ראש מטה פיקוד דרום לשעבר: עד היום פגענו בבית של האויב ולא באויב עצמו (Hebrew)

https://www.maariv.co.il/elections2019/news/Article-682936

בכיר לשעבר בצה"ל: "גנץ חניך מצטיין בקורס להימנעות מוועדות חקירה, לא קורץ מחומר של מנהיג"
ראש מטה פיקוד דרום לשעבר מתח ביקורת חריפה על הרמטכ"ל לשעבר, טען כי הוא "לא מסוגל להיות ראש ממשלה" והסביר: "עשה רק הרס וחורבן במקום להרוג את מי שצריך"

יש המשך למטה.
Ниже есть продолжение.

יו"ר חוסן לישראל, הרמטכ"ל לשעבר בני גנץ, נחשב על פי כל הסקרים ליריב המרכזי של ראש הממשלה בנימין נתניהו בבחירות הקרובות. ראש מטה פיקוד דרום לשעבר, תת אלוף במילואים צביקה פוגל, שוחח היום (שישי) עם ניסים משעל ב-103FM ותקף את גנץ בחריפות על תפקודו כרמטכ"ל, בין היתר במהלך המבצעים "צוק איתן" ו"עמוד ענן". לדברי פוגל, גנץ לא היה רמטכ"ל ראוי לחיקוי, וכאשר עמד מולו לא הרגיש שהוא רב-אלוף.

"בוא נתחיל עם העובדות היבשות", פתח פוגל. "הוא לא היה הבחירה המועדפת להיות רמטכ"ל. הוא נהיה רמטכ"ל אחרי שהוא השתחרר בגלל שיואב גלנט לא קיבל את התפקיד. למה אני מציין את זה? כי בסופו של דבר הוא לא היה הבחירה, וצריך לזכור את זה. לעצם העניין, הייתה לי הזכות לשרת בצבא במילואים לקראת מבצע עמוד ענן, ולהיות חלק עיקרי במבצע הזה, ואת כל ההכנות לצוק איתן בהם נחשפתי באופן ישיר לרמטכ"ל בני גנץ. אני רוצה להגיד לך בצורה שאינה משתמעת לשתי פנים: האיש לא קורץ מהחומר של מנהיגים שראויים להיות ראש הממשלה שלי".

"אני לא אצביע בשבילו, הוא לא קורץ מהחומר הזה", אמר פוגל. "אני מחפש מנהיג שיגדיר את ההישגים הנדרשים, ולא כל הזמן יגדיר מה לא עושים, וככה ראיתי אותו כל הזמן. הוא הצטייר בעיניי כחניך מצטיין בקורס להימנעות מוועדות חקירה, זה לא מי שהייתי רוצה שיוביל את מדינת ישראל. הוא היה שם, אבל הוא לא השפיע על כלום. הוא כמו חלק מתזמורת, אבל לא באמת. הוא לא מנהיג".

הוא לא קיבל החלטות?

"לא, תמיד יצאתי בהרגשה מקבוצות תכנון משחקי מלחמה שעוד מעט, עוד רגע, בוא נראה. מין אווירה של 'אני חלק מתזמורת, אני אולי הכנר הראשי אבל אני לא המנצח', תרתי משמע. הוא לא זה שמנצח את המלחמה ולא זה שמוביל אותה, כך אני התרשמתי. זה היה האיש שאני הכרתי".


מה הוא היה צריך לעשות אחרת בעיניך?

"להחליט, לתת לאנשים להבין שיש לו כריזמה וכוח לכפות על האנשים את רצונו ושככה זה יהיה".


אין לו כוח וכריזמה?

"להבנתי, אין לו. אני מנסה לראות האם יש לו את הכריזמה והכוחנות של פוליטיקאי, שיגרום לשותפים שלו לעשות את הדברים. אני מזכיר לך השותפים שלו הם לא אלה שנמצאים אצלו ברשימה, אלא דרעי וגפני וכל החברה האלה. אני לא רואה את בני גנץ יושב עם פטיש ומכה על ראשם של דרעי או גפני ומצליח להשאיר אותם בקואליציה".


כלומר, הוא לא מסוגל להיות ראש ממשלה?

"מעצם זה שאמרתי לך שאני לא הולך להצביע לו, מבחינתי הוא לא מסוגל להיות ראש ממשלה. גם החיבור שלו עם יעלון זה חיבור של אחד ועוד אחד שאני לא בטוח ששווים שניים. במקרה הטוב שווה אחד. תן לי להתנבא. אם זה יקרה, הקול יהיה קול גנץ והידיים יהיו ידיים של בוגי".


מה, שני רמטכ"לים לא יכולים להנהיג מדינה?

"שני רמטכל"ים שאין להם ניסיון בפוליטיקה, ולאחד מהם, שהוא המוביל, אין את הכריזמה האמיתית להיות ראש ממשלה. בניגוד לתפקיד הרמטכ"ל, כשאתה ראש ממשלה, אתה לא נכנס לחדר וכולם עומדים מתוקף הדרגה. יש פה קואליציות כוחניות, אינטרסים ואגו, את זה אין בצבא, שם אתה רואה את הדרגה של זה שמעליך, וככה אתה מתייחס לעניין. אני אומר לך, גם כשהוא היה שם, לא הרגשתי שהוא רמטכ"ל עם דרגות רב אלוף על הכתף, לא הרגשתי שמולי עומד מישהו שיש לו את המעוף, היוזמה, היצירתיות והכוח לעמוד מולי ולהגיד לי ככה אני רוצה שזה ייראה ואלו ההישגים הנדרשים. ככה מנצחים, אבל את זה לא שמעתי ממנו".

לאחר מכן, השמיע משעל לפוגל קטע בו מחמיא נתניהו לגנץ על שירותו למען ביטחון המדינה, במיוחד בארבע השנים בהם תפקד כרמטכ"ל. "מה אתה רוצה שהוא יגיד לרמטכ"ל שמסיים את התפקיד?", שאל פוגל. "אני לא הייתי מסיים את התפקיד שלו אחרת, הייתי אומר את אותו הדבר, במיוחד אם הייתי שותף יחד איתו לכישלון שנקרא צוק איתן. 52 ימים, 70 הרוגים ואפס הישגים. יושב מולנו אויב שמחכך את ידיו בהנאה ואומר לעצמו שכל הצבא הגדול הזה, עם כל מה שיש לו, לא הצליח להכריע אותנו. אני אפנה אותך לדוח של בריק ושל אחרים - הרי זה לא התחיל אצל איזנקוט. הדברים הלא טובים וההתפתחויות הלא טובות התחילו אצל גנץ, אבל נעצור פה, אני לא רוצה ללכת מעבר לזה. צה"ל חשוב, צריך לתקן מה שצריך לתקן, בני גנץ לא היה רמטכ"ל הראוי לחיקוי מבחינתי, ובטוח לא האיש שאני רוצה שיהיה ראש הממשלה הבא שלי".



אתה אומר דברים מאוד חמורים.

"אני אומר את דעתי, מההתרשמות שלי לאורך שלוש שנים שישבתי ליד האיש בסיטואציות של לחימה. לא ישבתי איתו בשגרה ולא שתיתי איתו קפה. אני זה שהפעיל את כל האש במבצע עמוד ענן, עשיתי את כל ההכנות עד שלושה חודשים לפני צוק איתן. אני הייתי שם, זה מרכז האש ואני המפקד".

ואם הייתה לך אפשרות לנהל את המבצע, מה היית עושה אחרת?

"הכל היה נראה אחרת, המבצע היה מסתיים בזה שהחמאס מניף דגל לבן ויושב ליד שולחן המשא ומתן כשהוא מוכרע, ואנחנו כבר מקיימים דו קיום של חיים נורמליים משני צידי הגבול".


איך? ע"י הרס וחורבן?

"לא. הרס וחורבן עשה בני גנץ. אני הייתי הורג את מי שצריך. תסתכל על מילות הפתיחה של כוכבי בכניסתו לתפקיד, הוא הולך להקדיש את מירב מרצו וכוחו כדי לשפר את הפגיעה באויב, כי עד היום פגענו בבית של האויב ולא באויב עצמו. הגיע הזמן שנתחיל לעשות את זה, ובני גנץ לא עשה את זה. עזה הרוסה הוא יודע להרוס, אני לא בטוח שהוא יודע לבנות".


פוגל טען כי היה מבצע חיסולים ממוקדים, והסביר כי "לא יכול להיות שאנחנו ויודעים להגיע לטהרן ולהביא ממנה את ארכיון הגרעין, יודעים להגיע לאנטבה ולשחרר חטופים, אבל לא יודעים להגיע להנייה וסינוואר ולשים להם כדור בראש. לא תצליח לשכנע אותי שאנחנו לא יכולים".


יכולים להגיע, אבל מבחינה פוליטית מדינית לא רצו.

"אבל נתנו לך 52 יום לנצח. מה עשית? לא עשית כלום. אני לא מפנה את האשמה רק לגנץ, כי גם ביבי היה שם, אבל כשהרמטכ"ל לא מוכן לקחת סיכונים ואין לו יוזמה, והוא חניך מצטיין בוועדות חקירה, אז אנחנו עושים מלחמה של תיקו. תיקו לא עובד במזרח התיכון. אם אתה רוצה לשרוד, אתה צריך להיות המנצח, ומזמן לא ניצחנו".

https://www.maariv.co.il/elections2019/news/Article-682936

Teologia Polityczna: проамериканский настрой Польши выйдет ей боком

Заметка полностью. Форматирование не сохранено.

Интервью с политологом, сотрудником Ягеллонского университета Блажеем Сайдуком (Błażej Sajduk)
Teologia Polityczna: Конец франко-немецкого доминирования и возрождение Европы под руководством Италии и Польши — такую перспективу обрисовал недавно заместитель главы итальянского правительства Маттео Сальвини (Matteo Salvini) после встречи с премьером Матеушем Моравецким (Mateusz Morawiecki). Насколько такой сценарий кажется Вам реальным, и что он может означать для Варшавы?

Блажей Сайдук: Это любопытная концепция, но я бы не придавал ей слишком большого значения.

Ниже есть продолжение.

Ее следует рассмотреть в трех плоскостях. Во-первых, это простая вежливость, дружеский жест в адрес нашего государства. Во-вторых, итальянское правительство стремится обозначить свою позицию в меняющемся европейском раскладе, занять такое место, которое позволит Сальвини создать вокруг себя некую коалицию, объединенную общими интересами. В-третьих, это маневр перед выборами в Европарламент, которые обещают стать одними из самых интересных за все последние годы.

Все указывает на то, что группировки национально-ориентированных популистов (не будем здесь давать им оценку) могут значительно изменить сложившийся статус-кво. Занимающим сейчас доминирующую позицию в Европе христианским демократам придется решить, на чьей они стороне. Они могут или создать коалицию со всеми силами «старого» ЕС и выступить против новых движений внутри Европарламента, или попытаться с ними как-то договориться. Приближающиеся выборы, возможно, принесут много изменений, их предвестие — приведенное выше высказывание Сальвини.

— Центрами евроскептицизма считают сейчас уже не только Польшу или Венгрию, но также Италию и Австрию. Кризис в ЕС вышел за рамки архаичного противопоставления Запад — Восток, «старая» Европа — «новая» Европа. Для понимания сути современного кризиса нам понадобятся новые геополитические критерии?

— И да, и нет. Я полагаю, что трения, которые мы наблюдаем, в меньшей степени связаны со сферой геополитики, чем нам представляется. Взглянем на ту же Италию и изменения, которые происходят на ее политической сцене. Политический маятник качнулся в, говоря условно и используя это понятие в самом широком смысле, в правую сторону. Это явление связано с аккумулированием социально-экономических проблем, которые стали особенно заметны после кризиса 2008 года и на фоне миграционного кризиса.

Впервые после окончания Второй мировой войны экономисты констатировали, что поколение входящих сейчас во взрослую жизнь итальянцев будет беднее поколения их родителей. Достаточно взглянуть на уровень безработицы в Португалии, Испании или Италии: у этих людей нет никаких иллюзий по поводу либеральных утопий.

Миф о поступательном развитии, либерально-социал-демократическая мечта о том, что благосостояние будет увеличиваться буквально само собой, рухнули. На примере Польши и политики ее правительства мы видим, как в ответ на социальные ожидания внедряются абсолютно нелиберальные решения, именно такие, каких требуют многие итальянцы, немцы или французы.

К этому добавляется тема неконтролируемой миграции, которая вызывает совершенно справедливые опасения во многих странах: у нас самих нет уверенности в завтрашнем дне, как же нам не бояться чуждых нам и еще более бедных, чем мы, мигрантов? Третий вопрос — это смена элит. В итальянской политике, например, первую скрипку играют «старики», привыкшие вращаться в кругах европейской бюрократии. Итальянцы и другие народы требуют смены поколений, которая повлечет за собой смену модели ведения политики.

— Значит, в тех изменениях, которые мы наблюдаем, чисто геополитические факторы не играют большой роли?

— Это не совсем так. Я хотел только отметить, что на первый план вышли сейчас общественно-политические факторы: разочарование в утопии и европейских элитах, бесконтрольный наплыв мигрантов. Новое явление чисто геополитического характера — усиление российских влияний. Эта тема может стать камнем преткновения в отношениях между Польшей, которая провозгласила сама себя лидером европейского возрождения, и ее потенциальными союзниками из Вены, Рима, Берлина и тем более Парижа. Само разделение на Восток и Запад действительно стало менее четким, чем 25-30 лет назад. Я бы сказал, что оно несколько размылось. При этом наша внутренняя европейская архитектура значительных изменений не претерпела, и одна поездка Сальвини никакой революции в этом плане не предвещает.

Интересен феномен, который в 1984 году описал в своей статье «Трагедия Центральной Европы» Милан Кундера (Milan Kundera). Он отмечает, что центральноевропейские элиты убеждены, будто именно мы стоим на защите всего того, чем изначально была Европа, а Запад в каком-то смысле предает положенные в основу ЕС европейские идеалы. Мы видим проявление этой подсознательной убежденности в конфликтах на почве миграционной политики, которую, по нашему мнению, навязывают европейским странам в одностороннем порядке. Мне кажется, что это важный элемент самосознания венгров, чехов или поляков: мы чувствуем себя ответственными за сохранение «европейского духа» и критикуем решения, которые принимают за нас на Западе без нашего участия и без учета наших интересов, а в итоге те ценности, которые мы провозгласили европейскими, размываются. Мы боремся с покушением на европейские основы, этим объясняется наша реакция на европейскую миграционную политику.

— Польский евроскептицизм (или, если угодно, еврореализм) идет в паре с беспрецедентно сильной для нашего идеологического лагеря убежденностью в том, что нам угрожает Москва. Как отношение Варшавы к России повлияет на контакты с центрами власти, стремящимися преобразовать Евросоюз?

— Это очень хороший вопрос. Одно следует сказать прямо: смоленская катастрофа как минимум на два поколения определила отношение Польши к России: мы уже не можем оценивать ее действия иначе, чем критически. Польская политика стала отчетливо антироссийской, в связи с этим невозможно не задуматься, что это будет означать для нас в долгосрочной перспективе. Представляется, что в отношениях с другими странами ключевое значение будет иметь не наш антироссийский, а наш однозначно проамериканский настрой. Он, разумеется, связан с тем, что мы боимся нападения России, но одновременно носит автономный характер: польские правящие элиты говорят о своем тяготении к США практически в каждой сфере и называют их гарантами нашей безопасности.

Присутствие России видится нам в совсем ином свете, чем странам, которые с ней не граничат, например, Германии, Италии или балканским государствам. Они продолжат искать в отношениях с Москвой новые возможности для роста своей экономики. В немецких или итальянских общественных дискуссиях о России говорят именно в контексте шансов на экономическое развитие (связанных не только со сферой энергетики), а поэтому эти страны не хотят ужесточать антироссийские санкции. Нам этот подход чужд хотя бы потому, что объем польского товарооборота с РФ невелик (примерно 3% экспорта и 7% импорта), а его основой выступают углеводороды. Другие члены ЕС хотят перейти к иной модели экономического обмена, включающей в себя больше отраслей.

— Может ли страх перед нападением России стать тем фактором, который склонит Польшу завязать более тесные отношения с Украиной и странами Балтии?

— Конечно, следует понимать, что Российская Федерация не относится к Польше нейтрально, российские элиты не стремятся поддерживать с Варшавой хорошие отношения. И здесь появляется тема Украины. То, что у нас живет все больше украинцев, которые работают в нашей стране и вносят свой вклад в польский ВВП, может в будущем стать источником напряженности. Россия, что отчетливо видно по ее действиям в интернете, старается использовать польско-украинские споры на почве истории в своих интересах, вбивая клин между нашими народами. Этот фактор появился недавно, как он будет работать, пока непонятно.
Более того, эмиграция — явление неоднозначное. С одной стороны, для украинцев это шанс прокормить свою семью, а с другой — происходит утечка мозгов. Украинское государство лишается талантливых людей, которые могли бы в ближайшие годы сформировать элиту, способную провести на Украине модернизацию. Поляки получают доступ к дешевой рабочей силе и рост ВВП, но одновременно появляется поле для давления, возрастает риск конфликтов между двумя народами. Однако представляется, что в долгосрочной перспективе больше пострадает Украина, чем Польша.

Литва, Латвия и Эстония — это отдельный вопрос. Если мы взглянем на наши конфликты со странами Балтии (в первую очередь с Вильнюсом), мы увидим, что те считают гарантами своей безопасности американцев, французов, немцев и пользуются их военным присутствием на своей территории. Польша играет для них какую-то роль, но только как один из крупных членов НАТО.

В сближении с этими странами мы не сможем преодолеть определенный барьер, поскольку на карте Восточно-Центральной Европы Польша — один из самых крупных политических организмов. С точки зрения Латвии, Эстонии, Литвы, Чехии и Словакии мы выглядим партнером более высокой категории, поэтому они относятся к нам с удвоенным недоверием, о чем мы часто забываем. Одновременно у нас нет ресурсов, которые позволили бы нам компенсировать этим государствам то, от чего они откажутся, выстраивая отношения с Польшей, а не с более богатыми европейскими странами. Страх перед Россией — это слишком слабый политический цемент для тесных контактов, а потенциала, позволяющего нам сделать этим странам предложения в области экономики и безопасности, у нас нет.

— На Западе обрела популярность концепция европейской армии. Польша, в свою очередь, хочет постоянного, а не ротационного присутствия сил США на своей территории. Что, на Ваш взгляд, позволит нам обрести гарантии безопасности?

— Это основополагающий вопрос. Мой ответ будет очевидным: собственный потенциал. Ситуация выглядит сейчас так, что нам нужно модернизировать вооруженные силы как можно быстрее, поэтому мы не сможем обойтись без поддержки союзников. Не имеет значения, реальна российская угроза или нет: каждое уважающее себя государство должно иметь сильную армию, яркий пример чего мы видим за нашей восточной границей.

То, что мы добиваемся американского присутствия, вполне естественно, однако, мы не говорим вслух одного, хотя, я думаю, и политики, и военные, это осознают: силы США появятся в Польше только в том случае, если это будет выгодно Вашингтону, и никто не гарантирует, что они останутся навсегда. Сейчас мы видим зачатки разгорающегося стратегического конфликта между США и Китаем. В будущем главным соперником Вашингтона станет именно Пекин, при этом от их столкновения может, к сожалению, пострадать Польша. Американцы будут искать сильных партнеров, чтобы создать противовес для влияний Китая и его геополитической позиции, в связи с этим естественным образом партнером Вашингтона станет Москва, а не Варшава. Вполне возможно, что в будущем Польша станет разменной картой в глобальной политике: взамен за какую-то помощь России в конфронтации с Китаем, американцы могут частично отказаться от военной поддержки нашей страны. Я думаю, наши власти это осознают, и поэтому они решили как можно быстрее, пока США еще хотят инвестировать в наш военный потенциал, обеспечить нашу армию американскими технологиями и вооружениями.

Ключевое значение имеет наш собственный потенциал, и пока все говорит о том, что мы хотим развивать его в первую очередь в опоре на сотрудничество с американцами. Между тем с европейской армией возникает другая проблема. Сейчас наше присутствие в европейских военных структурах весьма незначительно, например, участие польских компаний в программе Постоянного структурированного сотрудничества по вопросам безопасности и обороны (PESCO) можно назвать чисто символическим. Это связано как с приоритетами Польши, так и с тем, что мы не обладаем тем же уровнем технологий, что французские или немецкие гиганты оборонной промышленности.

Что будет, если мы решим не принимать участия в европейской интеграции на этом уровне? Нам это, возможно, удастся, но немцы продолжат интегрировать свои подразделения с голландскими, чешскими или румынскими. Уже сейчас, как мы видим в Голландии, существуют совместные батальоны и командования танковыми дивизиями. Оставаясь в стороне от этого процесса, мы поставим себя в заведомо невыгодное положение, поскольку не станем участниками многосторонних соглашений. Когда, например, Франция и Германия будут заключать между собой договоры, нам останется только безучастно взирать на это, не имея возможности повлиять на происходящее. Так что к процессу интеграции европейских армий Польше следует подключиться непременно. Чем раньше мы этим займемся, тем более привлекательным партнером станем в глазах Западной Европы, что будет важно, если стратегический интерес склонит США ограничить свою военную поддержку для нашей страны.

— Мы любим размышлять о себе, как о ключевом военном союзнике Вашингтона. Может ли это из-за непредсказуемой политики безопасности Трампа (ее примером стала история с Ираном или выводом войск из Сирии) обернуться для нас какими-то угрозами?

— Я думаю, следует рассматривать этот вопрос в двух плоскостях. Во-первых, есть чисто американский контекст. При таком накале политического спора, как мы наблюдаем сейчас в США, связывать Польшу с одной его стороной, а именно это делают польские власти, может оказаться опасно. Конечно, США — это сверхдержава, и в какой-то мере ее курс остается стабильным, но верить в настолько зависящие от текущей политической конъюнктуры проекты, как «Форт Трамп», безответственно. Подобные идеи — это элемент политической «рекламы» президента США, он в любой момент может от них отказаться. Как вы верно указали в вашем вопросе, Трамп — политик непредсказуемый: если США решат, что присутствие американских сил в Польше не приносит ожидаемых эффектов, ничто не помешает им вернуться к тому положению вещей, какое было до заключения соглашения. Мы не сможем изменить это решение и останемся с инфраструктурой и каким-то количеством военной техники. Польша, правда, старается урегулировать этот вопрос в рамках политики НАТО, а генеральный секретарь Столтенберг, к счастью, пожалуй, поддерживает идею постоянного американского присутствия в Польше. Если мы не будем сводить наши планы к польско-американским договорам, а постараемся мудро увязать их с многосторонними интересами Альянса, тогда мы сможем чего-то добиться.

И вторая плоскость: польско-польская война. После обернувшегося трагическими последствиями покушения на мэра Гданьска Павла Адамовича (Paweł Adamowicz) польская оппозиция, по всей видимости, радикализируется. Это жестокое убийство станет для нее тем, чем для противоположной стороны спора стала смоленская катастрофа. Поляризация политической сцены будет наблюдаться и в сфере геополитических симпатий. Либеральная, европейская сторона склонна считать опорой нашей безопасности крепкие связи с ЕС и Германией. Консерваторы (в том числе из-за мировоззренческой близости) будут ориентироваться на союз с американскими республиканцами или, точнее, с администрацией Дональда Трампа.

Я опасаюсь, что такая одномерная политика может обернуться непредсказуемыми последствиями. Во-первых, если после следующих выборов в Польше сменится власть, новое руководство может решить «вернуть все обратно», отказавшись от инициатив, которые предпринимала партия «Право и справедливость» (PiS). Напомню: намерение купить вертолеты «Каракал» было сигналом, что мы хотим интегрироваться в военном плане с Европой, а отказ от этого контракта и покупка американских вертолетов «Блэк хок» показали, как выстраивает стратегию безопасности новая правящая команда. Раз такой разворот можно было совершить один раз, почему его нельзя сделать второй? И еще один момент: если Белый дом возьмут под контроль демократы, мы не будем знать, какой поддержки ожидать. Так что у нас есть две переменные: республиканцы или демократы в США, «Право и справедливость» или либерально-демократические силы в Польше.

И это очень плохо для нас: получается, что в ближайшее время мы будем обречены на стратегическую неопределенность. Польская правящая партия избрала такую модель ведения политики, при которой решения принимаются единолично, без достижения консенсуса, а это обернется тем, что новая команда решит вновь радикальным образом пересмотреть стратегию безопасности нашей страны.

http://inosmi.info/teologia-polityczna-proamerikanskiy-nastroy-polshi-vyydet-ey-bokom.html

Португалия: Дважды оскверненные

Заметка полностью.

Мануэлу, королю Португалии, пришлось выбирать между своей испанской невестой с ее могущественными родителями и своими верными еврейскими подданными. Португальский монарх предпочел усидеть на двух стульях, цену же за это, как обычно, заплатили евреи, те самые, что уже пережили одно изгнание.

Ниже есть продолжение.

Изгнание из Португалии

Золотой век Испании – был он или не был таким уж золотым, его сокрушительный конец и колоссальное влияние на еврейскую, да и в целом мировую историю всегда завораживало исследователей иудаики. Как ни странно, о собратьях и современниках испанских евреев, живших по другую сторону западной границы, мы знаем куда меньше.

Трагедия евреев Португалии и Испании достигла неожиданного и решающего апогея на исходе XV века, когда обе общины внезапно и полностью исчезли. Их судьба стала печальным примером безнадежной зависимости еврейской диаспоры от политической и экономической ситуации в приютившей их стране.
Король оппортунист

Три могущественные силы управляли Португалией на исходе Средневековья: король, дворянство и кортесы – своего рода парламент, включающий представителей горожан и духовенства. Из всех трех сил кортесы были, пожалуй, самой антисемитской. Горожане видели в еврейских торговцах своих конкурентов, претензии же духовенства носили религиозный характер. Таким образом, отношение короля к евреям в итоге оказывалось результатом того, в какой мере он был зависим от кортесов. Так, скажем, Дуарти I (1433–1438) и Афонсу V в начале своего правления, стремясь ослабить позиции аристократов, опирались на кортесов, принимая антиеврейские законы и постановления. В свою очередь, король Жуан I (1385–1433) и тот же Афонсу V, но уже в последующие годы своего правления, желая уменьшить влияние кортесов, напротив, поддерживали евреев, видя в них силу, развивающую экономику страны и при этом не угрожающую королевской власти.

Переломным для евреев Португалии моментом стало изгнание испанского еврейства в 1492 году. Примерно 120 000 еврейских беженцев, в основном из Кастилии (расположенной у португальской границы), перешли в Португалию, привлеченные географической близостью и относительным благосостоянием, а также языковым и культурным родством еврейских общин Португалии. Некоторые из этих изгнанников планировали остаться, другие же держали путь в мусульманские страны Северной Африки. Так или иначе, приход их не был встречен с радостью.

Появление испанских евреев вызвало сильнейшее недовольство кортесов, получивших неожиданную поддержку также и со стороны местных евреев, опасавшихся, что наплыв новичков приведет к потрясениям в общинных структурах и к конкуренции в социальной иерархии. В свою очередь, Король Жуан II и его советники внимательно прислушивались к возражениям своих подданных по поводу беженцев.

Двумя важнейшими миссиями Жуана II являлись португальская экспансия африканского побережья – как сухопутная, так и морская, а также ослабление дворянства, необходимое для централизации власти. Король лишил аристократов судебных полномочий, ограничил их экономические привилегии и потребовал письменных подтверждений прав на земли, ранее принадлежавших короне. Кроме того, он вынудил их, равно как и правителей городов, присягнуть ему лично на верность. Поддерживаемый и подстрекаемый кортесами, он создал себе имидж этакого народного лидера, защищающего простых людей от авторитарных капризов высшего дворянского сословия.

Самым могущественным из соперников Жуана II было богатейшее семейство Браганса, владевшее едва ли не третью всей Португалии и волей случая оказавшееся покровителем знаменитой еврейской семьи Абрабанель. Сначала король заключил герцога Браганса – Фернанду II – в тюрьму, изгнав из страны его брата, а затем и вовсе приказал казнить. В 1484 году Жуан II лично убил своего шурина и двоюродного брата Диогу, герцога Визеу – другого влиятельного конкурента, и распорядился отравить епископа Эворы. Вслед за ними умерли или исчезли и многие другие, реальные или предполагаемые противники короля. Другими словами, в португальском политическом триумвирате духовенства, аристократии и бюргеров Жуан II совершенно явно встал на сторону кортесов, считавших евреев своими заклятыми соперниками.

Тем не менее король ясно понимал, что изгнанные из Испании евреи могут превратить его страну в экономический, научный, культурный и технологический центр. Более того, взимая с беженцев плату за въезд в свое королевство, он мог финансировать свои войны с мусульманской Северной Африкой. Поэтому Жуан II позволил некоторым евреям поселиться в Португалии. За постоянное разрешение на жительство он потребовал шестьдесят тысяч золотых крузадо, и шестьсот богатейших еврейских семей сумели заплатить эту цену. Временные разрешения, обеспечивавшие восьмимесячное пребывание в стране тем, кто затем направлялся в Северную Африку, стоили значительно дешевле – лишь 8 крузадо.
Растерзанные и ограбленные

Интересы короля изначально были весьма противоречивы, неудивительно, что вскоре он уже передумал. Тем временем, под влиянием соседней Испании, латентный антисемитизм, и ранее тлевший в португальском обществе, стал разгораться все ярче. Наряду с евреями, въезжающими на законных основаниях, были тысячи, пробравшихся через границу тайно. По Португалии поползли слухи, что эти люди принесли с собой чуму. Одновременно в стране пришли к выводу, что, позволяя евреям выезжать в Африку, португальцы сами же укрепляют своих мусульманских врагов.

В результате, лишь немногие из португальских портов оказались открыты для еврейских изгнанников, перебиравшихся на Черный континент, да и то только в те места, на которые распространялась португальская власть: Танжер и Асилу. Поскольку эти порты непрерывно подвергались нападениям со стороны мусульман, высадка и разгрузка испанских беженцев стала и вовсе непростым делом. По сути, безопасный переезд в Африку оказался практически невозможным. Несчастные беженцы скитались из одного порта в другой в поисках корабля, который взял бы их, и, если находили, оказывались целиком во власти капитана и его экипажа. В итоге, многие были ограблены, изнасилованы, убиты или брошены на безлюдных берегах без провизии и других припасов. Даже те евреи, что добирались до Африки, оказывались в незавидном положении между враждующими мусульманами и португальцами, когда каждая сторона подозревала их в союзе с противником. Часто бывало и так, что корабли возвращались в Португалию, не разгрузившись, а беженцев, отдавших все свое состояние за переезд, просто продавали в рабство.

Все это вело к тому, что число евреев в Португалии с просроченными разрешениями на пребывание становилось все больше. А в начале 1493 года эти несчастные стали жертвой новой королевской политики. Власти отобрали у них детей и отправили тех в Сан-Томе, у побережья Африки, в двухстах пятидесяти километрах к западу от Габона, в Гвинейском заливе. Обнаруженный примерно двадцатью годами ранее, этот необитаемый остров было решено колонизовать. Другими переселенцами стали преступники, которым суровые приговоры заменили ссылкой и работой по созданию на острове сахарных плантаций. Страшная участь отобранных детей сломала многие еврейские семьи. В отличие от португальцев, прозвавших Жуана II «Совершенным» за его успехи в области географических открытий и экономической экспансии, он вошел в еврейскую историю как безжалостный злодей и ненавистник вечного народа.
Ради принцессы

В 1490 году единственный сын Жуана, Афонсу, женился на Изабелле, старшей дочери испанских монархов Фердинанда и Изабеллы. Однако всего год спустя Афонсу катался на лошади и погиб в результате несчастного случая, так и не успев оставить наследника. Изабелла отправилась домой к родителям, а Португалия оказалась без наследного принца. В 1495 году, через два года после злодейства с еврейскими детьми, Жуан II умер, а на трон под именем Мануэла I Удачливого взошел его шурин и кузен – родной брат лично убитого Жуаном герцога Визеу Диого.

Новый король был полной противоположностью прежнего. Будучи родом из дома Визеу, благородной аристократической семьи, подвергшейся многолетним преследованиям со стороны Жуана, Мануэл сочувствовал беглецам. Более того, в отличие от своего двоюродного брата-воина, Мануэл тяготел к знаниям, недаром его двор вскоре превратился в европейский культурный центр. Также кардинально отличалась от предыдущей и его политическая линия. Стремясь к абсолютной монархии, он считал кортесов главной угрозой. Неслучайно за все 26 лет правления он созывал их всего четыре раза. Кроме того, он прекратил антисемитскую политику Жуана II, освободил еврейских рабов и отказался от щедрых подарков, преподнесенных ему за это еврейскими подданными. Но все же в тот момент, когда португальским евреям показалось, что они наконец в безопасности, все опять изменилось.

Будучи не сыном, а лишь двоюродным братом прежнего короля, Мануэл стремился укрепить законность своего правления. Брак с Изабеллой, вдовой покойного наследника королевства, стал идеальным решением. И хотя ее родители Фердинанд и Изабелла ради укрепления связей между королевствами сватали ему свою младшую дочь Хуану, он предложил руку старшей принцессе. В конце концов они согласились, но при условии, как считается, выдвинутом ею самой: все евреи Португалии должны быть изгнаны.

Мануэл оказался перед жестокой дилеммой. Борьба между королевским двором и представителями городской буржуазии в кортесах превратила поддержку евреев в важнейший фактор его политики. Во-первых, их вклад в успешное развитие Португалии буквально во всех областях не был обусловлен какой-либо политической выгодой. Во-вторых, терпимость короля к евреям после долгих лет преследований сделала их едва ли не самыми верными подданными. Такой комбинации не могло предложить ему ни одно городское сословие. В ситуации, когда мореплаватели непрерывно расширяли границы международных торговых отношений страны, Мануэл просто не мог пожертвовать своей единственной опорой в портах и городах.

В то же время брак с дочерью влиятельнейшей королевской четы Фердинанда II и Изабеллы I играл решающую роль в упрочении позиций Мануэла как дома, так и за рубежом.

В декабре 1496 года Мануэл подписал фактически тот же самый указ об изгнании, который его новые испанские родственники издали пятью годами ранее. У евреев Португалии было лишь десять месяцев, чтобы разобраться с делами и оставить страну. Поскольку единственная сухопутная граница – с Испанией – была для них закрыта, выход оставался только один – через море.

Обездоленные

Подписавший распоряжение о высылке Мануэл тем не менее жаждал удержать евреев в своем королевстве. Если они не могут остаться как евреи, решил он, они должны сменить веру. В начале 1497 года король закрыл все еврейские учреждения и конфисковал их имущество. В одно мгновение евреи были лишены всего, что помогало им держаться вместе.

В канун Песаха, праздника, символизирующего свободу, Мануэл издал чудовищный приказ отобрать у еврейских семей всех детей до четырнадцати лет, крестить их и передать на воспитание в христианские семьи. Те евреи, что хотели сохранить свое потомство, должны были сменить веру. Некоторые родители предпочли убить своих детей, а затем и себя, нежели покориться такой судьбе.

Португальские источники описывают неожиданную степень сочувствия со стороны жителей к ужасным страданиям евреев. Дон Фернандо Каутиньо, один из советников Жуана II и судья, ставший позже епископом Силвиша, открыто выступил с критикой политики Мануэла, утверждая, что принудительное крещение бесполезно. Король, однако, был твердо настроен и удержать евреев в стране, и выполнить условия брака.

Мануэл I развернул против своих еврейских подданных настоящую психологическую войну. Хотя формально в указе об изгнании говорилось, что евреи могут покидать страну из Лиссабона, Порту или Алгарве, на деле им было разрешено выезжать лишь через Лиссабон. Еще одна королевская подлость заключалась в том, что евреям было предписано пожертвовать все свои библиотеки в королевскую сокровищницу. Отнимая книги, Мануэл I рассчитывал лишить их возможности втайне сохранить свои традиции и культуру. Один из выдающихся еврейских ученых Португалии раввин Авраам Саба вспоминал:

«Они схватили одного еврея за книгу, которую тот очень ценил [и, потому утаил], и страшно избили его ремнями». (Дан Манор «История раввина Авраама Сабы», «Иерусалимские исследования в еврейской мысли», т. 2, стр. 227, 1983 г.)

Увиденного было достаточно, чтобы убедить самого раввина Авраама отказаться от остатков своей библиотеки:

«Услышав об этом, я задрожал, и пошел в страхе и ужасе <…> и закопал под корнями огромного оливкового дерева три написанные мной книги: [мои собственные] интерпретации Пятикнижия, книг Эстер, Рут, Кохэлет (Екклесиаста), Песни песней, Эйха (Плач Иеремии), Пиркей авот (Поучения отцов), а также книгу [историй] Црор ха-кесеф (Серебряный клад), написанную мной в юности. Об этом я буду теперь скорбеть, и плакать, и рыдать дни и ночи напролет».

Остальные же были так напуганы, что боялись спрятать или уничтожить свои книги, ведь королевский указ запретил их сжигать, требуя передачи властям. Так раввин Авраам Саба описывает еврейскую жизнь в Португалии весной 1497 года:

«Отобрали все книги вместе с синагогами, чтобы [евреи] не могли ни молиться, ни учиться, а все еврейские знания были бы забыты. Ведь как станешь учить своих детей без книг и учителей? Все, что оставалось, это научить их читать, Шма Исраэль («Слушай, Израиль»)» (Звулун Боарон «Изгнание из Испании и Португалии», отраженное в толкованиях раввина Авраама Сабы [Иерусалим: Институт Лифшица, 1993], стр. 42).

Двадцать тысяч сломленных евреев скопились тем летом в Лиссабоне. На протяжении нескольких месяцев они не собирались в синагогах и не изучали Тору, лишенные молитвенников и других книг. У многих отняли детей прямо в ночь перед Песахом, многие уже долгое время скитались по дорогам, сначала добравшись до Порту и Алгарве, лишь за тем, чтобы быть отправленными в Лиссабон. Ограбленные, истерзанные и измученные, они сгрудились в лиссабонском дворце Эстаус, большом здании в нижнем городе, в северной части площади Россио возле порта.

В другие времена здесь часто селились иностранные делегации и заморские гости, теперь же это место было переполнено двадцатью тысячами беженцев, содержавшихся в жутких условиях. Целыми днями по дворцу бродили священники, тщетно призывая несчастных принять христианство... вместе со свободой.

Кнут и пряник

Осознав, что его миссионерская кампания зашла в тупик и провалилась, король распорядился силой тащить евреев в ближайшие церкви и там крестить. При этом Мануэл I приказал духовенству не вредить тем, кто вырывался, проклинал христиан или пытался бежать, но просто кропить их святой водой и оставлять в покое. Так все двадцать тысяч евреев были обращены в христианство, а любая открытая практика иудаизма в Португалии прекращена.

Король также сделал несколько заявлений, стремясь успокоить всех этих «новых христиан». Он пообещал, что на протяжении последующих двадцати лет никто из них не будет подвергнут допросам в отношении их религиозной практики, предоставляя им таким образом время, чтобы забыть о своих прежних обычаях и приспособиться к христианской жизни. И даже по истечении этого периода любые расследования были возложены на гражданские суды, а не инквизицию. Кроме того, обвиняемым, ручался король, будет позволено защищать себя. Обвинители должны будут выступать открыто, а рассматриваться станут лишь те «преступления», о которых было сообщено в течение двадцати дней с совершения. Наконец, евреи прекращали подвергаться дискриминации.

Мануэл I даже поощрял своих придворных и аристократов жениться на «новых христианах». Вся эта показная «толерантность» была, разумеется, предназначена для умиротворения евреев и прекращения дальнейшей конфронтации, но, в конечном счете, вела к полному отсечению еврейских подданных от своего наследия.

В целом политика Мануэла I – евреи без иудаизма – оказалась относительно успешной. Технически Португалия была «освобождена от евреев», не утратив их экономического и научного вклада. Вскоре после того, как король женился на Изабелле, ее брат Хуан умер, и она стала наследной принцессой Испании. Мануэл I, казалось бы, вполне соответствовал своему прозвищу – Удачливый, но вот Изабелла умерла во время родов, а их сын Мигел, наследник португальского и испанского престолов, погиб в возрасте двух лет. Король женился на младшей сестре Изабеллы – Марии, однако к этому времени право на наследование уже перешло к Карлу – сыну еще одной из сестер Хуана, и возможность объединения иберийских королевств была утрачена.

В 1578 году правнук Мануэла Себастьян I Желанный пал в битве на севере Марокко, после чего португальская королевская династия оборвалась. В течение следующих шестидесяти лет Португалией правили из Испании.

Хотя теоретически в Португалии не осталось евреев, тысячи тайно продолжали сохранять верность иудаизму. На протяжении последующих веков часть сумела перебраться в страны с более терпимой к евреям атмосферой, другие же, оставшиеся, в основном утратили свою связь с еврейским народом. Хотя в нескольких отдаленных сельских районах Португалии тайные еврейские общины продолжили существовать, и уже в течение прошлого века некоторые из них наконец воссоединились с Домом Израиля.

http://www.moscow-jerusalem.ru/istoriya/portugaliya-dvazhdy-oskvernennye/

עמית סגל: 4 שנים בלי אורי אורבך (Hebrew)

Javan, Иран: Новая попытка перезагрузить миропорядок: теперь на улицах Каракаса

Немного сокращено.

На днях к странам, переживающим в последнее время бурные политические потрясения, добавилась еще одна. На сей раз это Венесуэла. Отметим, что все подобные политические кризисы ведут свою историю с того момента, когда прекратил существование Советский Союз. Тогда же, наряду с распадом СССР, от активного участия в мировой политике временно устранился Китай, полностью сосредоточившийся на внутреннем экономическом развитии. Тогда, в конце 80-х — начале 90-х годов, когда из мировой политики «ушли» Россия и Китай, центром миропорядка стали США. Точнее, они возомнили о себе, что в отсутствии других сверхдержав «сам Бог повелел» именно им стать гегемоном. Однако прошло около десяти лет, и Россия снова изъявила желание вернуться в большую политику. Начал стремительное возвращение на Олимп мировой политики и Китай, который за это время успел превратиться в локомотив мировой экономики. Прежняя левая идеология во внутренней политике и «антигегемонистская» направленность во внешней политике сделали эти две страны союзниками «поневоле», хотя еще совсем недавно их отношения были весьма далеки от дружественных. И тогда Америке пришлось немного потесниться: эти две страны, вернувшись в мировую политику, не желали далее оставаться простыми статистами и хотели как можно быстрее стать решающими силами в международных отношениях...

Ниже есть продолжение.

... В 2010 году началась серия арабских революций. И этот процесс дестабилизации арабского мира еще более сблизил Иран со странами, которые желают противостоять «режиссерам» однополярного мира. Иран вместе с ними начал формировать «ось сопротивления» мировому гегемону. Самым ярким индикатором этого сотрудничества стало взаимодействие в охваченной гражданской войной Сирии. Но в то же время США избирают нового президента. Президента, которому каждую минуту, каждый миг в любой точке мира чудятся кризисы. Он возомнил, что миссия Америки — реагировать на все эти кризисы в одностороннем порядке. Кроме того, налицо склонность самого Дональда Трампа ломать сложившиеся в современном миропорядке схемы. И с этой точки зрения Трампа можно назвать «анархистом-мятежником» современного миропорядка. Анархистом, которому никакие правила не писаны, но, при этом он же считает, что сам может диктовать правила. Когда на Украине, Северной Корее и Сирии дела пошли не по его сценарию, внимание Трампа переключилось на Венесуэлу. Первые признаки кризиса появились в Латинской Америке, как только стало ясно, что кризисный сценарий в Иране не реализуется.

Кажется, США вышли на новый этап развития: «конструирование» кризисов в тех странах, где начала проявлять активность оппозиция, но оппозиция не любая, а ориентированная на Запад. В стране начинаются протесты, их лидеры сразу официально признаются Западом. И как только политические лидеры, типа Хуана Гуайдо, получают политическую поддержку Запада, их шансы получить всю полноту политической власти значительно возрастают. И тогда появление в мире еще одного правительства, полностью ориентированного на США, почти гарантировано. Если кризисная схема в Венесуэле будет реализована также, то, несомненно, США и далее будут «обкатывать» эту схему и в других странах. К тому же в последние годы США стали особенно чутки к росту влияния в Латинской Америке России, Китая, Ирана. Вот явный пример тому — Бразилия. Как только эта страна предприняла несколько шагов в сторону экономического и политического сближения с Китаем и Россией, вступила в БРИКС (пока довольно «беззубую» организацию в политическом отношении), этого было вполне достаточно для США. Они немедленно, через разного рода международные организации, прежде всего, финансовые, приложили усилия для ухудшения экономической ситуации в стране. И вот в прошлом году в Бразилии уже захватывают политическую власть сторонники сближения с США. Однако если в Бразилии сторонники США действовали скрытно, то в Венесуэле они уже не боятся показать свое лицо. И так Латинская Америка тоже превращается в регион геополитического противостояния — противостояния сил, которые поддерживают «мирового гегемона» или выступают против него. Иран уже прочно обосновался среди тех стран, которые активно участвуют в этой конфронтации в разных регионах мира — в Юго-Восточной Азии, Восточной Европе, Западной Азии, и, конечно же, Латинской Америке. Доказательством тому стало то, что Иран направляет свои боевые суда нового поколения к берегам Латинской Америки, в том числе, к берегам Венесуэлы.

Все подобные процессы в очередной раз делят мир на две части — в нем появляются силы, действующие в поддержку США или же пытающиеся с ними бороться. Немедленно поделило мир надвое и венесуэльское противостояние. Канада, Великобритания, даже Германия и охваченная протестами Франция встали на сторону проамериканских политических сил, пытающихся свергнуть законную власть в этой стране. А Россия, Китай и Турция выступили в защиту законно избранного президента Венесуэлы. Все это напоминает времена холодной войны, когда коммунистический блок противостоял капиталистическому. Однако разница (по сравнению с 70-80-ми годами прошлого века) в том, что Россия и Китай в этом геополитическом противостоянии действуют вместе, а не порознь. Хотя у двух супердержав разные сферы деятельности (Россия больше действует в сфере международной безопасности, а Китай — в сфере экономики), но они обе противостоят «гегемону», каждая в своей области.

Но все же в этом геополитическом противостоянии есть и существенное отличие от того, что происходило во времена холодной войны. Силы, которые пытаются возглавить противостояние «гегемонии» США, более активно ищут союзников в разных регионах мира, укрепляют взаимодействие с региональными оппонентами США, с тем же Ираном. И на фоне этого противостояния происходит раскол внутри самих союзников по НАТО — среди таковых появляются страны, которые предпочитают действовать самостоятельно, например, Турция. Это совершенно новое явление. Пропасть радикального национализма все больше отдаляет друг от друга вчерашних союзников — США во главе с Трампом все дальше отходят от своих европейских партнеров.

Доходит даже до парадоксальных вещей — США, одно из государств-учредителей НАТО, стремятся уничтожить НАТО, или, по крайней мере, выйти из него. Также Вашингтон все чаще выступает против ЕС по разным вопросам не только европейской, но и мировой политики. Противостояние Восточного блока гегемонии США закончилось в свое время поражением первого. Но сейчас если все указанные тенденции будут продолжаться, то придет уже черед Запада и Америки капитулировать в этом противостоянии...

https://inosmi.ru/politic/20190131/244485881.html

Российские телеканалы получили инструкцию по освещению событий в Венесуэле

В минувшую пятницу топ-менеджмент крупнейших федеральных телеканалов получил указание со списком тезисов. Все пункты очередного "темника" касались событий в Латинской Америке. Благодаря этой инструкции отечественное ТВ должно в "нужном ключе" подавать новости о перевороте в Венесуэле. Её существование подтвердили сразу несколько редакторов российских телеканалов.

Ниже есть продолжение.

Тезисы

В справке всего несколько пунктов. Они касаются, в первую очередь, оттенков подачи информации о Хуане Гуайдо – человеке, который объявил себя "временным президентом" страны. Действующий глава Венесуэлы Николас Мадуро от власти не отрекся и поэтому в стране, по сути, воцарилось двоевластие.

1. "Приветствуется показывать оговорки и двусмысленность, допущенные Гуайдо в речи. Не рекомендуется публиковать прямые речи (синхроны) Хауна Гуайдо, если в них нет возможности указать на глупость в его словах".

Россия, как и еще несколько стран – Китай, Мексика, Турция, Боливия и Куба, поддерживают Николаса Мадуро. Соединенные Штаты Америки, в свою очередь, образовали своеобразную коалицию, поддерживающую Гуайдо. В неё вошли Канада, Грузия, Бразилия, Аргентина, Чили, Колумбия, Коста-Рика, Гондурас, Панама, Перу и другие. Европейцы признавать власть Гуайдо пока не стали, хотя президент Франции Макрон и премьер-министр Великобритании уже выразили ему свою поддержку.

2. "Всячески подчеркивать связь Гуайдо с США. Любое упоминание Гуайдо в Соединенных Штатах подавать как беспрецедентную поддержку Америки".

10 января в Венесуэле состоялась инаугурация Николаса Мадуро. Сразу после этого спикер парламента Хуан Гуайдо призвал местных жителей выходить на акции протеста.

3. "Не упоминать в эфире количество стран, поддержавших Хуана Гуайдо. Увеличение количества этих стран также опустить. Подобную информацию подавать через признание и поддержку США."

Гуайдо заявил, что Конституция позволяет ему исполнять обязанности президента, а представителям оппозиции он предложил сесть за стол переговоров и заключить соглашение об управлении страной. Вспыхнувшие вслед за этим митинги собрали, в общей сложности, несколько сотен тысяч человек. Акции протеста продолжаются и сейчас по всей стране.

4. "Не называть в эфире реальное число участников митингов оппозиции. В случае, если митинг всё же упоминается, следует называть его "немногочисленным", уточнять, что на нём собралась лишь небольшая часть оппозиционеров. Видео, демонстрирующее большое количество участников акций протеста, лучше не показывать".

"Венесуэльская методичка" была запущена в конце прошлой недели – и это неслучайно. Днём в четверг в Администрации президента на Старой площади прошло совещание.

Подобные совещания проводятся еженедельно, о них уже писало издание "Проект". На них присутствуют руководители крупнейших российских СМИ. Обсуждаются текущие вопросы повестки, даются краткие указания, как подать ту или иную тему, например, в каком ключе представлять Пенсионную реформу. Одна из главных тем последнего собрания – ситуация в Венесуэле.

Новости о событиях в Латинской Америке в эфире "большой тройки" выглядят практически одинаково. Различаются лишь мелкие детали.

И первый, и второй канал максимально близко следуют методичке. Их журналисты совершенно одинаково рассказывают о том, что в Венесуэле неспокойно, но основной упор делается на роль США в происходящих событиях, оппозиция упоминается мимоходом.

Первый канал рассказывает о существовании некоего секретного плана по захвату власти в Венесуэле. Естественно, в материале подробно разбирается роль США:

"В ночь на 23 января вице-президент США лично звонил спикеру давно распущенного венесуэльского парламента Хуану Гуайдо. Майк Пенс клятвенно обещал поддержку Вашингтона, если мятежный Хуан рискнет назвать себя исполняющим обязанности президента Венесуэлы. Ночной звонок Пенса стал сигналом к началу реализации секретного плана. Положив трубку, Хуан Гуайдо возомнил себя главой 25-миллионной страны и поспешил объявить об этом".

В свою очередь ВГТРК, упоминая митинги в Венесуэле, рапортует:

"Несмотря на выходной, на митинг пришли всего полторы-две сотни либералов. На других протестных площадках народу и того меньше".

Продолжая разбор, репортёры "России" переходят уже к личности самого Хуана Гуайды:

"Внешне и так похожий на Обаму, он, кажется, мечтает о роли двойника. Комично копирует жесты и слоганы. Например, "Да, мы можем!". Подчиняется, Гуайдо правда, людям с другого — не обамовского — фланга американской политики".

А вот НТВ позволяет себе вольности. В итоговой программе журналисты в подводке упоминают о высокой инфляции в стране, бедности и признаках голода, – ими и были вызваны акции протеста. Правда, о том, что митинги организованы оппозицией, снова не упоминается.

https://zen.yandex.ru/media/baza/rossiiskie-telekanaly-poluchili-instrukciiu-po-osvesceniiu-sobytii-v-venesuele-5c50628fe96d7a00aec3aa55