Wednesday, February 01, 2012

Нам часто очень не хватает возможности побыть наедине с собой

По наводке блога Дневник кризиса.
Незначительно сокращено.


Моя знакомая Мари Женье из Парижа почти каждый день после работы по дороге домой заходит в очень дорогой бутик, берет два-три комплекта одежды и отправляется в примерочную. Минут через 10 она выходит и отдает одежду продавщице со словами, что ей ничего не подошло. В этот магазин Мари ходит уже несколько месяцев, но она ни разу ничего не купила. По правде говоря, она даже ни разу ничего не примерила. На самом деле она заходит в примерочную, снимает обувь, садится на небольшой пуфик и сидит так минут 5-10. Все дело в том, что небольшая кабинка в модной лавке стала для Мари единственным местом, где она может хотя бы чуть-чуть побыть в одиночестве и в относительной тишине.


Ниже есть продолжение.


Мари 38 лет. Она просыпается в 7.30, будит двоих детей и мужа, готовит завтрак, помогает одеться девочкам и, как в фильмах, завязывает галстук супругу. Выходят из дома они все одновременно. Муж завозит старшую дочь в школу, Мари на автобусе довозит младшую до детского сада и дальше на метро едет в офис. Она дизайнер в крупном книжном издательстве и сидит в огромном кабинете на 20 человек без каких-либо перегородок. По вечерам она либо ходит на групповые танцы в близлежащем фитнес-клубе, либо отправляется прямиком домой, где дети, няни и бабушки.

Мари не исключение, она — правило. Так живем все мы: те, у кого есть семья, кто ходит на работу и кто живет в большом городе.

Уединение больше не в моде. Офис должен быть ньюсрумом, в телефоне должен быть установлен «Фейсбук» для постоянной связи с френдами, пятницу надо проводить в набитом до отказа пабе.

Именно об этом на прошлой неделе вышла большая статья The New York Times: мы почти никогда не бываем одни, вокруг всегда люди, разговоры, хохот или ругань. И считается, что это хорошо. Статью написала психолог Сюзан Кайн, автор недавно вышедшей книги «Тишина: преимущества интровертов в мире, который не умеет молчать».

Она утверждает: мы существуем во времена коллективного мышления, стадного чувства и общности интересов.

Это звучит странно, потому что мы привыкли считать, что мы индивидуалисты. Но, оказывается, одно другому не противоречит. По словам частного психолога Хью Гарди из Нью-Йорка, члена Нью-Йоркской ассоциации психологов, юди действительно сейчас отличаются друг от друга как никогда раньше, но они поставлены в ситуацию, когда им часто — как никогда раньше — приходится идти на компромиссы и искать единый путь. Мир изменился. Кайн пишет, что в 1970 году на каждого американского служащего приходилось около пяти квадратных метров офисной площади, а в 2010-м — уже не больше двух. Кроме того, в 1970-х они сидели в небольших кабинетах. Сейчас же работодатели сажают сотрудников в огромное общее помещение плечом к плечу и объясняют это тем, что так воспитывается командный дух и появляются новые идеи.

Это как общинная жизнь в деревне, только в офисе и в 2012 году: бесхозные чашки, пицца вскладчину, одно на четверых такси до дому. Тут хочешь не хочешь, а будешь искать общий язык с нелюбимым коллегой и лелеять в себе ощущение общего дела с остальными.

На работе мы проводим по 12 часов в день, еще пара часов уходит на дорогу в транспорте, набитом людьми, или в собственном автомобиле, но в пробке, среди таких же обозленных и отчаявшихся хоть сколько-нибудь скоро попасть домой водителей. Остается всего-то несколько часов на общение с семьей, проверку почты и социальные сети. Выходные — друзьям и родственникам. Личного пространства не осталось, личного времени — тем более.

Один мой знакомый дважды в день на работе уходит минут на 15 в туалет: единственное место, где можно побыть одному, без коллег. Другой мой знакомый то же самое проделывает дома, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть от жены и ребенка.

Классическая психология утверждает: у человека есть две базовые потребности — в общении и в уединении. Многочисленные исследования доказали, что только в одиночестве человек получает необходимую психологическую разрядку, сравнимую с отдыхом всего организма во время сна. Врачи уверены, что отсутствие такой разрядки ведет к заболеваниям нервной системы.

Например, профессор Алан Уайт из университета Лидса исследуя потребность в уединении человека любого возраста и пола, обращает особое внимание на его роль в жизни мужчин, поскольку они больше, чем женщины, подвержены сердечным заболеваниям. Мол, уединение обеспечивает полное расслабление, которое позволяет стабилизировать сердечный ритм и нормализовать кровяное давление.

Стройте на даче сараи, советует Уайт, и отпускайте туда мужей: здоровее будут.

А еще они будут лучше относиться к женам, уверяет Филипп Ходсан из Британской ассоциации консультирования и психотерапии. Ведь для хороших отношений с другими людьми человек должен установить контакт с самим собой, а это реально, только когда у него есть возможность хотя бы чуть-чуть побыть в одиночестве. И желательно, конечно, не в примерочной.

http://www.snob.ru/selected/entry/45456

Подростки не знают самих себя

По наводке блога Дневник кризиса.
Немного сокращено.


Осенью я провела небольшое исследование...Моя рабочая гипотеза была такова: современных детей слишком много развлекают, в результате они не умеют сами себя занять, избегают встречи с самими собой, от чего, в свою очередь, своего внутреннего мира совершенно не знают и даже боятся.


Ниже есть продолжение.


По условиям эксперимента участник соглашался провести восемь часов (непрерывно) в одиночестве, сам с собой, не пользуясь никакими средствами коммуникации (телефоном, интернетом), не включая компьютер или другие гаджеты, а также радио и телевизор. Все остальные человеческие занятия — игра, чтение, письмо, ремесло, рисование, лепка, пение, музицирование, прогулки и т. д. — были разрешены.

Во время эксперимента участники по желанию могли делать записи о своем состоянии, действиях, о приходящих в голову мыслях.

Строго на следующий после эксперимента день они должны были прийти ко мне в кабинет и рассказать, как все прошло.

При возникновении сильного напряжения или других беспокоящих симптомов эксперимент следовало немедленно прекратить и записать время и, по возможности, причину его прекращения.

В моем эксперименте участвовали в основном подростки, которые приходят ко мне в поликлинику. Их родители были предупреждены и согласились обеспечить своим детям восемь часов одиночества.

Вся эта затея казалась мне совершенно безопасной. Признаю: я ошиблась.

В эксперименте приняли участие 68 подростков в возрасте от 12 до 18 лет: 31 мальчик и 37 девочек. Довели эксперимент до конца (то есть восемь часов пробыли наедине с собой) ТРОЕ подростков: два мальчика и девочка.

Семеро выдержали пять (и более) часов. Остальные — меньше.

Причины прерывания эксперимента подростки объясняли весьма однообразно: «Я больше не мог», «Мне казалось, что я сейчас взорвусь», «У меня голова лопнет».

У двадцати девочек и семи мальчиков наблюдались прямые вегетативные симптомы: приливы жара или озноб, головокружение, тошнота, потливость, сухость во рту, тремор рук или губ, боль в животе или груди, ощущение «шевеления» волос на голове.

Почти все испытывали беспокойство, страх, у пятерых дошедший практически до остроты «панической атаки».

У троих возникли суицидальные мысли.

Новизна ситуации, интерес и радость от встречи с собой исчезла практически у всех к началу второго-третьего часа. Только десять человек из прервавших эксперимент почувствовали беспокойство через три (и больше) часа одиночества.

Героическая девочка, доведшая эксперимент до конца, принесла мне дневник, в котором она все восемь часов подробно описывала свое состояние. Тут уже волосы зашевелились у меня (от ужаса).

Что делали мои подростки во время эксперимента?

— готовили еду, ели;

— читали или пытались читать,

— делали какие-то школьные задания (дело было в каникулы, но от отчаяния многие схватились за учебники);

— смотрели в окно или шатались по квартире;

— вышли на улицу и отправились в магазин или кафе (общаться было запрещено условиями эксперимента, но они решили, что продавцы или кассирши — не в счет);

— складывали головоломки или конструктор «Лего»;

— рисовали или пытались рисовать;

— мылись;

— убирались в комнате или квартире;

— играли с собакой или кошкой;

— занимались на тренажерах или делали гимнастику;

— записывали свои ощущения или мысли, писали письмо на бумаге;

— играли на гитаре, пианино (один — на флейте);

— трое писали стихи или прозу;

— один мальчик почти пять часов ездил по городу на автобусах и троллейбусах;

— одна девочка вышивала по канве;

— один мальчик отправился в парк аттракционов и за три часа докатался до того, что его начало рвать;

— один юноша прошел Петербург из конца в конец, порядка 25 км;

— одна девочка пошла в Музей политической истории и еще один мальчик — в зоопарк;

— одна девочка молилась.

Практически все в какой-то момент пытались заснуть, но ни у кого не получилось, в голове навязчиво крутились «дурацкие» мысли.

Прекратив эксперимент, 14 подростков полезли в социальные сети, 20 позвонили приятелям по мобильнику, трое позвонили родителям, пятеро пошли к друзьям домой или во двор. Остальные включили телевизор или погрузились в компьютерные игры. Кроме того, почти все и почти сразу включили музыку или сунули в уши наушники.

Все страхи и симптомы исчезли сразу после прекращения эксперимента.

63 подростка задним числом признали эксперимент полезным и интересным для самопознания. Шестеро повторяли его самостоятельно и утверждают, что со второго (третьего, пятого) раза у них получилось.

При анализе происходившего с ними во время эксперимента 51 человек употреблял словосочетания «зависимость», «получается, я не могу жить без…», «доза», «ломка», «синдром отмены», «мне все время нужно…», «слезть с иглы» и т. д. Все без исключения говорили о том, что были ужасно удивлены теми мыслями, которые приходили им в голову в процессе эксперимента, но не сумели их внимательно «рассмотреть» из-за ухудшения общего состояния.

Один из двух мальчиков, успешно закончивших эксперимент, все восемь часов клеил модель парусного корабля, с перерывом на еду и прогулку с собакой. Другой (сын моих знакомых — научных сотрудников) сначала разбирал и систематизировал свои коллекции, а потом пересаживал цветы. Ни тот, ни другой не испытали в процессе эксперимента никаких негативных эмоций и не отмечали возникновения «странных» мыслей.

Получив такие результаты, я, честно сказать, немного испугалась. Потому что гипотеза гипотезой, но когда она вот так подтверждается… А ведь надо еще учесть, что в моем эксперименте принимали участие не все подряд, а лишь те, кто заинтересовался и согласился.

http://www.snob.ru/selected/entry/45522

DJIA to Fall 4,000 Points in 2012, Granville Says (English)

http://www.bloomberg.com/video/84758540/