Wednesday, July 13, 2016

Как было в Хайфе во Вторую Ливанскую

Найдено на просторах интернета.

...В общем, я вам не скажу за всю Одессу, но я тогда на передовой не была, и журналистской тоже не была, и детей у меня не было, а была я переводчиком-фрилансером и жила в офигительном старом дюплексе на горе, с балкончиком, выходившим на залив. На том балкончике и застал меня первый обстрел Хайфы (за день или два до этого на Хайфу уже одна упала, но я в игноре). Сидим мы с моим тогда бойфрендом а ныне мужем на этом балкончике такие все в халатиках, попиваем свой утренний кофе и любуемся на залив, и тут где-то далеко внизу начинает бахать. Я такая капризно: "Сережааа, ну чего они в порту все время что-то взрываююют". Будущий муж смотрит на меня с безнадежным состраданием, явно мысленно перечеркивая все матримониальные позывы на мой счет, и начинает звонить. До меня доходит, и я тоже начинаю звонить. Убедившись, что все близкие целы, мы собираем мои манатки и переселяем меня от греха подальше к Сереже, у которого есть бомбоубежище и мозги.

Ниже есть продолжение.

В тот же вечер мы с Серегой пошли гулять на Кармель (мы там как раз жили). Идем по Таелет Луи, и ни души. Вообще. Только парочка геев целуется и у гостиниц стоит вереница телевизионных вэнов, в которых дрыхнут операторы. Погуляв, натыкаемся на один открытый паб, в Ган а-Эм. В пабе знакомимся с вдупель пьяными CNN-щиками, которые полночи кормят нас байками кажется про Афганистан.
Утром я звоню в общество глухих (родители были глухие) и требую пейджеры. Мне говорят куда прийти. Прихожу. Пейджеры выдает бледная и напуганная волонтерка, которая рассказывает мне, что приехала из Нетании, потому что наша социальная работница после первой ракеты сбежала, а в Хайфе еще никого не нашли. Почесав репу, я обещаю на следующий день ее сменить. На следующий день я застаю в клубе глухих, где происходит раздача пейджеров, Пнину. Пнина отвечает в хайфском муниципалитете за слепых и на мое красноречивое хихиканье намекает, что когда-то работала и с буйными. Я затыкаюсь и начинаю раздавать и отвечать на звонки. Работа, помимо телефона, у меня примерно такая: приходит человек, я ему выдаю пейджер и объясняю, как им пользоваться. Человек спрашивает: "А он точно работает?" Я отвечаю: "Щас узнаешь", и орет сирена. В большинстве случаев получатели удовлетворенно улыбаются, но почему-то не стремятся воспользоваться приобретенными знаниями, чтобы сделать ноги в убежище. Тогда Пнина применяет свой опыт работы с буйными. Через день этого цирка до меня доходит, что к нам не приходят и не звонят русскоязычные. Вообще. Я чешу многострадальную репу и звоню в главный филиал общества глухих, чтобы поинтересоваться, а донесли ли они этот восхитительный технический прогресс до русской улицы. На том конце провода говорят "ой". Я в бешенстве начинаю обзванивать известные мне русские радио-газеты, просить и орать. Газеты пишут, по рэке пускают джингл, и на следующее утро я вижу у дверей очередь, телефон разрывается, а Пнина смотрит на меня со смесью уважения и ехидства, потому что телефон разрывается теперь только по-русски.

Надо сказать, что в то время переводила я преимущественно для еса и хота, а а ля гер ком а ля гер - то есть, война войной, а сериалы сериалами. Фирма, с которой я работала больше всего, сидела на Голанах. Через них в основном перелетало, они принимали беженцев из Кирьят-Шмоны и Метулы, а сами усердно отвлекали народ телевизором, и работы во время войны у меня было еще больше, чем обычно. Поэтому, как правило, беготня в убежище у меня сопровождалась телефонными криками заказчика: "Мать, алле, какая сирена, у меня дедлайн, сдавай серию! Куда-куда бежишь? В миклат? Беги с лэптопом! Он красненький, заодно похвастаешься. Почему нахуй? Я не для себя стараюсь, твои соседи тоже небось "24" смотрят! Береги себя, целую, люблю, уебу если опоздаешь со сдачей".
Как правило, к пятнице нам вся эта беготня надоедала, и мы ехали отдохнуть к друзьям в центр. Ирка с Ленькой жили тогда в Кфар-Сабе, с дочкой. Ирка была месяце на восьмом, и в их квартирку переселилась из Хайфы родня - родители, сестра с ребенком, подруга сестры тоже с ребенком, и еще какие-то родственники. В выходные ко всей этой компании прибавлялись мы с моей мамой, остальные родственники и многочисленные северные друзья. Нам было весело. Ирка с Ленькой говорят, что им тоже. А я друзьям верю.

Гуляли на Кармеле мы почти каждый вечер. Все было закрыто только первые пару дней, а потом снова заработали пабы, и мы с нашей хайфской компанией очень весело проводили время. Пока однажды, выходя из машины, Сережа меня не потерял. Он рассказывает это обычно так: "Выхожу из машины, а Алки нет. И в машине нет, и рядом с машиной нет. Зову, не отзывается. Обхожу машину - лежит. Одна ножка туда, другая сюда, ручки заломаны, на глазах слезки". Короче, одну ногу я подвернула, вторую коленку разбила, третью руку тоже. Идти не могу. Наутро сделали снимок, перебинтовали, укололи и отправили домой. Притаскивает меня значит Серега домой и говорит: "Милая, ты отдыхай, скоро сирена будет и мы побежим". Сирена. Серега подставляет спину, я залезаю, и мы бежим. Я и трактор. То есть, Серега. Со второго этажа на минус второй. Прибегаем, естественно, последними, дверь ногой, забегаем, и нас встречает крик ужаса. Соседи решили, что это монтаж. После сирены я гордо заявляю, что наверх пойду сама, а дальше события развиваются как в компьютерной игре - если не прошел уровень до конца, начинай сначала.

Уже под конец войны мне звонит Миша Басин и говорит, что надо петь. То есть, не мне, а вообще. В районных убежищах, где в основном русские живут. Ну надо так надо. Приезжаем толпой в убежище. Толпа такая интеллигентная, вся такая утонченная толпа, Мирзаяна поет. А там в куче кони, люди. И вот один из коней ко мне подходит и вежливо так просит… "А ты Мурку, то есть изгиб гитары желтой, можешь?" Миша Басин может все, и под конец концерта мы срываем оглушительные овации.

Последнюю тревогу я вспоминаю с особенной нежностью. Сказали, что ночью перед перемирием будут пулять. Мы ночью в убежище обычно не бегали, но тут я сказала, что пойдем. И вот ночь, сирена, бегу в убежище и уже там протираю глаза и вижу рядом будущего мужа - с закрытыми глазами и с новой гитарой в обнимку.

Еще Пнина рассказала, что очень многие из сиделок, которые сидят со стариками, уехали, никого не предупредив. Ицик, фамилию которого я не помню и который в то время руководил соцотделом мэрии, сбился с ног, пытаясь обойти сотни стариков, умоляя волонтеров, разыскивая какие-то средства. Мне позвонила Ирка Бендитович и сказала, что на нее вышли какие-то богатые американцы, которые хотят передать кучу бабок, но не знают, куда. Я нашла Ицика, и он начал рассказывать, куда и на что надо. Я реву, Ирка ревет, а Ицик нас утешает.
Там еще много смешного было.
https://www.facebook.com/alla.gavrilov.1/posts/10210050882934514

MF72: Graphing polynomials (English)

MathHistory: Ancient astronomy in Babylon and China (English)

Макроэкономика: как это работает

Сенат США: гос.деп. финансировал кампанию против Нетаньяhу (English, Russian)

Portman, McCaskill Release Bipartisan Report Regarding State Department Grantee In Israel
Tuesday, July 12, 2016
...
Report Finds the State Department Failed to Adequately Guard

Against a Grantee’s Post-Grant Political Efforts Using Resources Paid for by U.S. Taxpayers

Grantee Complied with State Rules, Which Placed No Limit on Post-Grant Use of Taxpayer-Funded Resources
https://www.hsgac.senate.gov/subcommittees/investigations/media/portman-mccaskill-release-bipartisan-report-regarding-state-department-grantee-in-israel

Американская администрация перечислила 300.000 долларов для поддержки организации «Один голос», более известной в Израиле как движение V15. Деньги эти предназначались якобы для «продвижения мирного процесса».

Как сообщает Второй канал ИТВ со ссылкой на отчет, представленный в американском сенате, переводы осуществлялись по линии ведомства Джона Керри в течение 14 месяцев - до ноября 2014 года.

В свою очередь организация Victory 2015 (или сокращенно – V15) была создана в декабре 2014 года (в канун выборов в кнессет XX созыва) под эгидой «Одного голоса», и именно та стала главным спонсором своей «израильской дочки». Цель организации зашифрована в самом названии – привести к победе левый лагерь на выборах 2015 года.

Деньги, в частности, использовались для финансирования рекламных кампаний в СМИ, услуги политтехнологов и т.п.

В сенатском отчете сказано, что уставом «Одного голоса» не запрещено финансирование политических компаний. При этом подчеркивается, что госдепартамент не контролировал, на какие цели идут перечисляемые им деньги.

В свою очередь представители госдепа отрицают, что выделяемые им деньги шли на финансирование деятельности V15, утверждая, что спонсорами политической кампании выступали евреи из Израиля и диаспоры.

Ниже есть продолжение.

...Создатели отчета указывают, что формально получатели гранта выполнили его условия. Однако в предвыборный период они задействовали созданную ранее структуру, включая социальные медиа, базу данных избирателей, а также прошедших тренинг активистов.

Авторы отчета считают, что Госдепартамент допустил серьезную ошибку, не продумав механизм, который бы не позволил "Коль Эхад" и V15 использовать в кампании против Нетаниягу, инфраструктуру, созданную на средства американских налогоплательщиков.

В ночь на 12 июля Кнессетом был принят закон о прозрачности финансирования НКО, который стал итогом скандала вокруг V15 и "Коль Эхад". Согласно новому закону, все некоммерческие организации, чей бюджет по меньшей мере на 50% состоит из пожертвований иностранных правительств, должны сообщать об этом во всех своих документах.
http://cursorinfo.co.il/news/novosti1/2016/07/12/senat-ssha-ulichil-administraciyu-obami-v-finansirovanii-kampanii-protiv-netaniyagu/
http://txt.newsru.co.il/world/12jul2016/psi_v15_0014.html