила и их тоже (в лучшие времена ККЕ брала до 10% в парламенте, а сейчас только 5%), греческое общество пока не собирается преодолевать капитализм. Но, если кризис будет усугубляться, как знать…

Другой возможностью, как ни парадоксально, является резкий поворот вправо. Новые европейские правые тоже, в общем-то, выступают против неолиберальных реформ и если (когда) с задачей возрождения Belle Époque европейского благополучия не справится СИРИЗА, расстроенный народ может дать попробовать это сделать им. В таком случае, вместо традиционных для левых интернационализма, секуляризма и защиты меньшинств в довесок страна получит национализм, религиозность и остальной набор консервативных ценностей.

Такая странная новая Европа
В первые два дня своего правления сорокалетний греческий премьер Алексис Ципрас порадовал публику жестами, на которые, по мнению среднего сторонника Европейской Беларуси, способен только отпетый «совок» и «ватник» — отказался присягать на Евангелие, возложил цветы к памятнику расстрелянным в 1944-м коммунистам, раскритиковал заявление о новых санкциях ЕС против России, а в день победы СИРИЗА на афинской площади играли «Катюшу» (греческая адаптация известной песни считается чем-то вроде гимна красных партизан).

Однако в самой Европе у новой греческой власти нашлось немало симпатизантов. Один из самых неожиданных — восходящая звезда правых Марин Ле Пен. «Я рада той чудовищной демократической пощечине, которую греческий народ только что отвесил Европейскому союзу», — чирикнула лидер националистов и самый популярный французский политик в своем микроблоге. У правых к ЕС свои счеты — евробюрократия ущемляет суверенитет, губит традиционные ценности и пляшет под дудку США.

Ирония в том, что в 2017-м Марин как раз будет бороть на выборах умеренного социалиста Оланда, бездарно растратившего кредит народного доверия. Однако, realpolitik еще никто не отменял — президент де Голь (снова привет 60-е) собственных леваков тоже не жаловал, однако дружить с СССР против Америки любил.

А хто там ідзе?…
Кроме того, что победа СИРИЗА стала весьма вдохновляющим примером для европейских левых, она обозначила еще один тренд — ошеломляющий рост влияния более широкого течения «евроскептиков», как левых, так и правых. Кульминацией этого процесса может стать весьма вероятная победа упомянутой Марин Ле Пен на президентских выборах во Франции в 2017-м году. После чего Евросоюз станет выглядеть как-то иначе.

При всей непохожести этой разношерстной публики у нее есть ряд общих черт, которые наверняка опечалят многих белорусов.

Они не настроены на конфронтацию с Россией, предпочитая торговать с ней, а не бодаться. Они не приветствуют «экспорт демократии» еще куда-нибудь и не хотят в этих походах участвовать. Не котируют международные финансовые структуры, вроде МВФ, вместе с их рекомендациями. И, в общем-то, равнодушны к теме «совка» и покаяния за него — слушайте, если хотите свою «катюшу» и возлагайте цветы куда угодно — дело хозяйское.

Так что, наши сограждане, полагающие, что европейские ценности это — отгородиться от Восточного Мордора толстой стенкой, провести реформы по неолиберальным лекалам и переименовать все улицы, через два-три года в глазах самих европейцев рискуют выглядеть малость эксцентрично. Впрочем, и будущее самой единой Европы выглядит весьма загадочно.

http://kyky.org/mag/life/kto-takiie-lievyie-radikaly