Thursday, April 21, 2016

Параллельные источники про исход из Египта

Заметка полностью.

«Благословен Ты, Б­г, Г­сподин наш, Царь Вселенной, К­торый избрал нас из всех народов и возвысил нас из всех языков, и освятил нас своими заповедями. И дал Ты нам, Б­ же, Г­сподин наш, с любовью Праздники для радости, времена для торжества и веселья и этот день праздника Песах...»

Мы сидим за столом. Горят свечи. На большом блюде в специальных углублениях лежат косточка с мясом, яйцо, картофелина... Я читаю вслух книгу под названием «Пасхальная агада». Она новенькая, глянцевая. А ведь ей... сколько ей лет? Если верить раввинам и ученым (здесь их мнения неожиданно сходятся) она создана в I­II веках нашей эры. Выходит, две тысячи. Ужасно много? Нет, ужасно мало.Не забудьте, я ведь выполняю заповедь из Торы: «Расскажи сыну своему». А когда была дана эта заповедь? Да тогда же, когда и вся Тора — 3500 лет назад!

Ниже есть продолжение.

И тут вопрос — а как наши предки выполняли заповедь в течение полутора тысяч лет, пока не была написана hАгада? Как обходились без этой глянцевой книжицы? Откуда они, выражаясь, сегодняшним языком, брали материал? Оттуда и брали. В годы скитаний по Синайскому полуострову речь отца на пасхальной трапезе звучала примерно так:

"Запираю я свою мастерскую, собираюсь домой и вдруг вижу — бежит по улице Ахисамах, ну помните, ребята,такой высокий, рыжий, его не стало в прошлом году девятого Ава... Не проснулся утром. Да­-да, верно говоришь, он был из колена Дана. Так вот, бежит он, босые пятки так и шлепают, пыль столбом, бежит и кричит: «Евреи! Собирайтесь на рыночную площадь — с вами будет говорить пропавший десятилетия назад брат Аhарона — он вернулся! Ну, я, конечно, на рыночную площадь. Гляжу, там народу тьма тьмущая — и погонщики ослов, и пастухи, и плотники, и каменотесы... А на возвышении стоят двое с посохами — Аhарон и еще один, широкоплечий такой, седой, лицо все в морщинах и говорит, говорит... Что говорит, правда, непонятно, а Аhарон переводит.
«Евреи, ­ говорит, ­ Б­-г Авраhама, Ицхака и Яакова открылся мне, то есть моему брату. Кончилась наша жизнь в Египте! Велит Он всем нам собраться, взять с собой скот и отправляться в землю наших предков...»

Так ведет свое пасхальное повествование на просторах Синая человек, десятилетия назад вышедший из Египта, а его маленький сын, держа в одной руке кусок мацы, а в другой пучок горькой зелени, слушает папу, раскрыв рот.

Пройдут десятилетия, и этот вчерашний маленький странник будет рассказывать своим детям:
– Было это в Египте. Мой отец, ваш дедушка, да будет благословенна его память,
– Рассказывал мне МОЙ дед, что ЕГО дед в Египте...

Смуглый Асаэль бен Авраам или белокурый Авраhам бен Авраhам произносил благословение, осушал кубок с вином и... Ну что любой из них мог сказать про своего деда? Что сражался дед Асаэля с ненавистными евреями, пока те не взяли верх и не обратили по праву победителя и и его собратьев­ идумеев в свою веру, забыв спросив, хотят они того или нет? Или что дед Авраhама римский всадник Квинтилиан рубился под разными небесами, что обагрил он своею и чужой кровью, не одно поле, в том числе и то, которое раскинулось под стенами Иерусалима, и уж в самом страшном сне не мог пригрезить, что внук его проникнется чужой мудростью, пройдет варварский обряд обрезания и сменит прекрасное имя Саторний на ненавистное «Авраhам».

Десятки тысяч идумеев, тысячи римлян, греков, представителей других народов, населявших империю, и по мере того, как рушилось языческое мышление, число этих прозелитов множилось и множилось. Что могли они за пасхальным столом рассказать своим детям, которые уже воспитывались как стопроцентные евреи? Вот тогда­то для сирот — для сирот в общечеловеческом и для сирот в еврейском смысле — и была создана hАГАДА ШЕЛЬ ПЕСАХ. И со временем она практически во всех семьях заменила предания, почти полтора тысячелетия передававшиеся от отца к сыну, украшенные придуманными подробностями, пронизанные аналогией с современностью, а зачастую просто изъеденные склерозом.

А жаль. И, в частности, вот по какой причине. Одного крупного сотрудника, кажется, ЦРУ, но не исключено, что ГРУ, Абвера или МОССАДа, не будь рядом помянут, спросили, как проверить правильность поступающей информации, как убедиться, что твоего агента не перевербовали, не упрятали в камеру или в могилу, чтобы самим от его имени передавать ложную информацию. Ответ был короткий: «параллельные источники».

Любая информация, которая поступает из районов, куда затруднен доступ для контроля (седая древность также относится к таким районам), проверяется наличием параллельных источников. Есть, конечно, и другие способы проверки, но параллельные источники информации, с точки зрения профессионального разведчика, ­ самый надежный.

Таким вот источником и были семейные предания. Представляете, как здорово — мальчик в хедере на уроке Торы учит рассказ об Исходе из Египта, а потом садится за пасхальный стол, и папа рассказывает ему то же самое, но уже в другом, в домашнем формате. Увы, нет этого у нас сейчас. А что есть? Протез, «Пасхальная агада». Ну что ж, протез не может появиться на пустом месте, он в точности повторяет форму того кусочка живого кусочка памяти нашей, что с мясом и кровью вырвало и прочь унесло беспощадное время.

А параллельных источников — что, совсем не осталось? Одна слепая вера едва ли не с привкусом тертуллиановского: «Верую, потому что абсурдно!»? Да есть, есть у нас эти источники. Надо только раскрыть глаза пошире! Вон, смотрите!

В Израиле ежедневно, а в Изгнании по праздникам во время утренней молитвы к алтарю (арон hакодеш) выходят несколько человек и поворачиваются лицом к прихожанам. Но лиц их мы не видим — они закрыты талитами. Талитами закрыты и их пальцы рук, которые мы тоже не видим, мы даже не имеем права на них смотреть. Определенным образом сложив невидимые для нас пальцы, эти люди произносят:

«Благословит тебя Г­осподь и охранит тебя И будет благосклонен к тебе Г­осподь и помилует тебя Будет благоволить к тебе Г­осподь и пошлет тебе мир!»
Кто это такие? Коэны. Потомственные вершители службы в Храме. А какое отношение они имеют к выходу из Египта? Да прямое! Коhеном может быть лишь человек, по отцовской линии являющийся потомком Аhарона, брата Моше. А откуда они знают, что они потомки Аhарона? От своих отцов. А те? От своих отцов. Фамилии типа Кон, Коэн, Коган, Каган и Каганович не в счет. Только передача информации от отца к сыну. Чувствуете аналогию и связь с семейным пасхальным преданием?

А вдруг эта родословная придумана? Ну разумеется. Вчера я был на молитве, где перед арон hакодеш, благословляя нас, стояли рядом коэны из Йемена, из Марокко, из Украины, из Средней Азии и из Франции. И у всех родословные придуманы.

Кстати, перед тем, как благословить прихожан, коhэны омывают руки. А кто им поливает? Левиты. Потомки колена Леви, сына Яакова, того самого Леви, из рода которого были и Моше, и Аhарон и Корах и многие другие. Вот еще одна родословная, еще один параллельный источник информации. Ну, и нельзя не сказать о потомках царя Давида. Она берет начало, конечно, не во времена исхода из Египта, века на четыре позже, но тоже древность и изрядно седая. Их не очень густо на свете, этих потомков, что неудивительно — ведь в свое время персидский царь Издур перебил их всех, кроме одного, случайно спасшегося. Зато среди них такие звезды, как испанский мудрец Абарбанель и последний любавический Ребе Менахем Мендель Шнеерсон.

...Эх, не были бы мы таким народом жестоковыйным, не нужны бы нам были все эти параллельные источники. А так — боюсь, и тех, что здесь упомянуты, окажется недостаточно. Наверняка найдется еврей, который скажет (хотя бы мысленно) «Да какие же эти источники параллельные, коли все они еврейские? Пользоваться ими, как доказательствами — все равно, что самих себя за волосы из болота тащить. Вот были бы посторонние источники, чужие...»

Доверие к чужому — едва ли не исконная черта еврейского менталитета. Еще в книге Теhилим (Псалмы Давида) сказано:
"То есть, пока народы мира не сообщат нам, что Г­осподь совершил с нами великое, мы сами в это не поверим".

Ну хорошо, на этот случай Вс­евышний приготовил для нас египетские источники и в первую очередь папирус Ипувера с описаниями бедствий, чуть ли не дословно повторяющий описание десяти казней в книге Шмот и кульминацией повествования — слова «Огонь поднялся высоко­-высоко и идет напротив врагов страны».

Помнишь, еврей, огненный столп, идущий впереди еврейского народа? Вот тебе и нееврейский источник. Теперь твоя душенька довольна? Тогда усаживайся за пасхальный стол, облокачивайся на правую руку и...

«...и дал Ты нам, Б­оже, Г­осподин наш, с любовью Праздники для радости, времена для торжества и веселья и этот день праздника Песах, время нашей свободы, священного собрания в память выхода из Египта...»
http://www.rjews.net/gazeta/kazarnovsky39.php

Власть спецнадзора или о судебном активизме в Израиле

Найдено на просторах интернета. Сокращено.

Правовой активизм БАГАЦа, вяжущий по рукам и ногам исполнительную и законодательную власть в Израиле, ассоциируется в нашем сознании с именем Аарона Барака. Справедливости ради следует отметить, что Барак отнюдь не изобрел новый подход к юриспруденции, а всего лишь реализовал преобладающее сегодня на Западе понимание судебной теории и практики. Это понимание наиболее полно выражено в теоретических работах Рональда Дворкина (1931-2013), одного из самых значительных левых идеологов современности, профессора университетов Йеля, Нью-Йорка и Лондона, заведующего кафедрой юриспруденции в Оксфорде, академика Британской Академии и Королевского советника права.

Несведущие люди наивно полагают, что юридический процесс протекает следующим образом:
1) законодательный орган (суверен, парламент, король, диктатор) издает закон, который вносится в соответствующий кодекс;
2) следственные органы (полиция, прокуратура) или конфликтующие юридические стороны, усмотрев нарушение этого закона, передают выявленные доказательства и улики в руки суда;
3) судья, справившись с кодексом и рассмотрев всю совокупность представленных материалов, выносит приговор.

Ниже есть продолжение.

В этой идеальной картине роль суда выглядит подчиненной, даже вторичной. Действительно, судья не заведует ни следствием, ни процессом законодательства – он получает доказательства и законы в готовом виде из рук иных инстанций. Одни говорят ему: «Вот тебе закон, суди в строгом соответствии с ним». Другие кладут перед судьей пухлые папки с документами: «Вот тебе материалы следствия и аргументы сторон, рассматривай их». Получается, что при наличии бесспорных доказательств судью можно попросту заменить автоматом, поскольку приговор полностью определен жесткими рамками Закона, и единственная предоставленная судье свобода выбора заключается в определении тяжести наказания – дать три года или пять.

Так?

«Нет, не так», – утверждает Дворкин. По Рональду Дворкину, современный судья не «получает» закон откуда-то сверху от суверена, но «открывает» (discovers) его, подобно первооткрывателю неведомых земель. Что это значит? Это значит, что судья интерпретирует «мертвую» букву юридического кодекса в соответствии с «живой» общественной традицией, общественной нравственностью и моралью, а также с собственным пониманием того, как ДОЛЖНО выглядеть человеческое общество. И, вынося приговор, судья создает прецедент, которым впоследствии могут и должны пользоваться впоследствии другие судьи.

Обратите внимание на этот существенный момент! При таком подходе юридический кодекс быстро превращается в совокупность ПРЕЦЕДЕНТОВ, созданных на основе решений, вынесенных конкретными судьями в соответствии с их индивидуальным мировоззрением и субъективной трактовкой существующей общественной реальности. В результате, вышеописанный трехступенчатый процесс превращается в нечто принципиально иное:
1) судьи посредством судебных прецедентов составляют некий кодекс законов, не основанный ни на чем, кроме их ЛИЧНОЙ интерпретации общественного блага;
2) полиция и прокуратура действуют, заранее ориентируясь на этот кодекс и большей частью игнорируя нарушения тех принятых формальным сувереном (например, парламентом) законов, которые не согласуются с существующей судебной практикой;
3) поскольку базой для суда является не ограниченный, заранее установленный сувереном кодекс законов, а расплывчатое понятие «общественного блага», то и обращаться в суд имеет право кто угодно и по какому угодно поводу, будь то назначение в должность, готовящаяся реформа в экономике или издание нового учебника тригонометрии.

Как легко заметить, законодательная функция парламента и исполнительная функция правительства превращаются при этом в чистую фикцию: суд попросту отменяет те законы и решения, которые противоречат субъективному «судейскому кодексу». Более того: вскоре все решения в стране начинают приниматься с оглядкой на возможность апелляции или отмены, а то и судебного преследования, так что, по сути, работу органов управления на всех уровнях определяет не столько практическая необходимость, сколько страх предстать пред грозными очами истинных властителей в судейских мантиях, некий призрачный «внутренний цензор», подкрепленный реальной фигурой юридического советника – надсмотрщика судебной власти на местах.

Все это поразительно напоминает ситуацию первых послереволюционных лет большевицкой России, где судебные «тройки», сменившие «старый буржуазный суд», выносили расстрельные приговоры, «руководствуясь классовым чутьем и пролетарским самосознанием». С этой сакраментальной фразы обычно и начинался текст приговора – с нее, а не с указания статьи и параграфа уголовного кодекса, как это было до революции. Как мы помним, «тройкам» вообще не требовалось ни кодекса, ни закона – только правильное чутье и нужное самосознание. Примерно теми же принципами, согласно концепции, названной Дворкиным «Law of integriti», должны руководствоваться и современные судьи. С той лишь разницей, что чутье теперь можно исключить – Дворкину и Бараку вполне хватает одного лишь честного самосознания (integriti).

Что же из этого следует?
...теряет смысл любая апелляция к принципу равенства перед законом. Взять, к примеру, наивный вопрос, почему с такой бескомпромиссной жестокостью сносится объявленный незаконным еврейский форпост, в то время как игнорируются сотни, если не тысячи казусов незаконного арабского строительства по всей территории Земли Израиля. Ответ ясен: с точки зрения integriti левых судей БАГАЦа, еврейских поселений в Иудее и Самарии быть не должно вообще, зато арабы имеют право строить где угодно и сколько угодно. Почему? Ну как же: «руководствуясь честным самосознанием», почему же еще… Исходя из этого великого принципа, соответствующее решение Верховного Суда по сносу домов (в одном случае) и запрете сноса домов (в другом) является в парадигме Дворкина не только внутренне непротиворечивым, но и совершенно законным...


Фильм "Зеркало для героя" (1987, СССР)

Зеркало для героя - советский фильм времён перестройки. Жанр его научная фантастика\драма. День сурка - голливудский фильм 1993 года, повторяет основной приём "Зеркала для героя" — герой проживает один и тот же день много раз, а окружающие этого не помнят.

Посмотрел фильм, понравился. Лучше всего в этом фильме передано как во время перестройки относились к послевоенному восстановлению СССР. Лично мне больше всего понравился именно "дух перестройки".

Ниже есть продолжение.

Сергей Колтаков великолепно сыграл героя Сергея Пшеничного. В фильме показан конфликт отцов и детей, при чём там показано 3 поколения: те, у кого молодость пришла на послевоенное время (отец Сергея), те, кто родился после войны, у кого молодость пришла на время перестройки и "промежуточное" поколение в лице Андрея Нимчинова.

Интересно разное отношение Андрея и Сергея к ситуации "зацикливания времени". Андрей считает, что лучше никаких активных действий не предпринимать, моя хата с краю, что людей переделать невозможно, они ведь всё равно назавтра ничего не будут помнить. Он отказывает "пропустить через себя" то, чем живут эти люди. Сергей активно пытается помочь им, если не другим, то хотя бы самому себе, не забывая и про свой интерес. Не буду рассказывать концовку.

Среди минусов фильма есть много скомканых эпизодов. Часть из них наслаиваются друг на другу, не давая понять происходящие (я перематывал назад пару раз в этих случаях), часть повествования пропущена, предлагается додумать самому, что и как там было, при чём эти пропуски происходят абсолютно неожиданно, эпизоды связанные с путешествием во времени вообще поданы ужасно, особенно в конце (в частности эпизод как он с машины попал назад в 1987 г.).

По идее фильм должен был дать повод задуматься про 1946 г., но я всё время думал про 1987 г.... и про параллель в отношении Израиля к поколению "осушения болот".