Tuesday, November 14, 2017

[10 ноября] Саудовская фетва разрешает мусульманам молиться в церквях и синагогах

Абдалла бин Сулейман аль-Манеа, член Высшего совета богословов Саудовской Аравии, издал фетву, разрешающую мусульманам молиться в молитвенных домах других монотеистических религий.

Согласно фетве, мусульмане-сунниты могут молиться в шиитских и суфийских мечетях, церквях и синагогах...

Около 10 лет назад аль-Манеа издал фетву, разрешающую мусульманам заходить в церкви, чтобы осмотреться и получить больше информации о местах богослужения.
http://txt.newsru.co.il/arch/mideast/10nov2017/saud307.html

Речь Трампа на саммите АТЭС во Вьетнаме

Заметка полностью.

Спасибо!

Какая честь быть здесь, во Вьетнаме, в самом сердце Индо-Тихоокеанского региона и выступать перед его жителями и крупнейшими представителями его бизнеса.

Эту неделю уже можно назвать замечательной для Соединенных Штатов в этой удивительной части света. С Гавайев мы с Меланией отправились в Японию, Южную Корею и Китай. А теперь мы приехали во Вьетнам, чтобы встретиться здесь со всеми вами.

Ниже есть продолжение.

Перед тем как начать свою речь, я хочу обратиться ко всем, кто пострадал во время тайфуна Дамри. Американцы молятся за вас и за ваше выздоровление, мы все вместе от всего сердца поддерживаем вьетнамцев, пострадавших в результате этого страшного шторма.


Эта поездка происходит в удивительное для Америки время, всю нашу страну охватил новый оптимизм. Экономический рост составил 3,2%, и эта цифра продолжает расти. Безработица достигла низшего показателя за 17 лет, биржевые показатели показывают рекордные отметки, и весь мир радуется новым достижениям Америки.


Везде, где я побывал во время этой поездки, я делился хорошими новостями из Америки, более того, я делился своей концепцией свободного, открытого Индо-Тихоокеанского региона, места, где суверенные и независимые государства с различными культурами и различными устремлениями могут процветать бок о бок друг с другом и свободно и мирно развиваться.


Я очень рад выступать сегодня в АТЭС, потому что эта организация была основана ради достижения этой цели. Америка является гордым членом союза государств, которые отвечают за мирное существование в Тихоокеанском регионе. Мы активно взаимодействовали с этим регионом с тех пор, как сами завоевали независимость.


В 1784 году первый американский корабль отправился в Китай из Соединенных Штатов, которые только что обрели независимость. Корабль был нагружен товарами для продажи в Китае и вернулся назад, полный фарфора и чая. Даже у нашего первого президента, у самого Джорджа Вашингтона был сервиз с этого корабля.


В 1804 году Томас Джефферсон отправил исследователей Льюиса и Кларка в экспедицию на наше Тихоокеанское побережье. Это были первые из миллионов американцев, которые рискнули Западом и воплотили открытое предназначение Америки на всем нашем огромном континенте.


В 1817 наш конгресс одобрил первое постоянное размещение в Тихоокеанском регионе американского военного корабля. Этот первый корабль вскоре превратился в эскадру, а потом в целый флот, обеспечивавший свободу навигации для все большего количества кораблей, смело пересекавших море на пути к рынкам на Филиппинах, в Сингапуре и в Индии.


В 1818 году мы завязали отношения с королевством Тайланд. А через 15 лет наши страны подписали Договор о мире и торговле, ставший нашим первым соглашением с азиатским государством.

В следующем веке империалистические власти стали угрожать этому региону, и Соединенные Штаты ретировались и очень многое потеряли. Мы понимали, что от этого зависит безопасность и процветание.


Мы очень долго были друзьями, партнерами и союзниками в Индо-Тихоокеанском регионе. И мы еще очень долго будем друзьями, партнерами и союзниками.


Мы являемся старыми друзьями в регионе, и никто не радовался так, как Америка, возможности наблюдать ваши невероятные достижения за последние полвека, содействовать им и разделять их вместе с вами.


То, чего добился этот регион в своей экономике, нельзя назвать иначе, как чудом. История этого региона в последние несколько десятков лет отражает то, на что способны люди, взявшие в свои руки собственное будущее.


Мало кто мог предположить всего одно поколение назад, что лидеры этих государств смогут собраться здесь в Дананге, чтобы укрепить нашу дружбу, расширить наши партнерские отношения и отпраздновать потрясающие достижения наших народов.


В этом городе когда-то располагалась военная база США. Она находилась в стране, где в кровопролитной войне погибли многие американцы и вьетнамцы.


Сегодня мы — уже не враги. Мы друзья. И в этом портовом городе полно кораблей со всех стран мира, а чудеса инженерного дела, как Мост дракона, привлекают сюда миллионы людей, приезжающих сюда, чтобы насладиться потрясающими пляжами, яркой иллюминацией, очарованием древности.


В начале 1990 годов почти половина жителей Вьетнама выживала на считанные доллары в день, а у каждого четвертого человека не было электричества. Сегодня экономика Вьетнама является одной из наиболее быстро развивающихся экономик мира, она уже в выросла в 30 раз, а вьетнамские студенты считаются одними из лучших студентов в мире. Это очень впечатляет.


Мы наблюдаем по всему этому региону истории невероятной трансформации. Индонезийцы уже десятки лет занимаются строительством государственных демократических институтов, управляющих всем огромным архипелагом, состоящим из более чем 13 тысяч островов. С 1990-х годов народ Индонезии преодолел бедность и стал одной из самых быстро развивающихся держав большой двадцатки. Сегодня это третья из крупнейших демократий в мире.


Филиппинцы проявили себя как гордые члены сплоченной и благочестивой семьи. Непрерывно в течение 11 лет Всемирный экономический форум ставил Филиппины на первое место среди азиатских стран, борющихся с неравенством полов и принимающих женщин на руководящие должности в бизнесе и в политике.


Королевство Тайланда менее, чем за одно поколение, стало страной со средним уровнем дохода, его волшебная столица Бангкок теперь стал одним из наиболее посещаемых городов в мире, и это весьма впечатляюще. Здесь, по-видимому, присутствует не так-то много людей из Тайланда.


Малайзия очень быстро развивалась в последние несколько десятилетий, теперь она котируется как одно из лучших мест в мире, где можно вести бизнес.


В Сингапуре граждане, родители которых зарабатывали по 500 долларов в год, теперь получают самую высокую зарплату в мире. Эта трансформация стала возможна благодаря стратегии Ли Куан Ю, его честному правлению и соблюдению законов. Его внук теперь проделывает потрясающую работу.


Как я смог недавно увидеть в Южной Корее, жители этой республики, бедной страны, разрушенной в результате войны, всего за несколько десятилетий превратили ее в одну из богатейших демократий в мире. Сегодня многие граждане Южной Кореи получают больший доход, чем жители некоторых европейских стран. Мне было очень приятно пообщаться с президентом Муном.


Все наслышаны о внушительных достижениях Китая в течение последних нескольких десятилетий. В этот период, а это было время больших рыночных реформ, многие регионы Китая пережили быстрый экономический рост, появилось множество рабочих мест, и более 8 миллионов граждан преодолели порог бедности. Я только сегодня утром вылетел из Китая, у меня была очень плодотворная встреча и я получил большое удовольствие от встречи с нашим гостеприимным хозяином президентом Си Цзиньпином.


И, как я заметил на первом этапе этой поездки, в Японии, мы наблюдаем динамично развивающуюся демократию на земле промышленных, технологических и культурных чудес. Менее чем за 60 лет это островное государство дало нам 24 лауреатов Нобелевской премии за достижения в физике, химии, медицине, литературе и за продвижение мира. Мы с премьер-министром Абэ нашли взаимопонимание по многим вопросам.


Если взять более широкие рамки, то страны за пределами АТЭС тоже достигли значительного успеха в этой новой главе Индо-Тихоокеанского региона.


Индия отмечает 70-летний юбилей своей независимости. Это суверенная демократия, и, вы только вдумайтесь, здесь проживает более 1 миллиарда людей, это самая большая демократия в мире. С тех пор как Индия открыла свою экономику, она стала невероятно быстро развиваться, открыв обширный мир возможностей для своего растущего среднего класса. Премьер-министр Моди работает, чтобы объединить эту огромную страну и весь ее народ в одно целое, и он действительно достиг в этом большого прогресса.


Как мы видим, все больше и больше стран в этом регионе, граждане суверенных и независимых государств стали большими хозяевами своих судеб, что способствовало раскрытию потенциала этих народов.


Они стремились к справедливому, прозрачному государству, отстаивали частную собственность и приоритет закона, формировали системы, где ценился упорный труд и частное предпринимательство.


Они строили бизнес, строили города, строили целые страны с самого нуля. Многие из присутствующих в этом зале принимали участие в этих грандиозных, внушающих оптимизм строительных проектах, это были ваши проекты, от самой задумки до воплощения, от мечты к реальности.


Благодаря вам возродился весь этот регион, и он до сих пор возрождается в виде прекрасного созвездия государств, каждое из которых является отдельной яркой звездой и при этом ничьим спутником, и каждое — это народ, культура, образ жизни и дом.


Те из вас, кто пережил эти трансформации, лучше кого бы то ни было понимает ценность ваших достижений. Вы также понимаете, что ваш дом — это ваше наследие, и вы должны всегда его защищать.


В процессе вашего экономического развития вы стремились к торговым отношениям с другими и достигли партнерства, строящегося на взаимоуважении, направленного к общей для его участников цели.


Сегодня я приехал сюда, чтобы предложить обновленное партнерство с Америкой, чтобы работать вместе, укрепить узы дружбы и торговли между всеми государствами Индо-Тихоокеанского региона. Мы вместе будем поддерживать наше процветание и обеспечивать безопасность.


Основой этого партнерства станут надежные торговые отношения, строящиеся на фундаменте справедливости и взаимных интересов. Когда Соединенные Штаты вступают в торговые отношения с другими странами, с другими народами, мы рассчитываем, что наши партнеры будут играть по правилам так же, как и мы. Мы рассчитываем на равную открытость рынков с обеих сторон, и что инвестиции будут идти от частной промышленности, а диктоваться правительственными стратегами.


К сожалению, в течение слишком продолжительного времени в самых разных странах происходило нечто противоположное. Многие годы Соединенные Штаты систематически открывали свою экономику на определенных условиях: мы удешевляли или отменяли тарифы, упрощали торговые препятствия и позволяли иностранным товарам свободно поступать в нашу страну.


Но если мы упрощали рыночные препятствия, но другие страны не открывали свои рынки для нас.


Забавно. Они, видимо, были одними из тех, кто извлек из этого выгоду. Из какой вы страны, сэр?


Разные страны были приняты во Всемирную Торговую организацию, даже несмотря на то, что они не соблюдали установленных ею принципов. Проще говоря, Всемирная Торговая организация относилась к нам несправедливо. Организации, подобные ВТО, могут беспрепятственно работать, только при условии что все ее члены соблюдают правила и уважают суверенные права каждого другого члена. Мы не сможем прийти к открытой торговле, пока не обеспечим честный доступ на рынок. В результате нечестная торговля угрожает нам всем.


Соединенные Штаты поддерживали частное предпринимательство, инновации и промышленность. Другие страны используют промышленное планирование, которым руководит государство, и государственные компании.


Мы соблюдали принципы ВТО, защищающие интеллектуальную собственность, обеспечивающие честный и равный доступ к рынку, а они занимались демпингом продукции, субсидированием товаров, валютными манипуляциями и вели агрессивную промышленную политику.


Они игнорировали правила, чтобы получить преимущество над теми, кто их соблюдает, что вызвало огромную деформацию в торговле и угрожало основам самой международной торговли.


Из-за этой практики, а также из-за того, что нам не удавалось адекватно на нее отреагировать, пострадали многие люди в нашей стране и в других странах тоже. Рабочие места, заводы и промышленности закрылись в Соединенных Штатах и в других странах. Множество возможностей, которые открываются при взаимных инвестициях, было утрачено, потому что люди не могли доверять системе.


Мы не можем больше терпеть эти непрекращающиеся нарушения в торговле. И мы не будем их терпеть. Несмотря на годы нарушенных обещаний, нам говорили, что скоро все начнут вести себя честно и ответственно. Люди в Америке и по всему Индо-Тихоокеанскому региону ждали, когда же наступит этот день, но он так и не наступил. Поэтому я приехал сюда сегодня: чтобы честно поговорить о стоящих перед нами трудностях и стремиться к более светлому будущему для всех нас.


Недавно я прекрасно съездил в Китай, где открыто и прямо поговорил с президентом Си о нечестной деятельности Китая в сфере торговли и об огромном торговом дефиците, который она спровоцировала в Соединенных Штатах. Я сообщил о нашем сильном желании сотрудничать с Китаем и достичь торговых отношений, которые ведутся на подлинно честных и равных основах.


Нынешний торговый дисбаланс совершенно неприемлем. Я не виню Китай и любую другую страну, а таковых много, за то, что они решили взять верх над Соединенными Штатами в области торговли. Если их представители способны безнаказанно это проделывать, значит, они просто выполняют свою работу. Жаль, что предыдущая администрация нашей страны не заметила происходившего и ничего не предприняла в связи с этим. Раз они этого не сделали — значит, этим займусь я.


Начиная с этого самого дня у нас будет честная и равноправная конкуренция. Мы не позволим больше никому действовать во вред Соединенным Штатам. Я всегда буду ставить Америку во главу угла, так же, как, я надеюсь, все в этом зале будут ставить во главу угла свои страны.


Соединенные Штаты готовы работать с каждым из лидеров, находящимся сегодня в этом зале с целью достижения взаимовыгодной торговли, что является интересом как ваших стран, так и моей. Вот заявление, которое я хотел сегодня сделать.


Я заключу двусторонние торговые соглашения с любым индо-тихоокеанским государством, которое хочет быть нашим партнером и которое будет соблюдать принципы честной и взаимной торговли. Что мы теперь не будем делать, так это вступать в масштабные соглашения, связывающие нам руки, вынуждающие нас поступиться суверенитетом и делающие практически невозможным оказание целенаправленного воздействия.


Вместо этого мы будем действовать исходя из взаимного уважения и взаимной выгоды. Мы будем уважать вашу независимость и суверенитет. Мы хотим, чтобы вы были сильными, процветающими, самодостаточными, чтобы вы сохраняли свои исторические корни и пышно развивались в будущем. Вот как мы будем вместе расти и процветать в рамках по-настоящему ценного и долгосрочного партнерства.


Если не считать этого — а я называю это индо-тихоокеанской мечтой — если это реализуется, мы должны убедиться, что все будут играть по правилам, чего они на данный момент не делают. Те, кто будет соблюдать правила, станут нашими ближайшими экономическими партнерами. А те, кто не будут этого делать, могут быть уверены, что Соединенные Штаты больше не будут закрывать глаза на их нарушения, обманы и экономическую агрессию. Эти дни остались в прошлом.


Мы не будем больше терпеть наглое хищение интеллектуальной собственности. Мы будем бороться с деструктивной практикой принуждения бизнеса отдавать свои технологии государству и принудительного вталкивания его в совместные предприятия в обмен на доступ к рынку.


Мы займемся борьбой с массовым субсидированием промышленности при помощи огромных государственных предприятий, которые вытесняют частных конкурентов из бизнеса — а это происходит постоянно.


Мы не будем сидеть сложа руки, когда американские компании оказываются под ударом близких к государству предприятий для получения экономического преимущества, каким бы образом это ни достигалось — через кибератаки, корпоративный шпионаж или какие-либо иные действия, нарушающие свободную конкуренцию. Мы будем призывать все государства громко заявлять о случаях нарушения принципов справедливости и взаимности.


Мы знаем, что Америка заинтересована в том, чтобы иметь успешных, процветающих, ни от кого не зависящих партнеров в разных точках этого региона. Мы не будем принимать решения с целью заполучить власть или взять кого-то под опеку. Мы никогда не попросим наших партнеров отказаться от их суверенитета, личной свободы и интеллектуальной собственности или ограничить контракты поставщиками, которые принадлежат государству.


Мы будем искать возможности сотрудничества нашего частного сектора с вашим и создавать рабочие места и выгоду для всех нас. Нам нужны сильные, а не слабые партнеры. Нам нужны сильные, а не слабые соседи. Но главное, нам нужна дружба, и мы не хотим ни над кем доминировать.


По этой причине мы также изменим фокус наших нынешних девелоперских стараний. Мы призываем Всемирный банк и Банк азиатского развития направить их усилия на инвестирование в высококачественную инфраструктуру, поддерживающее экономический рост.


Соединенные Штаты также будут играть свою роль. Мы также прикладываем усилия к реформированию наших девелоперских финансовых институтов, чтобы они лучше стимулировали инвестирование в частный сектор ваших экономик и обеспечивали надежную альтернативу инициативам, исходящим от государства, с которыми связано множество подводных течений.


Соединенным Штатам постоянно напоминали в последние несколько лет, что экономическая надежность не просто связана с национальной безопасностью. Она и есть национальная безопасность. Это жизненно важно для нашей силы как государства.


Нам также известно, что мы не сможем постоянно поддерживать процветание, если не будем бороться с угрозами безопасности, суверенитету и стабильности, с которыми сталкиваемся в современном мире.


Ранее на этой неделе я обращался к Национальному собранию в Сеуле в Южной Корее и призвал все ответственные государства сохранять единство и заявить, что каждый шаг, который предпринимает северокорейский режим, чтобы увеличить свой арсенал, — это шаг, приближающий нас ко все большей и большей опасности. Будущее этого региона и его прекрасного населения не должно быть в заложниках у диктатора с извращенными мечтами о жестоких завоеваниях, шантажирующего мир ядерным оружием.


Вдобавок к этому мы должны придерживаться принципов, которые всем нам принесли пользу, таких как уважение к букве закона, соблюдение прав личности, свобода судоходства и перелетов, а также открытые торговые пути. Всего три принципа, и эти принципы создают стабильность, обеспечивают установление доверия и способствуют процветанию государств, которые с ними согласны.


Мы должны также решительно противостоять и другим угрозам нашей безопасности и будущему наших детей, таким как преступные картели, контрабанда людей, коррупция, киберпреступность и территориальная экспансия. Как я уже неоднократно говорил, все цивилизованные народы должны объединить свои силы, чтобы изгнать из нашего общества террористов и экстремистов, лишить их финансирования, территории и идеологической поддержки. Мы должны положить конец радикальному исламистскому терроризму.


Так давайте будем вместе стремиться к мирному, процветающему и свободному Индо-Тихоокеанскому региону. Я уверен, что вместе мы сможем решить все проблемы, которые обсуждали сегодня, и преодолеть любые стоящие перед нами трудности.


Если мы сможем достичь в этом успеха, если вы воспользуемся предложенными нам возможностями и обоснуем наше партнерство интересами наших народов, то вместе мы сможем добиться всего, чего мы пожелаем для наших государств и наших детей.


Мы получим мир, состоящий из сильных, суверенных и независимых государств, процветающих в мире с другими и поддерживающих с ними торговые отношения. У нас будут места, где мы сможем построить наши дома, где будут расти и процветать семьи, бизнес и весь народ.


Если мы сделаем это, мы посмотрим на мир спустя 50 лет и будем восхищаться прекрасным созвездием государств, каждое из которых будет своеобразно, уникально, каждое будет гордо и ярко светить в этом регионе нашего мира. И, точно так же, как когда мы любуемся звездами на ночном небе, прошедшее время сделает большинство проблем, которые стоят сегодня перед нами, очень маленькими.


Что не покажется нам маленьким — и это действительно немаловажно — так это тот большой выбор, который нужно будет сделать всем нашим государствам, чтобы поддержать яркий свет их звезд.


В Америке, как и в каждом государстве, отстоявшем и защитившем свой суверенитет, мы понимаем, что нет ничего дороже нашего права по рождению, нашей драгоценной независимости и нашей свободы.


Этим знанием мы руководствовались в ходе всей истории Америки. Оно подвигло нас на самопожертвование и инновации. Вот почему сегодня, спустя сотни лет после нашей победы в Американской революции мы до сих пор помним слова основателя Америки и второго президента США Джона Адамса. На смертном одре этого великого патриота, уже старого человека, попросили сказать, что он думает о пятидесятилетнем юбилее великой американской свободы. Он ответил словами: независимость навсегда.


Это чувство, греющее сердце каждого патриота и каждой нации. Принимающие нас здесь, во Вьетнаме, люди знакомы с ним даже не 200, а почти 2000 лет. Около 40 года нашей эры две сестры-вьетнамки, сестры Транг, впервые пробудили дух народа этой земли. Именно тогда впервые народ Вьетнама выступил за вашу независимость и отстаивал вашу гордость.



Сегодня патриоты и герои нашей истории хранят ответы на большие вопросы нашего будущего и настоящего. Они напоминают нам о том, кто мы и каково наше призвание.
Вместе мы в силах поднять наш народ и наш мир на новую высоту, которой он никогда прежде не достигал.


Так давайте выберем патриотическое, процветающее, гордое будущее. Давайте выберем процветание и свободу, а не нищету и рабство. Давайте сделаем выбор в пользу свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона.


И, наконец, давайте не будем забывать, что в мире есть много мест, много грез и много дорог. Но во всем мире ни одно место не сравнится с родным домом.


Поэтому ради семьи, ради страны, ради свободы, ради истории, ради бога, защищайте свой дом, отстаивайте свой дом, любите свой дом отныне и навсегда.


Спасибо. Да хранит вас бог. Да хранит бог Тихоокеанский регион. Да хранит бог Соединенные Штаты Америки. Большое вам спасибо. Спасибо.



Оригинал публикации: Trump delivers 'America first' speech at Asia-Pacific economic summit
Опубликовано 10/11/2017 09:32
http://inosmi.ru/politic/20171111/240741054.html

В марше за "белую Европу" в Варшаве приняли участие 60 тысяч человек

Тысячи националистов и неофашистов собрались вчера в Варшаве на ежегодный «Марш независимости»...

Участники марша жгли дымовые шашки и несли баннеры, призывающие изгнать из Европы беженцев, а также плакаты с надписями "Чистая Польша, белая Польша", "Бог, честь, родина", "Слава героям"... звучали [также] лозунги "Евреев – вон", "Зиг хайль" и "Отстранить евреев от власти".

...Организаторы утверждают, что это крупнейшее мероприятие подобного рода а Европе. Они заявляют, что ожидали участия 100 тыс человек, но в действительности их оказалось больше. Участники марша выкрикивали обвинения в адрес США, беженцев, левых и либеральных СМИ.

Организованная параллельно антифашистская демонстрация собрала 5000 участников. При этом ее организаторы, что она была самой крупной из организованных в День Независимости Польши. Оба марша прошли без инцидентов.

Подобные марши проводятся с 2009 года и собирают большое число участников, в том числе из-за рубежа. Марши привлекают множество молодых националистов, выступающих против ислама и ЕС...

Некоторые радикально-правые польские организации считают себя наследниками "Фаланги" - ультраправой организации 30-х годов.

Большинство участников марша были молодыми мужчинами, однако на марше были также семьи и пожилые люди.

Лидеры марша призывали к борьбе с либерализмом и защите христианских ценностей.

Ниже есть продолжение.

... Участники акции, проходившей в столице Польши в минувшую субботу, также требовали очистить Европу от пришельцев: "Европа должна быть белой" – скандировали демонстранты, которые несли польские флаги и факелы. Глава МВД Польши Мариуш Блащак заявил, что гордится этим мероприятием и количеством людей, вышедших отметить 99-ю годовщину независимости страны. Впрочем, министр культуры Петр Глинский осудил слоганы и баннеры, выражавшие расовую нетерпимость, не упомянув при этом об антисемитизме данной акции.

Расистская риторика была была зафиксирована также на мероприятиях, проходивших в субботу за пределами столицы. Во Вроцлаве, расположенном на западе Польши, марш по случаю Дня независимости собрал 2000 участников. Его организовал Петр Рыбак, который ранее предстал перед судом за сжигание чучела еврея.

Яцек Мидлар, бывший священник, который возглавлял марш Вроцлава, призвал толпу предпринять решительные действия против "злых сил", угрожающих государству, и, в том числе, евреев.

"Будьте безжалостны и радикальны в борьбе со злом, ложью, несправедливостью, беззаконием, разрушением польской судебной власти и талмудизмом. Лишь таким образом можно победить в этой войне , и никакая еврейская марксистская орда не отменит наш флаг и крест".

Он также утверждал что в польских синагогах правят бал евреи, которые "опьянены талмудической ненавистью"...
http://cursorinfo.co.il/fashistsko-natsionalisticheskij-marsh-sostoyalsya-v-varshave/
http://txt.newsru.co.il/arch/world/13nov2017/poland456.html
http://txt.newsru.co.il/arch/world/12nov2017/poland_505.html

“Исраэль ха-йом”: новая расстановка сил на северных рубежах Израиля

Заметка полностью. Форматирование моё.

Военный обозреватель газеты “Исраэль ха-йом” Йоав Лимор анализирует ряд событий, произошедших на Ближнем Востоке в течение последней недели, полагая, что все они могут оказать серьезное влияние на ситуацию в сфере безопасности.

По мнению Лимора, Израиль обязан влиять на происходящее в Ливане и Сирии, но при этом должен приложить максимум усилий, чтобы не оказаться в эпицентре событий. Эта задача с каждым днем становится все сложнее.

Три события, на первый взгляд не имеющие друг к другу никакого отношения, позволили в конце минувшей недели заглянуть за кулисы драматической борьбы за формирование нового облика северных соседей Израиля – Сирии и Ливана, пишет Йоав Лимор. Первый инцидент — уничтожение израильскими силами ПВО сирийского беспилотника, летевшего вблизи от израильской границы. Это не первый подобный случай. Прежде, чем сбить летательный аппарат, израильское командование проверило с российскими силами в Сирии, не принадлежит ли он им. Это позволило избежать нежелательного столкновения между двумя государствами.

Второе событие – обнаружение наземной базы иранской армии, строящейся к югу от Дамаска. И хотя в последние месяцы Израиль неоднократно выступал с предостережением о намерениях Тегерана обосноваться в Сирии на постоянной основе, фактическое подтверждение этому было обнаружено впервые. Строительство базы было заснято с помощью спутника.

Третье событие – обвинения со стороны “Хизбаллы” и ливанского президента в адрес премьер-министра Рафика Харири, что тот является “заложником” Саудовской Аравии, и что в отставку он подал под давлением Эр-Ряда в рамках войны, которую саудовцы ведут с Ираном, патроном шиитской группировки. Как ни странно, многое говорит в пользу этой версии – саудовцы действительно диктуют свою волю Харири и, возможно, даже держат его под домашним арестом в одном из отелей Эр-Рияда.

Ниже есть продолжение.

Казалось бы, пишет Йоав Лимор, между эти событиями нет никакой связи. Израиль сбил сирийский беспилотник, подтвердив тем самым, что не потерпит малейшего нарушения своего суверенитета. Однако речь идет о чем-то большем – Израиль транслирует посыл Сирии (а также Ирану и “Хизбалле”), что играть в игры на Голанских высотах он не намерен. То же касается и иранской базы в Сирии. Нетаниягу и Либерман дали недавно ясно понять, что не смирятся с подобным развитием событий и будут действовать соответствующим образом – чтобы остановить иранскую экспансию в соседнем государстве. Шиитская ось (Иран и “Хизбалла”) в свою очередь выступила с обвинениями в адрес Эр-Рияда, прозрачно намекнув на то, что саудовцы вмешиваются в дела Ливана и других государств. И это можно расценить, как саудовскую экспансию.

Все эти события говорят о том, что идет борьба между различными силами за то, как будет выглядеть ближневосточное пространство к северу от Израиля после гражданской войны в Сирии. После того, как была снята непосредственная угроза существованию режиму Асада, начался новый раунд борьбы между суннитскими и шиитскими силами в регионе. Израиль вынужден принимать в этом определенное участие в целях обеспечения своей безопасности. И это весьма непростая задача.

Йоав Лимор, “Исраэль ха-йом”, 12.11.2017
http://cursorinfo.co.il/israel-ha-jom-novaya-rasstanovka-sil-na-severnyh-rubezhah-izrailya/

Сатановский: В Саудовской Аравии идёт война за власть




mp3


Евгений Сатановский - о ситуации в Саудовской Аравии.

САТАНОВСКИЙ: Таких репрессий, как сейчас идут в Саудовской Аравии, отродясь там не видывали. Ну, бывало - то короля застрелят, то ещё что-нибудь произойдёт.

КОРНЕЕВСКИЙ: Застрелят короля даже?

САТАНОВСКИЙ: А Фейсал как кончил? Вот так и кончил. Но! В Саудовской Аравии неискушенные наши наблюдатели, журналисты, политологи, которые иногда напоминают мне баранов, глядящих на новые ворота, потому что когда они всем стадом – я не могу даже сказать толпой – кидаются на любой чушью, которая опубликована в Интернете, на любую новость и любую речь, начиная всерьёз обсуждать, как в данном случае та же Саудовская Аравия завтра станет свободным либеральным государством, открытым всем религиям, толерантным…

КОРНЕЕВСКИЙ: Неужели не станет, как говорят?

Ниже есть продолжение.

САТАНОВСКИЙ: Серёж, если вы американский молодой человек, который вчера из Джорджтауна был принят в Госдепартамент, и вы привыкли к собственному мессианству и к понимаю того, что весь мир так устроен, как устроен был бы, ну, наверное, там у школьника 4 класса, смотрящего впервые "Звёздные войны", то, конечно, станет. Как же! Да-да. Для западных политологов это вообще характерно. Но нам, людям циничным, исходя из реалий нашей истории, которая по нам прокатывается катком то туда, то сюда, хотелось бы понимать, как мир по-настоящему устроен.

Социальная революция, о которой объявил наследный принц Мухаммед бин Салман, это, конечно, прямо ура. Новое государство в Саудовской Аравии. Ну, прям Кемаль Ататюрк. Прям сейчас вот будет светская Саудовская Аравия. Ага, сейчас будет. Ну, для Запада – да. Для некоторой части молодняка. Некоторой. Мухаммед бен Салман полагает, что эта прогрессивная молодёжь (сколько в Саудовской Аравии этой прогрессивной молодёжи?) окажет ему поддержку. Он на неё будет опираться, он её будет назначать. А зачем ей, чтобы на неё опирались и куда-то назначали? Революция ей не нужна. Подавляющее большинство саудовцев имеют узюсенький кругозор. Опять же, они работать не хотят. Ну, не хотят они работать ни за какую зарплату! Привыкли они, что ты саудовец и ты не работаешь - и это нормально. Это вам не студенты российские дореволюционные, не разночинцы, которые бросали там усадебки свои, шли мужичков лечить. Нет у саудовцев и не будет такой истории, они на нефти выросли, на ней и закостенели. Ну, расчищают король Салман и сын его политическую поляну. Потому что власть передавать надо, а самочувствие у короля ужасное.

КОРНЕЕВСКИЙ: Есть риск, что если он умрёт, то никто не согласится с тем, что его сын…

САТАНОВСКИЙ: Нет риска, что если он умрёт, никто не согласится. Есть абсолютно точная, стопроцентная гарантия, что схарчат Мухаммеда бин Салмана так, что вспоминать и искать его будут долго (а может, и не найдут). Потому что тут же покушение было, о котором никто не говорит.

КОРНЕЕВСКИЙ: Да вы что! Было покушение?

САТАНОВСКИЙ: Да. Только что.

КОРНЕЕВСКИЙ: На кронпринца?

САТАНОВСКИЙ: Да, конечно.
http://radiovesti.ru/brand/61009/episode/1563432/

Арабист Дина Лиснянская об "игре престолов" в Саудовской Аравии. Интервью

Заметка полностью. Форматирование моё.

Израильский арабист, сотрудник университета Бар-Илан доктор Дина Лиснянская ответила на вопросы редакции NEWSru.co.il, касающиеся кризисной ситуации в Саудовской Аравии, а также отношений Эр-Рияда и Тегерана.

В последнее время Саудовская Аравия стала главным источником новостей в регионе. Однако понять, что там происходит на самом деле, непросто.

На данный момент, там ускорился процесс, начавшийся достаточно давно – очередное сражение за престол. Это натуральная "игра престолов". На данный момент, самое выигрышное положение занимает Мухаммад бин Салман, наследник престола. За последний год он занял еще несколько ключевых позиций, в том числе – стал министром обороны.

Он решил провести экономическую реформу, которая привела, казалось бы, к неожиданным, а на самом деле, вполне ожидаемым результатам. Это отлично видно на одной египетской карикатуре, где изображено как принц Мухаммад ведет машину – Саудовскую Аравию, ведет так, что она чуть ли не переворачивается.

Ниже есть продолжение.

Надо сказать, что Египет как союзник Саудовской Аравии, опасается, что "машина" перевернется. Ключевой вопрос на Ближнем Востоке – не только идеологический, но также экономический. Ясно, что Саудовская Аравия будет поддерживать Египет вне зависимости от того, станет ли принц Мухаммад бин Салман королем.

Более того. В течение последнего десятилетия вектор политики королевства не меняется. Этот вектор саудовцы называют емким словом "хивар" – диалог. Я считаю, что переворот Саудовской Аравии не грозит. Позиции принца прочные. У него очень влиятельный отец – король Салман, умеющий держать под контролем и племянников, и братьев, и двоюродных братьев.

Если раньше Саудовская Аравия занималась "давой" – пропагандой и распространением ислама ваххабитского толка, с большим успехом, в том числе и на Западе, то теперь наравне с этой активностью, она занимается налаживанием связей с Западом. Делается это на самом высоком уровне.

Около пяти лет тому назад в Вене Королевство провело форум, на который были приглашены самые влиятельные раввины, имамы, кардиналы, патриархи. Пригласили даже Папу Римского, который ограничился направлением кардиналов. Также позвали самых влиятельных журналистов и ученых, специализирующихся на Ближнем Востоке.

Шиитов там не было?

Были шиитские представители. Были даже буддисты, что является абсолютным нововведением для Саудовской Аравии, не признающей никаких политеистических религий. Это противоречит тому, что Саудовская Аравия проповедовала почти 200 лет. Новые реформы, которые проводит Мухаммад бин Салман, связаны с этими изменениями.

Почему реформы приняли столь стремительный характер? Арабский мир живет по принципу "Тише едешь – дальше будешь". То же самое можно было сделать за два-три года, не привлекая особого внимания… А нынешний этап борьбы за власть напоминает "Утро стрелецкой казни".

Процесс был долгим. То, что его не замечал внешний мир, не говорит, что его не было. Свидетельство этого – феминистское движение в Саудовской Аравии, которое приняло более масштабную форму, чем на Западе. Собрались даже строить бизнес-город только для женщин, где женщины-профессионалы могли бы спокойно работать и жить. Но ведь ни в одной стране нет и настолько серьезной сегрегации.

За последнее десятилетия женский голос стал ведущим в Саудовской Аравии. Женщины в этой стране очень образованы и нередко являются основным кормильцем. Социальные сети дали им возможность для высказывания. Очень многие из них ведут блоги, и Саудовская Аравия стала центром арабского феминистского движения. Власть рассчитывает на этот потенциал, и не спроста одним из первых решений Мухаммада бин Салмана стало разрешение женщинам водить.

Это абсолютно популистское решение, но вместе с тем – видимая составляющая реформ. А реформы начались совсем с другого. Они начались с того, что принц Мухаммад, задолго до выборов в США, встретился с Джерадом Кушнером, зятем Трампа, пытаясь наладить отношения с обоими кандидатами в президенты. С Клинтон отношения уже давно сложились, поэтому, не желая пускать отношения с Трампом на самотек, саудовцы сделали первый шаг задолго до даты выборов.

Но Саудовская Аравия не скрывала критики Обамы.

Они не скрывают и критики Трампа. Они большие мастера дипломатии, умеющие доводить свою точку зрения до сведения того, кого нужно. Они могут сказать одно, а сделать совершенно другое.

Кто на самом деле управляет Саудовской Аравией – король Салман или принц Мухаммад?

На самом деле, это одно и то же. Арабы живут хамулами, кланами. Надо понимать, что и Саудовская Аравия, и Объединенные Арабские Эмираты, и Катар живут по племенным принципам.

Насколько я знаю, в огромной правящей семье поддерживался баланс между кланами. Но сейчас он нарушен, и клан Салмана пытается закрепиться у власти. Удастся ли ему это?

Основные усилия король тратит на то, чтобы обеспечить передачу власти своему сыну Мухаммаду. На самом деле, представления о балансе – оптическая иллюзия. В королевстве может быть только один король. Принципиально важное значение играет другое. К власти начинают приходить принцы, получившие образование на Западе, в которых уживаются западный и традиционный арабский миры. Они не забывают о своих корнях, об источнике своей силы, но знают, как вести себя с западными людьми, владеют культурными кодами западной цивилизации.

Отцы, среди которых и король Салман, вложили в детей то, чего не хватало им самим. Теперь, с их точки зрения, дети могут завладеть миром. Но для этого нужно первым делом показать миру, что Саудовская Аравия – не отсталая страна, где женщинам даже водить нельзя. Нужно показать, что даже по западным меркам достигнут прогресс. Почему женщина за рулем стала символом прогресса? Потому что невозможно быть экономической и геополитической державой в том смысле, который в этот термин вкладывает Западный мир и при этом быть "отсталым" государством, в котором женщины дискриминируются по половому признаку. То есть, разрешение на вождение стало оптическим прогрессом. А настоящий прогресс происходит за кулисами, он невидим.

Что важнее для Салмана и Мухаммада: либерализация, диверсификация экономики или внешнеполитическое противостояние с Ираном?

Это все взаимосвязано. Иран и Саудовская Аравия находятся в схожем положении – и понимают это. Мы говорим об идеологическом противостоянии, но его подоплека – экономическая. Они используют идеологию ради экономической выгоды и пользуются экономикой, чтобы продвинуть идеологию и завладеть человеческими ресурсами.

Сейчас война в Сирии имеет ключевое значение, а война в Йемене с ней связана. И Саудовская Аравия, и Иран делают все возможное, чтобы привлечь на свою сторону людей, находящихся на территории Сирии и Йемена. К примеру, если раньше в Сирию из Ирана приезжали только генералы, то теперь – и шиитские проповедники.

Они встречаются с представителями разных течений, в том числе – с суннитами, что недавно было не комильфо, в том числе и с друзами, которых мусульмане считают еретиками. И эти проповедники объясняют что и те, и другие на самом деле шииты, и пришло время вернуться обратно в лоно "иранской веры".

Это тактика или стратегия?

И то, и другое. С точки зрения обывателя, это тактика. Но если мы копнем глубже, посмотрим, какие у Ирана амбиции, то поймем, что это стратегия. Иранцы стремятся завладеть сознанием людей во всей северной части Ближнего Востока. То, что происходит сейчас в Ливане, – часть этого процесса.

Ливан стал последним "полем боя" Ирана и Саудовской Аравии. Вряд ли мы узнаем все обстоятельства того, как Саад Харири решил уйти в отставку.

Начнем с того, что Харири – марионетка. С начала 90-х годов единственной реальной силой в Ливане стала "Хизбалла". Значит, шииты. И хоть демографические опросы там не проводились несколько десятилетий, чтобы не нарушить баланс, но уже две каденции пост министра обороны занимает не друз, а шиит. То есть друзов вытеснили с одной из их главных ролей в государстве.

Ливан держится из последних сил, но сил там мало. И если Иран захочет, то Ливан будет вовлечен в сирийскую резню – а это большая проблема для страны, пережившей две кровавые гражданские войны. То есть, образно говоря, Ливан вполне может стать еще одним полигоном для обкатки российского оружия.

Саудовская Аравия вкладывала много средств, чтобы "перебить" влияние шиитов. Но в 2013 году это приводит к появлению таких салафитских группировок как "Исламское государство", о которых мир узнал немножко позже, и Саудовская Аравия понимает, что у нее появился новый враг.

ИГ стало детищем борьбы с шиитской идеологией, то есть, салафито-джихадистская идеология ИГ является по сути вышедшим из под контроля детищем Саудовской Аравии, которая проталкивала фундаменталистскую идеологию и поддерживала ее во всем мире на протяжении десятилетий. И сегодня это детище угрожает Саудовской Аравии тоже. И в Эр-Рияде понимают, что нужна новая коалиция, которую им удается сколотить очень быстро. В нее входят ОАЭ, Египет и Иордания. Цель коалиции, в первую очередь, – закрыть границу перед ИГ и продвигать общие интересы против Ирана.

Также была предпринята попытка связать в мировом сознании Иран и ИГ – при помощи различных методов, в том числе и пиар кампаний. Особого успеха не было, но некоторые семена удалось посеять, и иногда в СМИ появляются публикации о том, что Иран спонсирует ИГ, чего, конечно же, не может быть. На самом деле изначально ИГ финансировали как раз Саудовская Аравия и Катар, причем Катар делает это отчасти до сих пор.

Пример того как ваххабитская фундаменталистская пропаганда Саудовской Аравии работала, русскоязычный читатель видит и в Чечне. В 90-е годы саудовский вклад привел к радикализации чеченцев, в их уход в салафизм ваххабитского толка.

Насколько велика вероятность прямого вооруженного конфликта Ирана и Саудовской Аравии?

Это самое опасное, что может произойти на Ближнем Востоке. Если раньше, согласно арабским СМИ, Израиль считался "раковой опухолью", которая приведет к разрушению Ближнего Востока, то на данный момент все переключились на конфликт между суннитами и шиитами. На самом деле, этого и следовало ожидать.

Расскажу вам курьез: в кафе, в котором мы сидим сейчас, восемь лет тому назад я разговаривала с журналистом из Москвы. Мы говорили о связанных с Ираном конфликтах, и он спросил, какова роль Израиля в этих конфликтах и будущем Ближнего Востока.

В это время была очередная эскалация противостояния с ХАМАСом, и он спросил, что может спасти Израиль. Я ответила: "Конфликт шиитов и суннитов". И он сказал, что никогда не сможет опубликовать это. Но так и получилось. Из-за этого конфликта арабский мир стал воспринимать Израиль совсем по-другому – как прагматичную страну, ставшую частью суннитского альянса.

Безусловно, всем хотелось бы избежать войны между Саудовской Аравией и Ираном. Однако если вспомнить, как сильно вложились саудовцы в создание Пакистаном ядерного оружия, то понимаешь, что такая возможность существует. Впрочем, мы не единственные, кто это понимает. И будет сделано все возможное и невозможное, чтобы этого не случилось.

У меня ощущение, что и Иран, и Саудовская Аравия поддерживают конфликт на медленном огне, понимая, что будет в противном случае. Ситуация напоминает Холодную войну между США и СССР.

Это очень точная аналогия – сателлиты воюют, но основные участники остаются в стороне, в то же время используя конфликты для обучения войск и продвижения своих интересов.

Что конфликт несет палестинцам? Недавно Махмуд Аббас съездил в Эр-Рияд. На фоне палестинского национального примирения Саудовская Аравия выступает с жесткими выступлениями против ХАМАСа.

Поездка Аббаса в Эр-Рияд – большой плюс в его копилку. На данный момент он не получает практически никакой поддержки на палестинской улице – его воспринимают как ставленника Запада. Палестинцы, в том числе и в европейских странах, охаивают его как только могут, называя преступником и предателем. И идеологически, и политически палестинцы находятся на стороне ХАМАСа. ХАМАС выиграл эту борьбу, а Аббас и его сторонники воспринимаются как чужаки. Он постоянно находится в опасности, у него огромное количество телохранителей. Ситуация не настолько безнадежная, но, чтобы получить и легитимацию, и финансирование, он вынужден ездить в Саудовскую Аравию и другие страны.

Тут уместно вернуться к вопросу о конфликте между Саудовской Аравией и Катаром. Саудовцы обвиняют катарцев в поддержке террористов, но на самом деле те поддерживают не террористов, а "Братьев-мусульман", в том числе – ХАМАС. Аббас едет в Саудовскую Аравию, чтобы получить поддержку королевства против ХАМАСа – логичный ход для обеих сторон. И если раньше Саудовская Аравия передавала ХАМАСу средства на восстановление сектора Газы после каждого раунда "израильской агрессии", как это называют арабские СМИ, теперь ХАМАС лишился этого финансирования.

В результате им пришлось идти с просьбой о финансировании к Египту, который навязал переговоры с ФАТХом. Ни ХАМАС, ни ФАТХ не хотят создавать правительство национального единства, но у них нет выбора. В целом же, с точки зрения саудовцев, да и Лиги арабских государств, палестинцы – это лишь повод для громогласных заявлений. Их судьба мало кого волнует. Иначе они бы давно получили ливанское, сирийское или иорданское гражданство.

Что события в Саудовской Аравии означают для Израиля?

Внутренние изменения в королевстве это для Израиля неплохо. У нашей страны хорошие отношения и с королем Салманом, и с наследником престола Мухаммадом бин Салманом. Когда я говорю об отношениях, то не имею в виду официальные дипломатические отношения…

Кстати, на ваш взгляд, станут ли эти тайные отношения явными? Будет ли в Израиле открыто посольство Саудовской Аравии?

Дело в том, что на Ближнем Востоке альянсы стремительно меняются. Поэтому ответ на этот вопрос дать предельно сложно – все зависит от ситуации. Но в принципе, наши отношения не зависят от зрительного восприятия, и поэтому всем проще поддерживать их в нынешнем виде. Став официальными, они станут намного более уязвимыми. Мы лишимся возможности для маневра и сможем делать намного меньше.

Но вернемся к предыдущему вопросу…


Прежде всего нужно отметить, что тесные отношения Саудовская Аравия завязала не с Израилем, а с нынешним правительством. Можно любить или не любить Нетаниягу, но его очень уважают в арабском мире.

Почему?

А вот это уже вопрос зрительного восприятия. В арабском мире очень ценят постоянство – несмотря на то, что ситуация в регионе достаточно переменчива. Но чем дольше продлится конфликт между Саудовской Аравией и Ираном, тем лучше для Израиля. Но при этом все заинтересованы в сохранении статус-кво, поскольку ядерная конфронтация в регионе не нужна никому.

Беседовал Павел Вигдорчик
http://txt.newsru.co.il/arch/mideast/13nov2017/dl_201.html

Китай против Америки

Заметка полностью. Форматирование не сохранено.

Могие американцы, осознавая, насколько усилился Китай, соперничающий сегодня с США во всех областях, тешат себя мыслью о том, что, когда Китай станет еще богаче и сильнее, он пойдет по стопам Германии, Японии и других стран, претерпевших глубокие преобразования и ставших передовыми либеральными демократиями. По выражению бывшего заместителя госсекретаря Роберта Зеллика, волшебный коктейль из глобализации, рыночного потребления и интеграции в мировой порядок, основанный на определенных правилах, в конце концов приведет Китай к демократизации внутри страны и превращению в «ответственного акционера мировой политики».

Ниже есть продолжение.

Сэмюэль Хантингтон не согласен с этими выводами. В очерке «Столкновение цивилизаций?», опубликованном в журнале Foreign Affairs в 1993 году, он доказывал, что культурный водораздел не только не растворится в мировом либеральном порядке, но и станет определяющей чертой мира после окончания холодной войны. Аргумент Хантингтона сегодня вспоминают в первую очередь, поскольку он прозорливо предсказал раскол между «западной и мусульманской цивилизациями», который наиболее ярко проявился в терактах 11 сентября и их последствиях.

Но Хантингтон также предвидел, что пропасть между Западом под руководством Соединенных Штатов и китайской цивилизацией будет такой же глубокой, долговечной и имеющей важные последствия. Как он выразился, «само представление о существовании „всеобщей цивилизации" — западная идея, которая прямо противоречит партикуляризму большинства азиатских обществ с их акцентом на отличиях одного народа от другого».

Прошедшие годы подкрепили выводы Хантингтона, а грядущие десятилетия еще более убедительно докажут его правоту. США олицетворяют собой то, что Хантингтон считает западной цивилизацией. Противоречия между американскими и китайскими ценностями, традициями и философиями усугубят фундаментальную структурную напряженность, возникающую всякий раз, когда поднимающаяся держава, такая как Китай, угрожает потеснить устоявшуюся, такую как Соединенные Штаты.

Причина, по которой такие изменения часто приводят к конфликту — ловушка Фукидида, названная по имени древнегреческого историка, наблюдавшего опасное противостояние между поднимавшимися Афинами и правившей Спартой. Согласно Фукидиду, «именно усиление Афин, вызывавшее страх в Спарте, сделало войну неизбежной». Понятно, что укрепляющиеся державы чувствуют себя вправе требовать большего влияния и уважения.

Устоявшиеся державы, сталкиваясь с бросающими им вызов новыми силами, испытывают страх, опасения, неуверенность, что заставляет их принимать оборонительную позу. В таких условиях недоразумения раздуваются, сочувствие становится несбыточной мечтой; события и действия третьих сторон, которые в противном случае считались бы незначительными или находящимися под контролем, могут подтолкнуть к военным действиям, нежелательным для ведущих игроков.

В случае с США и Китаем риски Фукидида осложняются цивилизационной несовместимостью, усугубляющей конкуренцию и еще больше затрудняющей сближение. Это несоответствие легче всего наблюдать в глубоких разногласиях американцев и китайцев в оценке роли государства, экономики, личности, отношений между странами и природы времени.

Американцы относятся к государству как к необходимому злу и считают, что стоит опасаться склонности государства к тирании и злоупотреблению властью, сдерживая его. Для китайцев государство — необходимое благо, фундаментальная основа, обеспечивающая порядок и предотвращающая хаос. В капитализме свободного рынка по-американски государство устанавливает правила и обеспечивает их соблюдение; госсобственность и вмешательство государства в экономику иногда имеет место, но это нежелательные исключения. В Китае построена государственная рыночная экономика, где правительство определяет цели, выбирает и субсидирует отрасли, нуждающиеся в развитии, поддерживает национальных чемпионов и осуществляет важные долгосрочные экономические проекты во благо страны.

В китайской культуре не приветствуется американский индивидуализм, который оценивает государство по тому, как хорошо оно защищает права и свободу граждан. Китайское слово гэжэньчжуи, которым описывается «индивидуализм», предполагает эгоистичное противопоставление личных интересов общественным. Китайский эквивалент крылатой фразы «свобода или смерть» звучит примерно так: «гармоничное общество или смерть». Для Китая высшая ценность — порядок, а гармония обеспечивается иерархией, участники которой соблюдают первое требование Конфуция: знай свое место. Это применимо не только к китайскому обществу, но и к мировой политике, где официальная точка зрения заключается в том, что правильное место Китая — на вершине пирамиды; другие же государства должны быть подчиненными данниками.

Американцы придерживаются иного взгляда. По крайней мере со времени окончания Второй мировой войны Вашингтон стремится не допустить появления «равного конкурента», способного бросить вызов военному превосходству США. Но послевоенные представления Америки о мировом порядке также ставят во главу угла потребность в основанной на четких правилах мировой системе, которая сдерживает в том числе и Соединенные Штаты. Наконец, у американцев и китайцев различные представления о времени и его измерении.

Американцы склонны сосредотачиваться на сегодняшнем дне и часто считают часы и дни. А китайцы больше обращены к истории и часто мыслят десятилетиями и даже столетиями. Конечно, это всё широкие обобщения, не отражающие всего широкого многообразия американского и китайского общества. Но они также служат важным напоминанием, которое не должны упускать из виду американские и китайские политики, если хотят управлять обостряющейся конкуренцией, не скатываясь к войне.

Мы номер один

Культурные различия между США и Китаем усугубляются примечательной особенностью, свойственной обоим государствам: комплексом превосходства в его крайнем выражении. Каждая страна считает себя исключительной, не имеющей равных. Но лишь одна может быть номером один в мире. Бывший премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю высказывал сомнения по поводу способности Соединенных Штатов приспособиться к растущему Китаю. «В эмоциональном плане Америке очень трудно согласиться с тем, что ее потеснит (пусть даже не в мире, а только в западной акватории Тихого океана) презренный азиатский народ. Американцы ведь раньше относились пренебрежительно к Китаю, считая его отсталой, слабой, коррумпированной и недееспособной страной, —
сказал он в интервью 1999 года. — Чувство культурного превосходства американцев чрезвычайно затруднит адаптацию».

В каком-то смысле китайская исключительность более ярко выражена, чем американская. «Китайская империя видела себя центром цивилизованной вселенной, — писал историк Гарри Гельбер в своей книге 2001 года Nations Out of Empires («Эволюция империй в нации»). В империалистическую эпоху «китайский ученый бюрократ не представлял себе „Китай" или „китайскую цивилизацию" в современном смысле этого слова. Для него существовал народ „Хань", а за пределами его территории жили только варвары. Все, что не относилось к цивилизации, по определению числилось варварством».

По сей день китайцы гордятся своими цивилизационными достижениями. «Наша нация — великая нация, — заявил китайский президент Си Цзиньпин в речи, произнесенной в 2012 году. — За время существования и развития своей цивилизации, то есть за более чем пять тысяч лет истории, китайская нация внесла неизгладимый вклад в цивилизацию и развитие человечества». В своей книге «Правление Китая», изданной в 2014 году, Си утверждал, что «непрерывность цивилизации в Китае — уникальное явление на земле и уникальное достижение в мировой истории».

Американцы тоже видят себя авангардом цивилизации, особенно когда речь заходит о политике. Страсть к свободе закреплена в главном документе американского политического кредо, Декларации Независимости, которая провозглашает, что «все люди созданы равными» и «наделены Творцом определенными неотторжимыми правами». В Декларации уточняется, что права включают «жизнь, свободу и стремление к счастью», и утверждается, что это вопросы, не подлежащие обсуждению, поскольку «само собой разумеющиеся» истины.

Как писал американский историк Ричард Хофштадтер, «судьба нашей страны — не иметь идеологии, а быть идеологией». В отличие от Америки, главная политическая ценность для китайцев — порядок, который является следствием иерархии. Свобода личности, как ее понимают американцы, подрывает иерархию, что, с точки зрения китайцев, ведет к хаосу.

Делайте как я говорю… и как я делаю?

Эти философские различия находят выражение в концепции правительства, разработанной каждой из двух стран. Хотя отцами-основателями Соединенных Штатов двигало глубокое недоверие к власти, они признавали, что правительство нужно обществу. А иначе кто бы защищал граждан от угроз из-за рубежа или от нарушения их прав преступниками на родине? Однако они отчаянно пытались разрешить дилемму: правительство, достаточно сильное, чтобы выполнять необходимые функции, будет склонно к тирании.

Чтобы справиться с этим вызовом, они задумали правительство с «разграниченными институтами, между которыми поделена власть», как это описал историк Ричард Нойштадт. Тем самым они осознанно допускали постоянную борьбу между исполнительной, законодательной и судебной ветвями, что приводило к задержкам, заводило в тупик и даже вызывало функциональные нарушения. Но это также создавало систему сдержек и противовесов, препятствующую злоупотреблениям.

У китайцев диаметрально противоположное представление о правительстве и его роли в обществе. Как заметил Ли, «История и культурная летопись страны свидетельствуют о том, что, когда имеется сильный центр (Пекин или Нанкин), в стране царит мир и благоденствие. Когда центр слаб, провинции и их округа управляются местными военно-феодальными князьками». Соответственно, разновидность сильного центрального правительства, неприемлемого для американцев, представляется китайцам главным проводником порядка и общественного блага на родине и за рубежом.

С точки зрения американцев, демократия — единственная справедливая форма правления: власти получают легитимность через согласие управляемых. Эта точка зрения не популярна в Китае, где принято считать, что правительство приобретает или утрачивает политическую легитимность в зависимости от достигнутых успехов. В провокационном выступлении на конференции TED в 2013 году венчурный капиталист из Шанхая Эрик Ли усомнился в предполагаемом превосходстве демократии.

«Однажды мне задали вопрос: „За КПК не голосовали на открытых выборах. Где же источник ее легитимности?" — рассказывал он. — Я ответил: а как насчет компетентности?» Он далее напомнил аудитории, что в 1949 году, когда Компартия Китая захватила власть, «Китай увяз в трясине гражданской войны, был расчленен иностранной агрессией, а средняя продолжительность жизни составляла 41 год. Сегодня Китай — вторая по величине экономика мира, промышленная сверхдержава, а китайский народ богатеет».

У Вашингтона и Пекина также совершенно разные подходы к продвижению фундаментальных политических ценностей в мире.


Американцы считают, что права человека и демократия — всеобщие устремления; чтобы они восторжествовали во всех странах, требуется лишь пример США и иногда легкое подталкивание в духе неоимпериализма. Как писал Хантингтон в книге «Столкновение цивилизаций», Соединенные Штаты — «миссионерская страна», движимая верой в то, что даже «народы, не принадлежащие к западной цивилизации, должны будут рано или поздно заявить о своей приверженности западным ценностям… и воплотить эти ценности в своих государственных институтах». Большинство американцев верят, что демократические права выгодны любому человеку, где бы он ни жил. На протяжении нескольких десятилетий Вашингтон проводил внешнюю политику насаждения демократии. Иногда он даже пытается навязать ее тем, кто по собственной воле отказывался ее принимать.


Китайцы же, хотя и верят в то, что другие могут смотреть на них как на образец для подражания, восхищаться их добродетелями и даже пытаться копировать их поведение, никогда не занимались прозелитизмом. Как заметил американский дипломат Генри Киссинджер, империалистический Китай «не экспортировал свои идеи, но давал возможность другим осознать их ценность и стремиться к ним». Неудивительно, что китайские лидеры с глубоким подозрением относятся к попыткам США обратить их в свою веру. В конце 1980-х годов Дэн Сяопин, руководивший Китаем с 1978 по 1989 год и начавший процесс экономической либерализации, посетовал в беседе с высокопоставленным иностранцем, что разговоры Запада о «правах человека, свободе и демократии призваны лишь защищать интересы сильных, богатых стран, использующих свою мощь, чтобы запугивать слабые страны; в действительности же они стремятся к гегемонии и проводят политику с позиции силы».


Быстрое и медленное мышление


У американцев и китайцев совершенно разные представления о прошлом, настоящем и будущем. Американцы гордо отпраздновали 241-летнюю годовщину своей страны; китайцы любят напомнить, что их государственная история охватывает пять тысячелетий. Лидеры США часто говорят об «американском эксперименте», а их подчас бессистемная и плохо продуманная политика отражает такой настрой. Китай, напротив, видит себя завсегдатаем этой планеты: он был и будет всегда. В силу расширительного понимания времени китайские лидеры четко разграничивают обострение и хроническое состояние, отделяют безотлагательные вещи от просто важных дел.


Трудно себе представить, чтобы американский политический лидер предложил отложить решение серьезной внешнеполитической проблемы на целое поколение. Но именно так поступил Дэн в 1979 году, когда возглавлял китайскую делегацию на переговорах с Японией по поводу спорных островов Сенкаку или Дяоюйдао, согласившись на длительное разрешение этого спора вместо поиска немедленного решения.


Все более чутко реагируя на новостной поток и общественное мнение, политики США обращаются к Твиттеру или импульсивно объявляют срочный план действий, обещая быстрые решения. Китайские лидеры, напротив, проявляют стратегическое терпение: коль скоро общие тенденции благоприятны, они не видят ничего страшного в том, чтобы переждать и добиться решения в отдаленной перспективе.


Американцы считают себя специалистами по решению проблем. Проводя политику извлечения краткосрочных выгод, они стараются решить ту или иную задачу как можно скорее, чтобы затем перейти к следующим вопросам. Американский романист и историк Гор Видал однажды назвал свою страну «Соединенные Штаты Амнезии» — то есть место, где каждая идея — новшество, и каждый кризис беспрецедентен.


Это нечто совершенно противоположное глубоко исторической и институциональной памяти китайцев, полагающих, что нет ничего нового под солнцем. На самом деле китайские лидеры склонны верить, что многие задачи невозможно решить, и вместо этого ими надо управлять. Они видят вызовы в долгосрочной перспективе как нечто цикличное; проблемы, с которыми они сегодня сталкиваются — следствие процессов, развивавшихся на протяжении последнего года, десятилетия или столетия.


Политические шаги, предпринимаемые сегодня, будут способствовать дальнейшей эволюции. Например, с 1949 года Тайвань находится под властью людей, которых Пекин считает китайскими националистами-изгоями. Будучи уверены, что Тайвань остается неотъемлемой частью Китая, китайские лидеры придерживаются долгосрочной стратегии, включая все более тесные социально-экономические связи с Тайванем, чтобы постепенно вернуть этот «блудный остров» в свой «загон».


Кто здесь главный?


Столкновение цивилизаций, из-за которого Вашингтону и Пекину будет трудно избежать ловушки Фукидида, проистекает из их конкурирующих представлений о миропорядке. Обращение Китая со своими гражданами демонстрирует план построения отношений с более слабыми соседними странами. Китайская Компартия поддерживает порядок за счет принудительной авторитарной иерархии, требующей от граждан почтения и лояльности. Поведение Китая на международной арене отражает аналогичные ожидания установления иерархического порядка.


Во время совещания стран Юго-Восточной Азии в 2010 году тогдашний министр иностранных дел Китая Ян Цзечи ответил на жалобы по поводу дерзкого поведения Китая в Южно-Китайском море, заявив своим региональным коллегам и Государственному секретарю Хиллари Клинтон, что «Китай — большая страна, а другие страны маленькие; это просто факт».


В отличие от китайских, американские лидеры стремятся к установлению главенства международного права, то есть, по сути, к переносу внутренней власти закона на отношения между странами. В то же время они признают реальность силы в мировых джунглях по Гоббсу, где лучше быть львом, чем ягненком. Вашингтон часто пытается примирить это противоречие, рисуя мир, в котором Соединенные Штаты — благожелательный гегемон, играющий роль законодателя, полицейского, судьи и коллегии присяжных.


Вашингтон призывает другие державы принять основанный на правилах мировой порядок, который он установил и за которым он надзирает. Но в глазах китайцев это выглядит так, будто Вашингтон устанавливает правила, а другие выполняют его команды и предписания. Генерал Мартин Демпси, бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов, лично столкнулся с возмущением китайцев по этому поводу. «Всякий раз, когда я заводил с китайцами разговор о международных нормах или правилах поведения на международной арене, они неизменно указывали на то, что эти правила установлены, когда они не были участниками мировой политики, и эта последовательность — одна из тех вещей, которые очаровывают меня в китайцах», — отметил Демпси в прошлогоднем интервью Foreign Affairs.


Можете идти своим путем


Почти три десятилетия США оставались самой могущественной страной мира. За это время влияние Вашингтона на мировую политику было важным фактором, позволившим элитам и лидерам других стран понять американскую культуру и американский подход к стратегии. С другой стороны, американцы часто считали, что могут позволить себе не слишком задумываться о мировоззрении людей в других странах мира. Подобное отсутствие интереса подстегивалось верой в то, что остальной мир в любом случае медленно, но верно будет становиться похож на Соединенные Штаты.


Однако в последние годы рост Китая бросил вызов этому равнодушию. Американские политики начинают признавать, что им надо лучше понимать Китай — особенно его стратегическое мышление. В частности, американские политики начали вникать в отличительные особенности мышления своих китайских коллег относительно применения военной силы. Принимая решения о том, стоит ли атаковать вражеские силы, когда и как это делать, китайские лидеры по большей части были рациональны и прагматичны. Однако помимо этого американские политики и аналитики обнаружили пять допущений и ориентиров, позволяющих лучше понять вероятное стратегическое поведение Китая в случае конфронтации.


Во-первых, и в военное, и в мирное время движущая сила китайской стратегии — политический прагматизм; при этом китайцы не обременены серьезной необходимостью оправдывать свое поведение с точки зрения международного права или этических норм. Это позволяет правительству быть беспощадно гибким, поскольку оно не чувствует себя обязанным считаться с ранее данными объяснениями и по большому счету неуязвимо для критики в непоследовательности. Например, когда Киссинджер прибыл в Китай в 1971 году, чтобы начать тайные переговоры об американо-китайском сближении, он обнаружил, что его партнеры по переговорам давно избавились от идеологических шор и предельно откровенны по поводу национальных интересов Китая.


В то время как Киссинджер и президент Ричард Никсон считали необходимым оправдывать достигнутый в итоге компромисс необходимостью завершить войну во Вьетнаме «достойным миром», китайский лидер Мао Цзэдун не испытывал никакой потребности делать вид, будто, устанавливая отношения с капиталистическими Соединенными Штатами для усиления позиций коммунистического Китая по отношению к СССР, он каким-то образом укрепляет более широкий международный социалистический фронт.


Но не только практический подход к мировой политике дает КНР преимущество над США, то же самое можно сказать и об одержимости Китая целостным стратегическим мировоззрением. Китайские стратеги видят взаимосвязь всего со всем. Развивающийся контекст, в котором возникает определенная стратегическая ситуация — это и есть то, что китайцы называют словом «ши». Данный термин не поддается прямому переводу на английский, но может быть передан как «потенциальная энергия» или «динамика», присущая любому обстоятельству в данный момент времени. Это понятие включает в себя географические особенности местности, погодные условия, баланс сил, фактор неожиданности, боевой дух и многие другие элементы.


«Каждый фактор влияет на другие, — как писал Киссинджер в своей книге „О Китае" (2011), — порождая едва заметные сдвиги в динамике и обеспечивая относительное преимущество». Таким образом, опытный китайский стратег тратит большую часть времени на «терпеливое наблюдение за переменами и поддержку выгодных изменений в стратегическом ландшафте»; он начинает действовать лишь тогда, когда все факторы оптимальны. Тогда он наносит быстрый удар. Для наблюдателя итог представляется неизбежным.


Война для китайских стратегов — преимущественно психологическое и политическое противостояние. Согласно мышлению китайцев, восприятие противником фактов может быть не менее важным, чем реальные факты. Императорский Китай, создавая и поддерживая образ цивилизации, настолько превосходящей все остальные, что она представляет собой «центр вселенной», тем самым сдерживал врагов, чтобы они даже не помышляли бросить вызов китайскому господству. Сегодня аналогичную роль играет мантра о неизбежном восходе Китая и необратимом закате США.


Традиционно китайцы стремились добиваться победы не в решающем сражении, а через ряд последовательных шагов, призванных постепенно улучшать их положение. Дэвид Лай, специалист по военной политике стран Азии, проиллюстрировал такой подход с помощью сравнения западной игры в шахматы с ее китайским эквивалентом вейци (или го). В шахматах игроки стремятся занять центр доски и победить противника. В вейци игроки стремятся окружить противника. Если гроссмейстер просчитывает все на пять-шесть ходов вперед, то мастер вейци видит возможное развитие событий через 20-30 ходов.


Отслеживая все составляющие в широком контексте отношений с неприятелем, китайский стратег сопротивляется искушению преждевременно устремиться к победе, вместо этого нацеливаясь на постепенное наращивание преимущества. «В западной традиции основной акцент делается на применение силы; искусство войны во многом ограничено полями сражений, а способ сражения — это сила против силы», — писал Лай в своем анализе 2004 года для Института стратегических исследований при Военном колледже Армии США. В противовес такому подходу, «философия, лежащая в основе го… — конкурировать за относительную выгоду вместо стремления к полному уничтожению войск противника». Лай предусмотрительно напоминает, что «опасно играть в го, имея менталитет шахматиста».


Давайте заключим сделку


Вашингтону стоит прислушаться к этому предупреждению. В предстоящие годы любые горячие точки могут стать причиной кризиса в американо-китайских отношениях, в том числе продолжение территориальных споров вокруг Южно-Китайского моря и напряженность в связи с расширяющейся программой ядерных вооружений Северной Кореи. Поскольку пройдет еще одно-два десятилетия, прежде чем военные возможности Китая сравняются с США, китайцы продолжат вести себя благоразумно и осмотрительно, остерегаясь применять летальное оружие против американцев.


Пекин будет относиться к военной силе как подчиненному инструменту в своей внешней политике, цель которой — не победа в сражении, а достижение национальных целей. Он будет укреплять дипломатические и экономические связи с соседними странами, углубляя их зависимость от КНР, и использовать экономические рычаги, чтобы поощрять их (или принуждать) к сотрудничеству по другим вопросам. Хотя Китай традиционно считает войну крайней мерой, если он решит, что долгосрочные тенденции движутся в неблагоприятном направлении и он теряет возможность диктовать условия, возможен ограниченный военный конфликт, с помощью которого Пекин попытается повернуть эти тенденции в нужное для себя русло.


Последний раз США сталкивались с чрезвычайно высоким риском попасть в ловушку Фукидида во время холодной войны, и особенно во время Кубинского ракетного кризиса. Размышляя об этом кризисе через несколько месяцев после его разрешения, президент США Джон Кеннеди извлек урок на будущее: «Прежде всего, защищая свои жизненно важные интересы, ядерные державы должны избегать такой конфронтации, которая ставит противника перед выбором: унизительное отступление или ядерная война».


Несмотря на жесткую риторику Москвы, советский премьер Никита Хрущев в конце концов пришел к выводу, что может пойти на компромисс в вопросе размещения ядерного оружия на Кубе. Точно так же Киссинджер и Никсон впоследствии обнаружили, что китайский идеолог Мао вполне склонен к уступкам, если это отвечает интересам Китая.


Си и Дональд Трамп оба выступают с максималистскими заявлениями, особенно когда речь заходит о ситуации в Южно-Китайском море. Но оба также мастера заключения сделок. Чем лучше администрация Трампа будет понимать, как Пекин оценивает роль Китая в мире, а также ключевые интересы своей страны, тем лучше она подготовится к будущим переговорам. Проблема в психологическом проецировании: даже ветераны Госдепартамента слишком часто исходят из ошибочного предположения, будто жизненные интересы Китая — зеркальное отражение интересов США.


Официальные лица в администрации Трампа, разрабатывающие политику в отношении Китая, мудро поступят, обратив внимание на изречение древнего китайского философа Сунь Цзы: «Если ты знаешь врага и знаешь себя, тебе не стоит бояться исхода сотен сражений. Если ты знаешь себя, но не знаешь врага, то на каждую одержанную победу ты также потерпишь одно поражение. Если ты не знаешь ни врага, ни себя, то проиграешь все битвы».

Оригинал публикации: China vs. America
Опубликовано 30/10/2017 14:28
http://inosmi.ru/politic/20171111/240736818.html

"Железный купол" развернут в центре Израиля: ЦАХАЛ повышает боеготовность

В понедельник, 13 ноября, была дополнительно повышена готовность ЦАХАЛа в связи с возможным ответом "Исламского джихада" на разрушение туннеля на границе с Израилем...системы ПРО установлены также в центральных районах Израиля...

Ниже есть продолжение.

...ЦАХАЛ развернул батарею "Железного купола" в центре Израиля и повысил боеготовность войск, расположенных у южной границы. Армия также провела ряд локальных оперативных мероприятий, направленных на деэскалацию напряженности, связанной прежде всего с угрозами "Исламского джихада".

В силовых структурах отмечают, что после разрушения диверсионного туннеля в районе, в котором погибли 14 боевиков и полевых командиров ХАМАСа и "Исламского джихада", исламисты выступили с прямыми угрозами в адрес Израиля, обещая возмездие. В командовании не исключают возможности диверсий и предпринимают ответные меры.

http://www.ynet.co.il/articles/0,7340,L-5042373,00.html
https://www.vesty.co.il/articles/0,7340,L-5042395,00.html
http://txt.newsru.co.il/israel/13nov2017/idf_009.html