Wednesday, May 23, 2018
Бейдар: Как Израиля могло не быть
Заметка полностью. Форматирование не сохренено.
Ниже есть продолжение.
За несколько дней до провозглашения еврейского государства от него готовы были отказаться сами евреи
Свое 70-летие Израиль уже отметил — по еврейскому календарю. По общепринятому, григорианскому, юбилейная дата – 14 мая.
Этой страны вполне могло не быть. И то, что она возникла 70 лет назад, вопреки всем действительно объективным условиям, — результат почти случайных обстоятельств. Чаши весов колебались до последнего, легко могли качнуться в другую сторону – и сегодня никто бы и слова такого не знал — «Израиль» — в отношении некого государства. Ни страны бы и ни названия.
Ниже есть продолжение.
Недовоплощенная фантазияhttp://beider.co.il/2018/05/14/kak-izrailya-moglo-ne-byt/
Австрийский журналист и драматург Теодор Герцль так впечатлился картиной гражданской казни французского офицера-еврея Адольфа Дрейфуса, что стал основоположником сионизма. Этот амбициозный, низкорослый еврей, страдавший от многих комплексов и неприличной болезни, как Ленин, был тем еще мечтателем – куда там кремлевскому. Собрав в 1897 году в Базеле первый сионистский конгресс, он заявил, что создал там еврейское государство.
Правда заключалась лишь в том, что сионистскую организацию, причем всемирную, он таки тогда создал. И она действительно приняла в качестве программы идеи книги Герцля «Еврейское государство». Впрочем, что значит книги? Брошюрка в 63 страницы – чистая утопия о том, что было бы, если бы у евреев было то, чего у них нет, — своя земля, своя страна, где они составляли бы национальное большинство и сами собой управляли. Социальная сказка, фантазия, бред сумасшедшего.
Но ему попался точно такой же народ. Евреи (прежде всего российские – им было хуже всего) действительно стали приезжать в Палестину, строить там свои хозяйства и даже города. Однако своей страной это не было и не могло быть.
Потому что с другой задачей, которую поставил перед собой Герцль (ее он и считал главной – основой политического сионизма), не справился совершенно.
Она заключалась в том, чтобы убедить правителей мировых держав (прежде всего султана Османской империи, которой тогда принадлежала Палестина, императоров России, Германии и Австро-Венгрии) способствовать созданию еврейского государства – то есть разрешить его. Для их же блага. Европейские монархи таким образом избавились бы, хотя бы частично, от своих евреев с их проблемами и проблемами с ними. А османский – получил бы еврейские инвестиции со всего мира и развитие депрессивного, бесперспективного региона. Палестина представляла собой дыру дырой, не приносила дохода казне и поражала путешественников своей унылой скудностью.
И здесь, поскольку объектом его убеждений оказались не склонные к сладким грезам соплеменники, а хозяева тогдашнего мира (Герцль сумел дойти только до их приближенных), основоположник политического сионизма не продвинулся ни на шаг до самой своей смерти в 44 года. Немногим преуспели в том же направлении и его последователи.
Когда вскоре после Второй мировой войны палестинский вопрос стал рассматриваться в ООН, у еврейского населения Палестины имелись почти все признаки государства: собственное хозяйство, язык, культура, структура и органы управления, полуподпольная армия. Не было лишь юридического статуса и международного признания. Но без этой формальности все остальное не стоило ничего.
Кроме Библии, у евреев был лишь один документ, подтверждающий их право на эту землю, — Декларация Бальфура.
Фактически — опубликованное в ноябре 1917-го письмо министра иностранных дел Великобритании лорда Бальфура главе британской еврейской общины лорду Ротшильду о том, что правительство ее величества одобряет основание «еврейского национального дома» в Палестине.
«Эту записку в несколько строчек» (67 слов на английском) с туманной формулировкой сочли британским обязательством создания еврейского государства не только евреи. Под нее и с этим условием Британия получила мандат на управление Палестиной при дележе наследия павшей Османской империи. Она его нарушила уже в 1922 году, создав на 4/5 территории Палестины арабское государство (сначала под своим управлением) – Трансиорданию. А на оставшейся части вводила все более строгие нормы ограничения еврейской иммиграции – чтобы не гневить арабов.
Эти нормы не были пересмотрены, и когда над евреями Европы нависла смертельная угроза. Первоначально Гитлер не собирался их уничтожать. Он планировал их просто ограбить и выгнать. Но им некуда было бежать. Никто не хотел принимать у себя этих нищих изгоев. Включая Британию, владевшую Палестиной.
Если бы там уже тогда существовало еврейское государство или еврейское самоуправление подмандатной Палестины обладало правом принимать беженцев, судьба евреев Европы была бы совершенно иной.
Великобритания в феврале 1947 года объявила о сложении с себя мандата на управление этой склочной территорией через год. Решение о будущем переустройстве передали в ведение ООН, создали там Специальный комитет по Палестине (UNSCOP).
Рассматривалось три варианта послемандатного статуса становящейся бесхозной страны: международный протекторат под эгидой ООН; единое арабо-еврейское государство; раздел территории между двумя государствами – еврейским и арабским.
Первый отметали и те, и другие. Второй устраивал арабов, но евреев – никак: они были в меньшинстве, и вся сионистская идея пошла бы насмарку. Им годился только третий вариант, но арабы его отвергали. Какой из трех вариантов будет вынесен на голосование Генассамблеи ООН – зависело, в основном, от стран-победительниц.
Среди них Великобритания обладала самым слабым голосом. Она была заинтересованной стороной, лишенной доверия держательницей мандата, с которым не справилась, и сама от него отказалась. Поэтому решающее слово принадлежало США и СССР.
Сионист Громыко
Про СССР было практически все известно. Советский Союз традиционно поддерживал справедливую борьбу арабского народа с колониалистами, а сионизм считал враждебной полуфашистской идеологией, само это движение – оплотом империализма, главным образом, британского. Со своими сионистами в стране победившего социализма расправились еще в 20-е — кого расстреляв, кого посадив, кого отправив в эмиграцию, и даже иврит был под запретом как язык реакционный, в отличие от пролетарского идиша.
Госдеп, Пентагон, ЦРУ давали однозначную оценку предполагаемой позиции СССР: Москва поддержит вариант единого государства с арабским большинством, чем заслужит признательность арабов, так что и США не стоит портить с ними отношения. Сионистские лидеры тоже не ждали ничего хорошего от сталинской империи.
Когда 14 мая 1947 года (то есть ровно за год до провозглашения Израиля, — В.Б.) советский представитель Андрей Громыко поднялся на трибуну Генассамблеи ООН, обсуждавшей судьбу Палестины, еврейские деятели, сидя на местах для гостей, приготовились услышать от него то же, что слышали раньше в конфиденциальных беседах. Но то, что он сказал, повергло их в шок.
Он заговорил об ужасных страданиях, которые перенес еврейский народ во время войны. О том, что мучения этих людей не кончились — «сотни тысяч евреев бродят по разным странам Европы», — что долг ООН помочь им. Он потребовал признать тот «тяжелый факт», что ни одно государство Западной Европы не оказало евреям должной поддержки во время войны. Именно этим, подчеркнул Громыко, объясняется стремление еврейского народа к созданию своего государства — и не поддержать такое естественное стремление так пострадавшего народа было бы несправедливо.
Громыко заявил, что СССР был бы заинтересован в основании единого арабо-еврейского государства с равными правами для двух народов, но если комитет ООН по Палестине решит, что конфликт между ними неразрешим, создание на этой земле двух государства – еврейского и арабского – альтернатива оправданная и приемлемая.
Никто не ждал такого разворота от советского представителя. Он говорил так, как будто речь ему писал сионист или сам он был сионистом.
И это была не единственная просионистская речь Громыко. В сентябре UNSCOP решил выставить на Генассамблею именно резолюцию о разделе Палестины. За три дня до судьбоносного голосования, 26 ноября 1947 года, Громыко в ответ на арабские упреки в том, что раздел Палестины является исторической несправедливостью, заявил о долгой связи еврейского народа с этой землей. Как будто бы вновь заглянул в прописи сионизма. Отрицание этой связи до сих пор является основной палестинского нарратива. И Громыко опять подчеркнул, что такой раздел справедлив, он соответствует «законным требованиям еврейского народа, сотни тысяч представителей которого являются бездомными…». Это слово – «бездомные» — нам надо бы запомнить для понимания дальнейшего.
Сталинский гамбит
Само собой, Громыко «стал сионистом» не сам и не вдруг. Он выполнял решение, принятое не им и скорее всего даже без него. Было кому решать за всех и в тогдашней Москве. Звали этого человека Иосиф Сталин, а вот уж без него не совершались такие резкие развороты, какие начал демонстрировать несгибаемый Громыко с трибуны ООН в 1947-м.
Что заставило Сталина «пойти на поводу у сионистов» тогда? Только не чувство справедливости, о котором постоянно говорил Громыко в своих сенсационных речах, сделавших его «героем Израиля» с тех пор и навсегда. Только не сочувствие еврейскому народу, претерпевшему «невиданные бедствия» во время войны.
К Сталину понятия справедливости, сострадания, сочувствия неприменимы. Тем более – по отношению к евреям. Не пройдет и двух месяцев после исторического голосования в ООН, признавшего — во многом благодаря позиции СССР — право евреев на свое государство, как он отдаст приказ об убийстве «главного еврея» Советского Союза Соломона Михоэлса, — прелюдии к задуманной Сталиным великой антисемитской кампании, итогом которой должно было стать «окончательное решение еврейского вопроса» в его стране.
Евреи для него были всего лишь россыпью пешек, которыми он собирался разыграть свой ближневосточный гамбит на палестинском поле.
Война кончилась, а с нею – вынужденный союз с империалистами. О переделе послевоенного мира договорились еще во времена союзничества – на саммитах в Тегеране в 1943-м, в Ялте и Потсдаме в 1945-м. Но передел касался, в основном, Европы. Палестина – вопрос второстепенный – оставалась за рамками договоренностей. Престарелый советский вождь, не желая замечать изменившихся тенденций, продолжал считать Англию основным игроком на Ближнем Востоке и хотел ее оттуда выгнать.
Палестина представлялась ему удобным местом, где он мог вставить старушке Британии большое шило в задницу.
Арабов Сталин считал пособниками и сателлитами англичан. По его представлениям, Британия в послевоенном мире продолжит контролировать Ближний Восток через полностью подчиненных ей Трансиорданию и Ирак и зависимый от нее Египет. А еврейское государство в центре региона точно не станет сторонником Британии, с которой сейчас евреи борются, в том числе силой оружия, зато вполне может стать оплотом Советского Союза в регионе. Это как бросить головешку в муравейник.
Основания для такого сценария были, и дали их советскому руководству сами сионисты.
Обмен Лондона на Москву
Хаим Вейцман, председатель Всемирной сионистской организации и будущий первый президент Израиля, был вхож в самые высокие круги лондонского истеблишмента. Не благодаря своим должностям в сионистском движении. Этот еврей из-под Пинска был профессором химии в Манчестере, и во время Первой мировой изобрел промышленный способ производства ацетона, который помог британскому флоту избавиться от острого дефицита бездымного пороха. Признательность тогдашнего морского министра Уинстона Черчилля не знала границ. Даже когда Черчилль стал премьером, Вейцман по старой дружбе был одним из немногих, кто мог входить к нему без доклада. Считается, что и Декларация Бальфура появилась во многом благодаря тому, что британское правительство не могло отказать человеку, который внес такой бесценный вклад в оборону империи в самый критический момент войны с немецкими субмаринами.
Химия, ацетон и порох были лишь побочными занятиями профессора Вейцмана. Главным делом жизни был для него сионизм. И он сыграл в нем выдающуюся роль. Это Вейцман, вовремя предвидя падение Османской империи в Первой мировой, настоял на переориентации сионистского движения с нее на Великобританию.
Вейцмана считали в сионистском движении англофилом, и когда империя повела себя в канун и в начале Второй мировой так вероломно по отношению к евреям, он чувствовал себя виноватым. И сделал новый прогноз – теперь уже по поводу Британии. Она выйдет из этой войны ослабленной, ее положение на Ближнем Востоке не будет прежним. Вакуум заполнит скорее всего Советский Союз.
Вейцман не питал теплых чувств к стране социализма. Его младший брат, единственный из семьи вернувшийся на прежнюю родину строить страну рабочих и крестьян, вскоре оказался в тюрьме и сгинул в сталинском лагере. Но политическую опору выбирают не по любви. Профессор стал искать выходы на советское руководство. Ближайшим доступным контактом мог для него стать только посол СССР – Иван Майский.
Они впервые встретились в феврале 1941 года. И очень понравились друг другу. Говорили по-русски. Майский услышал от немолодого, высокого, безупречно одетого профессора массу неожиданных и приятных вещей. Тот сказал, что сионисты разочарованы англичанами: они не любят евреев, предпочитают им арабов и вряд ли пойдут на размещение в Палестине 4-5 миллионов еврейских беженцев из оккупированных немцами стран Европы. Так что даже победа Британии в войне с Гитлером не сулит евреям ничего хорошего, сионисты готовы порвать с ней ради более надежного партнера.
Все это стало еще более актуальным совсем скоро – когда и Советский Союз вступил в войну с Гитлером. Вейцман завел переписку с Майским. Объяснял, что это великое заблуждение, будто сионизм враждебен социализму и СССР. Другие сионистские лидеры при всякой возможности отстаивали этот тезис.
«Палестина, — доказывали они, — представляет собой очаг единственного организованного рабочего движения на всем Ближнем Востоке и ядром социалистического содружества».
Убеждали, что еврейское государство, когда оно будет создано, станет нейтральным, в то время как арабы – либо британские агенты, либо коллаборационисты, работающие на Германию.
Тут не требовалось строить догадки. В то время как сионисты обхаживали советских представителей за рубежом, а в самой еврейской Палестине развернулось массовое движение в поддержку Красной армии (собирали деньги и теплую одежду, посылали медикаменты, перегоняли за две тысячи километров по пустыням и горным дорогам в СССР санитарные машины с оборудованием, готовы были отправить медицинские бригады на фронт), «отец палестинской нации», верховный муфтий Иерусалима Амир аль-Хусейни встречался с Гитлером, клялся ему в верности, формировал мусульманский легион СС в Боснии и диверсионные группы в Палестине, организовал прогитлеровский военный мятеж в Иране, а штаб муфтия располагался в Берлине.
Нескромное предложение
Вторая встреча Майского с Вейцманом состоялась в сентябре 1943 года. На ней советский посол перевел разговор в практическую плоскость, которую в первой их встрече лишь затронул. Его интересовало, действительно ли Палестина может вместить большое количество европейских евреев.
В том же месяце посол сам оказался в Палестине. Его вызвали в Москву, а во время войны самый короткий путь туда из Лондона пролегал через Ближний Восток. Один из ведущих израильских специалистов по истории евреев России и Польши, директор Института исследований сионизма и Израиля при Тель-Авивском университете, скончавшийся в прошлом году профессор Мататьягу Минц писал, что командировка Майского была связана с его предстоящим назначением заместителем наркома иностранных дел.
Очевидно, для срочного вызова в метрополию имелся по крайней мере еще один повод. Именно в это время, в сентябре 1943-го, при Наркоминделе начала работу созданная решением Политбюро правительственная Комиссия по вопросам мирных переговоров и послевоенного устройства. Для руководства ею был отозван в Москву другой посол – в США – Максим Литвинов, бывший нарком, в свое время смещенный перед заключением пакта Молотова-Риббентропа.
В рамках задач этой комиссии была выработка позиции СССР, в том числе по послевоенной судьбе Палестины и евреев – еще отдельно.
Волею обстоятельств (контактам с сионистами, о которых посол, естественно, докладывал в Москву) и по должности (Палестина была фактически протекторатом Великобритании) Майский оказался среди высокопоставленных советских дипломатов наиболее компетентным в обоих этих вопросах. Очевидно, он и предложил связать их вместе.
На обратном пути в Лондон Майский снова оказался в Палестине (2 октября — указывает профессор Минц точную дату), и на сей раз не просто сделал пересадку здесь, а пожелал остановиться на несколько дней. Принимали его как почетного гостя британские власти подмандатной территории. Но, к их неудовольствию, он настоял на встрече с руководством еврейского анклава. Его повезли в два кибуца неподалеку от Иерусалима, где он был обласкан со всей страстью коммунистического братства. (Во время войны культ Сталина и СССР в еврейской Палестине достиг пика, а в некоторых кибуцах продержался и после нее, после смерти вождя и даже после разоблачения его преступлений. Самого Мататьягу Минца исключили из родного кибуца, когда он вышел из просталинской компартии, шокированный речью Хрущева на ХХ съезде КПСС, — В.Б.)
И тут пришел черед советского посла ошарашить сионистских лидеров, как раньше они удивили его. Майский сам завел с Бен-Гурионом беседу, о которой тот рассказал только ближайшим соратникам по партии, предупредив о неразглашении. Посол спросил у Бен-Гуриона:
— Вы в состоянии разместить у себя после войны европейских евреев? Есть ли у вас готовый план на этот счет?
— Конечно, есть, – ответил глава Сохнута и будущий премьер, привычно блефуя. — Примем, хоть миллион!
— Миллиона мало, — наставительно произнес посол. – Вы должны быть готовы принять по крайней мере 2,5 миллиона.
Бен-Гурион обалдел и от предложения, и от цифры. В самых смелых мечтах сионисты-социалисты (а они были завзятые фантазеры!) не предполагали такого размаха. Англичане ограничили квоту на пять лет 75 тысячами, и на этом предписывали прекратить еврейскую иммиграцию.
То есть речь шла однозначно не только об отмене британского мандата после войны, но и о создании здесь еврейского государства. Москва была готова, более того – подстегивала к этому.
Как и в случае с Громыко, все это не было самодеятельностью Майского, и цифру он взял не с потолка. Советское руководство знало масштабы уничтожения еврейского населения Европы. Ни в Польше, ни в других оккупированных странах такого количества евреев уже не было. По мнению профессора Минца, речь могла идти только о том, что переселение в будущее еврейское государство предстояло и советским евреям.
Квартирный вопрос
Надо отдать должное предусмотрительности и тщательности сталинской верхушки. Коренной перелом в войне произошел только что. Еще большая часть оккупированной территории СССР оставалась под немцами, еще только разворачивалась битва за Днепр, которая унесет почти полмиллиона жизней, а в Москве уже взялись за планы послевоенного обустройства, доходя до самых периферийных подробностей.
В рамках комиссии Литвинова было создано 28 подкомиссий по разным темам в порядке приоритетности. Последней, 28-й, стояла там подкомиссия по еврейскому вопросу, а 26-й – по палестинскому. Резюме по еврейскому вопросу должен был представить Шахно Эпштейн, редактор газеты «Эйникайт» — органа Еврейского антифашистского комитета. Он его сделать не успел – заболел и умер в 1945-м, спасшись таким образом от жуткой участи других деятелей ЕАК, тем более, что он был среди авторов обращения в правительство с предложением о создания еврейской республики в Крыму – одном из ключевых пунктов обвинения.
На последнем заседании комиссии, в июне 1945 года, Литвинов, отметив, что из-за болезни Эпштейна резюме по еврейскому вопросу получить не удалось, сказал, что это не беда, так как все, что собирались там изложить, уже содержится в резолюции по палестинскому вопросу. То есть будущее евреев в СССР и будущем советском блоке увязывали с Палестиной и будущим еврейским государством.
Резюме подкомиссии по Палестине как раз было. «Привязанность евреев к Палестине, стране их отцов, — сказано там, — существует уже много поколений. Даже ожидание Мессии связано с Палестиной». Это звучит совершенно по-сионистски. И примерно в той же формулировке прозвучало в «сионистской» речи Громыко на Генассамблее ООН. Понятно, откуда это взялось. Ничего не было случайным.
Какой был в том резон? Кроме политического, чисто практический, бытовой.
Одна из главных проблем послевоенного восстановления была жилищная. Одна из главных проблем, с которой сталкивались евреи, возвращавшиеся из концлагерей и эвакуации, заключалась в том, что им некуда было возвращаться физически: часть домов разрушена, часть уцелевших, где евреи жили до войны, занята другими жильцами, которым не было нужды бежать. Они не хотели возвращать свои дома и квартиры внезапно вернувшимся евреям. На этой почве возникали конфликты, приобретавшие национальный характер: «Жиды отсиделись в Ташкенте, а теперь гонят нас на улицу!»
Очень точно и откровенно сформулировал проблему Никита Хрущев, который возглавлял Совет министров и ЦК Компартии Украины после войны. На одном из заседаний Совмина республики он прямо сказал:
«Евреям Украины, которые спаслись от попыток уничтожить их, лучше всего оставаться там, где сейчас живут. Они тут нам не нужны. И так забот хватает. Возвращаются из эвакуации, начинаются сражения за квартиры, где живут уже другие люди, за отнятые вещи. Все это усложняет обстановку и без того сложную.
Я не хочу, чтобы украинский народ воспринимал победу Красной армии и возвращение советской власти как возвращение евреев…»
Как до войны, так и после нее они никому не были нужны. Тогда Гитлер нашел способ утилизации этого излишнего человеческого материала. Теперь Сталин до своего варианта «окончательного решения» еще не дозрел – ему понадобится несколько лет. А на том этапе еврейское государство представлялось наиболее радикальным и удобным способом ослабления послевоенного жилищного кризиса.
Речь шла об огромных массах. Только польских евреев было в СССР больше четверти миллиона. По расчетам израильского историка Семена Швейбиша, в эвакуации находилось 1,2-1,4 млн. советских евреев. Возвращаясь в разрушенные войной города, они усугубят там дефицит жилья. Надо дать им свою страну – пусть едут туда, нам легче будет.
Во всем советском блоке существовала та же проблема той же остроты. Власти СССР позаботились о своих сателлитах – и предоставили после войны свободу эмиграции для бывших польских граждан: они могли уезжать куда угодно, лишь бы не возвращались домой. А кто возвращался – сам виноват.
Профессор Минц считал, что и еврейские погромы в послевоенной Польше (за два года в них погибло около тысячи человек) были инспирированы властями по советской указке, чтобы стимулировать эмиграцию. Обстановку там и тогда он знал хорошо и испытал на себе. После создания государства его – как одного из руководителей молодежного сионистского движения «Шомер а-цаир» — послали в родную Польшу восстанавливать там еврейскую жизнь. Ему пришлось бежать оттуда менее чем через год. Из Польши евреев выдавливали вместе с их организациями. Впоследствии, уже став профессором, Минц утверждал, что и для советских евреев предусматривался тот же метод.
Квартирный вопрос, который, согласно Булгакову так испортил москвичей, сильно улучшил отношение московского руководства к созданию еврейского государства.
Оно оказалось выгодным по многим параметрам. Нельзя сказать, что жилищный аспект был основным, но в дополнение к естественным геополитическим и стратегическим – существенным.
Гонка
Все это вместе повлияло на выбор Советского Союза, а точнее – Сталина в пользу сионистов (много позже, в 70-е, Молотов утверждал, что в Политбюро только он и вождь были за это). И 29 ноября 1947 года, когда на Генассамблею ООН был все-таки вынесен – благодаря советской позиции — вопрос о разделе Палестины, и важен был каждый голос, СССР (а вместе с ним – Украина, Белоруссия и Чехословакия) проголосовал «за».
А когда 14 мая 1948 года было провозглашено еврейское государство, СССР стал первым, кто признал его де-юре, — 17 мая. Это уже результат гонки со Штатами за приоритет.
Признать Израиль де-факто раньше США не было никакой возможности. Президент Трумэн подписал указ о фактическом признании еврейского государства через 11 минут после его провозглашения в Тель-Авиве. И велел тут же сообщить об этом американской делегации в ООН для обнародования.
Получив телеграмму, дипломаты в Нью-Йорке сочли ее розыгрышем и долго смеялись. Когда же убедились, что это правда, пришли в шок и даже собирались подать коллективное заявление об отставке. Глава представительства в ООН Уорен Остин вообще исчез из офиса и не отвечал на звонки. Будущего госсекретаря Дина Раска срочно отправили в Нью-Йорк улаживать бунт. Ему это удалось с трудом. В отставку ушла лишь самый авторитетный член делегации в ООН – вдова прежнего президента Элеонора Рузвельт.
Только один этот эпизод показывает, какие страсти бушевали в американском руководстве по поводу создания еврейского государства.
Безнадежное предприятие
Весь политический истеблишмент США противился появлению еврейской страны на Ближнем Востоке. Госдеп склонялся к варианту создания в Палестине национальных анклавов под международным протекторатом вместо британского – и этим ограничиться. Почти все советники и эксперты убеждали президента не влезать в палестинское болото.
И только он сам готов был пойти против течения. Ревностный евангелист, Гарри Трумэн, еще со своих сенаторских времен демонстрировал поддержку сионистам. Не изменил своим взглядам и на президентском посту.
Кроме личных симпатий и религиозных убеждений, имелся у Трумэна и политический интерес: еврейские голоса, которых тогда в Штатах было больше, чем мусульманских и арабских. Евреи заваливали Белой дом письмами, телеграммами и петициями, их количество перевалило за сотню тысяч. В ноябре 1947 года Трумэн принял Хаима Вейцмана, которого считал умнейшим человеком, и сразу после этой встречи отдал распоряжение представительству в ООН голосовать за раздел Палестины.
Но этим дело не кончилось. Лига арабских государств (ЛАГ) отвергла решение ООН. Возглавлявший Высший арабский совет (орган самоуправления палестинских арабов) Дажамал аль-Хусейни, брат иерусалимского муфтия-нациста, заявил: «Палестина будет охвачена огнем и кровью, если евреи получат хоть какую-нибудь ее часть».
Они приступили к осуществлению своих замыслов буквально на следующий день после исторического голосования в ООН. Началось с терактов, а затем развернулись боевые действия. ЛАГ создала Арабскую освободительную армию из сирийских, ливанских, египетских, иракских и боснийских добровольцев. Местные арабы – Армию Священной войны. Деньги и оружие у них были от ЛАГ, англичане давали им грабить свои арсеналы. У еврейских формирований не было ни денег, ни оружия.
В декабре 1947-го Бен-Гурион отправил Голду Меерсон (Меир она станет много позже) в США собирать деньги у американских евреев. Напутствуя ее, он предупредил:
— Либо ты вернешься с десятью миллионами долларов, либо тебе некуда будет возвращаться.
На первом же митинге она сказала американцам:
— Вы не можете решить, следует нам сражаться или нет. Решать будем мы. Еврейское население Палестины не выкинет белый флаг. Если у нас будет оружие, мы будем воевать оружием. Если у нас его не будет, мы будем драться камнями. От вас зависит только одно: кто победит в этой борьбе. Но решать вам надо уже сейчас.
За три месяца пребывания в США Голда собрала 50 миллионов долларов – фантастические деньги: сумма втрое превышала годовую выручку от нефти Саудовской Аравии.
На собранные Голдой деньги Бен-Гурион отправил в Европу молодых предприимчивых евреев закупать оружие. Это тоже была нелегкая задача. Оружия в послевоенной Европе было навалом – некуда девать. Но в открытую продавать его евреям никто не решался. США строго блюли эмбарго и следили за поведением своих европейских союзников и сателлитов.
Оружейные эмиссары работали в Италии, Франции, других европейских странах. На взятках, посулах, личных связях, еврейской солидарности что-то удавалось сделать. Но мало. Луч надежды забрезжил лишь в Чехословакии. Всю войну ее развитая промышленность работала на Вермахт. Неликвиды скопились огромные. Государство остро нуждалось в деньгах. А американского контроля – никакого.
Первые крупные сделки были заключены еще в январе 1948-го. В феврале в стране произошел коммунистический переворот, то есть выполнение контракта требовало согласия СССР. Оно было получено – и это стало предвестием перелома. В марте загрузили первую партию чехословацких винтовок, пулеметов, пистолетов и патронов.
Но положение в Палестине усложнялось с каждым днем. Иерусалим находился в блокаде, кибуцы подвергались набегам, арабские банды устраивали засады на дорогах. И это были только цветочки. Армии пяти арабских стран стояли на границах Палестины, ожидая ухода англичан, чтобы начать вторжение.
Противники создания еврейского государства в руководстве США за это время не стали его сторонниками. Наоборот – у них появилась аргументация к тому, что решение ООН о разделе просто невыполнимо.
В марте, как раз тогда, когда положение евреев в Палестине стало почти критическим, а на пароходы лишь грузились первые партии оружия для еврейской армии, Госдеп США подготовил резолюцию Совбеза ООН о замораживании решения о раздел Палестины и введении там международного протектората. Это пугало евреев больше, чем положение на фронтах.
Министр обороны Джеймс Форрестол втолковывал Трумэну, что 40 миллионов арабов неизбежно сбросят 400 тысяч евреев в море. «Мы должны быть на стороне нефти», – убеждал он.
Самый популярный в то время политик, государственный секретарь США – прославленный генерал, командующий американскими войсками во время войны и будущий спаситель послевоенной Европы – Джордж Маршалл (тот самый, который «план») угрожал отставкой: бессмысленная поддержка обреченных евреев оставит США без нефти перед лицом назревающего военного конфликта в Европе с Советами. Американские войска понадобятся там, а не в ненужной никому Палестине, а им понадобится нефть, которая у арабов.
Реальная ситуация подтверждала мрачные прогнозы американцев. И не только их. Великий полководец союзников во Второй мировой, маршал Монтгомери, в то время начальник британского Генштаба, считал, что евреи продержатся не больше двух недель после начала арабской интервенции.
Час «Ч» наступал 15 мая. Экспедиционные корпуса пяти арабских стран стояли наготове. Но за несколько дней до этого судьба еврейского государства повисла на волоске по другой причине: евреи сами готовы были отказаться от его провозглашения.
И это – совершенно неизвестная история, которую я сам узнал совсем недавно от автора только что вышедшей книги, уже ставшей бестселлером.
Ключ в кармане у премьера
Известный израильский историк и писатель профессор Михаэль Бар-Зоар – автор нескольких десятков книг, многие из которых переведены на десятки языков, первый биограф Бен-Гуриона, в канун 70-летия государства выпустил книгу «Краткая история государства Израиль». Ей суждена такая же судьба, которая была в СССР у «Краткого курса ВКП(б), — будут читать и изучать все. За три недели в Израиле выпущено несколько ее тиражей, и они полностью раскуплены.
Первым местом за границей, где Бар-Зоар представил свою новую книгу, стала Москва. Профессор был специальным гостем на вечере Российского еврейского конгресса (РЕК) в честь 70-летия Израиля. Там он рассказал один из эпизодов книги – о том, как этого государства вполне могло не быть.
Привожу здесь не отрывок из книги, а его рассказ в своем изложении с некоторыми необходимыми дополнениями.
8 мая, за шесть дней до намеченного провозглашения государства, министр иностранных дел Народного управления («временного правительства» будущего Израиля) Моше Шарет (тогда еще – Черток, фамилию он сменит, когда возглавит официальный МИД, — В.Б.) встретился для решающей беседы с госсекретарем Джорджем Маршаллом.
— Не вздумайте объявлять о создании государства, — сказал ему генерал. – Говорю вам как военный: вас уничтожат! Предупреждаю: если вы сделаете это, даже не обращайтесь к нам за помощью – мы помогать не будем. Ни в ООН, ни войсками, ни оружием.
И выдал аргументированный и полный расклад – как евреев раздавят и почему США не станут вмешиваться.
Шарет вышел из кабинета Маршалла совершенно раздавленным.
— Что он тебе сказал? – спросил его один из видных сионистов, Давид Ха-Коэн, с которым они вместе мотали срок в британской тюрьме в Латруне.
— Нам нельзя провозглашать государство, — обескуражено произнес Шарет.
Он успел до отъезда получить записку от Вейцмана, тогда постоянно пребывавшего в Штатах. Там была написана фраза, которую на приличный язык можно перевести как «не обмочись». Шарет до тех пор не давал оснований подозревать себя в трусости. Но и в глупости тоже.
11 мая (за 3 дня до провозглашения государства, — В.Б) он вернулся в Тель-Авив. Вечером ему предстояло доложить о результатах визита в ЦК правящей партии МАПАЙ. В аэропорту его встретил Реувен Шилоах – будущий глава Мосада.
— Тебя хочет видеть Бен-Гурион, — сказал он.
— Мне надо на заседание ЦК, — возразил Шарет.
— Сначала к Старику, — не согласился Шилоах.
Посадил его в джип – и повез на квартиру к Бен-Гуриону.
— Что там произошло, — говорит Бар-Зоар, — нет ни в архивах, ни в мемуарах. Это мне рассказывал сам Бен-Гурион.
Моше Шарет подробно изложил всю беседу с госсекретарем. И от себя добавил: «Я думаю – он прав!»
Бен-Гурион встал, подошел к двери, запер ее на ключ, ключ положил в карман. И сказал:
— Сейчас мы поедем в ЦК. Там ты расскажешь все, что рассказал мне. Кроме последних четырех слов – твоих. Пообещай мне это сейчас – иначе ты из этой комнаты не выйдешь.
Шарет пообещал, и они поехали. Там, перед товарищами по партии, он опять повторил все, сказанное Маршаллом, но все же сделал добавление от себя. Оно было совсем другим:
— Я считаю, что у нас назад пути нет – надо идти до конца.
Как полагает Бар-Зоар, авторитет Бен-Гуриона был столь велик для Шарета (его будущего преемника на посту премьера, но отношения между ними испортятся до того, — В.Б.), что он изменил мнение.
Дискуссия длилась всю ночь. Четверо, так же как Шарет до встречи с Бен-Гурионом, считали, что в сложившихся обстоятельствах от провозглашения государства надо воздержаться. Это были очень влиятельные личности, все они оставили след в истории Израиля и даже географии – в названиях улиц, шоссе, общественных зданий. Будущий председатель Кнессета Йосеф Шпринцак, будущие министры: финансов – Элиэзер Каплан, обороны – Пинхас Лавон, транспорта – Давид Ремез. Раньше лидером скептиков был Шарет, а теперь он переметнулся на другую сторону – и они остались в меньшинстве.
Два голоса
Но это была всего лишь партия, хотя и правящая. В полдень следующего дня – это уже 12 мая – назначили заседание Народного управления — «временного правительства» будущего государства. В нем было 13 министров, включая премьера, но двое не могли выбраться из блокированного Иерусалима, а один находился в Нью-Йорке, так что собралось десять. Это нормально – «миньян»: десять мужчин — минимальный кворум, достаточный для произнесения «Кадиша» — поминальной молитвы.
Здесь повторилось то же, что и в ЦК, тем более что половину «миньяна» составляли участники ночного заседания. Те же горячие дискуссии, столкновения мнений, растерянность… Было два обстоятельства, которые усилили как раз последнее.
В разгар обсуждения в комнату вошла Голда. Ей не полагалось здесь быть – министром она еще не была. Но эту ночь провела с королем Трансиордании Абдаллой (прадедом нынешнего короля – Абдаллы II, — В.Б). Они встречались не раз. Обычно – в приграничной деревне. Теперь король счел, что это для него опасно и предложил рискнуть ей — приехать к нему во дворец в Аман.
— Амман, так Амман, — сказала Голда. – Чтобы сохранить жизнь хоть одного еврейского солдата, я готова отправиться даже в ад.
Она нарядилась арабкой и поехала. Миссия стоила риска.
Голда должна была передать королю предложение присоединить к своему королевству часть Палестины, предназначенную планом ООН по разделу страны арабам,– и на этом конфликт был бы исчерпан.
Абдалла отказался. Еще раньше, несмотря на уговоры евреев, переданные через Голду, не присоединяться к ЛАГ, король в Лигу вступил.
— Когда мы обсуждали такую возможность раньше, я был королем, — сказал он. – Теперь я один из пяти «королей» арабов. Я не смогу дать вам мир сам.
И сделал ей встречное предложение: еврейскую автономию внутри Трансиордании.
— Вам будет хорошо под моим правлением, — убеждал король. – Зачем вам свое государство? Вы, евреи, всегда спешите.
— Две тысячи лет ожидания вы называете спешкой? – возразила ему Голда.
И поехала домой той же ночью. Шоферу было тяжело вести: слепили фары иракской танковой колонны, движущейся к палестинской границе. Подтверждались худшие опасения. Евреи были заинтересованы вывести Трансиорданию из войны по двум существенным причинам. Во-первых, у нее была самая сильная армия – Арабский легион, подготовленный англичанами, вооруженной ими, под командованием английских офицеров. Во-вторых, Трансиордания открывала путь иракским войскам. Что и случилось.
— Миссия провалилась! – сказала Голда, явившись к министрам.
И ощущение безысходности усилилось. Сторонники провозглашения государства исчерпали доводы. Решили призвать на помощь военных – пусть выскажут свое мнение они.
Вызвали Игаля Ядина. Выдающимся археологом Святой земли он станет позже, а пока был фактическим командующим армией — начальник Генштаба, Яаков Дори, болел. Ядин не утешил:
— У арабов явное преимущество. Наши шансы 50:50 – либо нас всех вырежут, либо кто-то из нас сможет уцелеть.
О победе речь не шла вообще.
— Тут я увидел, — рассказывал Бен-Гурион Бар-Зоару, — что мечта всей моей жизни просыпается у меня сквозь пальцы, как песок.
И тогда этот маленький косматый одержимый еврей взял слово для своей тронной речи.
— Провозгласим мы государство или нет – уже не имеет значения, — сказал он. – Арабские армии уже стоят у границ. Когда британцы через два дня уйдут – они все равно войдут. И будет то, что будет. Наши люди в Европе уже закупили оружие, купят еще. Пароходы уже в пути. Нам надо продержаться неделю – десять дней, пока они прибудут. И тогда мы победим! Наш выбор: сделать то, что нам предназначено, сражаться и принять судьбу, которая нам уготована, или – не сделать этого. Судьбы не избежать, а шанса больше не будет.
Пришло время голосования. Оно должно было быть свободным, и секретарь «правительства», Зеэв Шер, мучился над своим выбором: как предложить евреям проголосовать «за» или «против» провозглашения еврейского государства? Кто посмеет быть против? Все здесь были сионисты, все они были здесь, потому что сионисты.
И он поступил очень по-еврейски. Поставил на голосование другой вопрос: принять ли предложение США? Четверо проголосовало «за», шесть – «против». Провозглашение государства прошло большинством в два голоса.
Неправильная страна
Государство провозгласили за восемь часов до истечения британского мандата, 14 мая, спешили до наступления шаббата. Спешили так, что многократно исправленный черновик переписчик Торы не успел записать набело на пергаментном свитке – Декларацию приняли на слух, и члены Народного совета подписались под чистыми листами, которые потом склеили уже без них.
Как и предполагалось, утром 15 мая началось вторжение войск Египта, Сирии, Ливана, Ирака, Трансиордании. Положение было катастрофическим. Арабский легион Трансиордании уже захватил Иудею и Самарию, Восточный Иерусалим, сирийские и ливанские войска – кибуцы на Севере, в Галилее, иракский экспедиционный корпус дошел до Нетании, египетская танковая колонна – до нынешнего Ашдода, в 35 километрах от Тель-Авива. Преградить ей путь было некому.
Бар-Зоар рассказывает, что Пинхас Сапир (будущий легендарный министр финансов, у которого в записной книжке в кармане фиксировались все расходы и доходы государства, — В.Б.) 23 мая собрал своих ближайших друзей в лучшем тель-авивском ресторане, чтобы встретить смерть весело и пьяными.
Но в ту же ночь в Хайфском порту стали разгружать обещанные Бен-Гурионом суда с оружием — в основном, чехословацким. И приземлился самолет Boeing 377 Stratocruiser. В нем находились в разобранном виде четыре «Мессершмитта», изготовленные на чешском заводе еще для Люфтваффе. Чешские механики спешно собрали их.
На фюзеляжах и крыльях там были нацистские кресты. Их закрасили и нарисовали вместо крестов шестиконечные звезды.
Это был весь парк боевых самолетов израильских ВВС. У одного при пробных стрельбах собственной пушкой был сбит пропеллер. Второй разбился при взлете. Оставшиеся два тут же подняли на боевое задание. За штурвалом одного из них сидел бывший летчик королевских ВВС, будущий командующий ВВС Израиля, автор воздушной операции, обеспечившей победу в Шестидневной войне, а много позже – седьмой президент Израиля Эзер Вейцман, племянник первого президента.
Когда они появились над египетской танковой колонной, двигающейся на Тель-Авив, и открыли огонь на бреющем, там началась паника. Египтяне настраивались на веселую прогулку для расправы над евреями. Они не были готовы к тому, что их эти евреи станут атаковать с воздух. Колонна остановилась и повернула назад.Так произошел перелом.
Так началась военная победа – после достигнутой дипломатической, а затем и ментальной. Так появилось это государство, которого вполне могло не быть, если бы за сутки до его провозглашения его основатели были рациональны. И этой стране сегодня 70 лет.
Авторский вариант. Опубликовано: «Огонек», 14 мая 2018.
08.02.2018 Гай Бехор: Историческая мистика: за кулисами признания Иерусалима и решения о посольстве
Заметка полностью. Форматирование моё.
Ниже есть продолжение.
Реальность и ТАНАХ: как повлияли крах арабского мира и нефтедолларов с одной стороны и ТАНАХ - книги Бытия и Левит с другой - на историческое решение президента Трампа "возвести Иерусалим на вершину веселия своего"? Что сказал ему духовный лидер и почему это так важно для Трампа? Ну и еще, что там замышляет Эрдоган? И что следует немедленно сделать турецким евреям? И действительно ли сбудутся угрозы о падении неба на землю?
1. Арабский шок
Столь драматическая смена американской политики: признать, да еще президентским указом, Иерусалим столицей Израиля и распорядиться о начале переноса в этот город американского посольства - это стало сокрушительным шоком, как для арабских лидеров, так и для арабского общества в целом.
Ниже есть продолжение.
Понятно, что все арабские стороны глубоко погружены в насущные проблемы собственного выживания, тонут в поглотившем их кризисе. Но тут вдруг, в один безжалостный момент прозрения, они осознали, что в этом новом мире, в котором Ближний Восток развалился, а цены на нефть уже неактуальны, их мнение больше никого не волнует.http://9tv.co.il/news/2018/02/08/253845.html
Не исключено, что суннитские лидеры Египта, Иордании и Саудовской Аравии знали заранее о планах Трампа. Немало теорий заговора теперь блуждает об этом по арабской улице. Но может быть, и нет. В любом случае, все стало совсем иначе, чем было с тех пор, как 12 февраля 1945 года на палубе тяжелого крейсера американских ВМФ "Куинси" в Большом Горьком озере на Суэцком канале между США и Саудовской Аравией был заключен союз.
Это была встреча президента Франклина Делано Рузвельта и основателя саудовской монархии короля Абдул-Азиза ибн-Сауда. И там был заключен не только союз – американцы гарантировали Саудовской Аравии безопасность в обмен на нефть, которую королевство поставляло США. Там монарх предостерег президента от возникновения еврейского государства, и Рузвельт пообещал Абдул-Азизу, что не предпримет ни одного шага в этом вопросе, не посоветовавшись сначала с арабами. Так арабы заполучили право вето на наши дела. И так продолжалось вплоть до декларации Трампа.
Стоит заметить, что американская политика насчет идеи о создании еврейского государства была в целом враждебной, недаром эта страна до самого последнего момента, прилагала немало усилий для того, чтобы такое государство вообще не возникло бы никогда.
Вот только США больше не нуждаются в саудовской нефти. Наоборот, став самым крупным в мире экспортером, они теперь видят в королевстве своего конкурента. А потому не считают необходимым прислушиваться к арабам, которые и так обрушились в бездну своих бед. Саудовская Аравия ведет свою войну за выживание с Ираном и его метастазами. Сирия, Ирак и Ливия рухнули. Йемен, Ливан, Египет и Иордания балансируют над пропастью из-за проблем в экономике и сфере безопасности.
Последнее десятилетие стало разрушительным для всего арабского мира, тогда как для нас оно оказалось временем захватывающего дух взлета. И вот - результаты налицо. Даже такой враждебный нам американский лидер, каким был прежний президент, признал, что Израиль стал важным и формирующим фактором Ближнего Востока, вредить которому не стоит. Осознание арабского краха началось еще у него.
2. Шок палестинских арабов
Арабское руководство Палестинской автономии во главе с 82-летним Аббасом привыкло к тому, что на протяжении десятилетий оно было любимчиком арабских стран и Европы. Так сложилось с тех пор, как "процесс Осло" обеспечил террористам легитимацию в столицах Запада. Дошло до того, что Аббас мог в течение считанных минут созвониться едва ли не с любым мировым лидером. Все салоны были для него открыты. Аббас понял, как использовать этот ресурс, и развязал против нас дипломатическую войну, стремясь конвертировать свои международные связи в изоляцию, а затем и ликвидацию Израиля как легитимного субъекта международного права. Верхушка его администрации была опьянена своей силой, на всех голосованиях ООН (за исключением Совета безопасности) и в других международных структурах они раз за разом получали абсолютное большинство. Какими напыщенными выглядели Саиб Арикат или Хусам Замолот, представитель автономии в Вашингтоне. Какой надменностью было пропитано письмо Ариката под титульной строчкой "Государство Палестина", в котором он выговаривал Австралии за то, что та посмела высказать какую-то произраильскую позицию. Можете себе это представить? Выдуманная бумажная страна распекала страну–материк! Так велись дела.
В своей близорукости верхушка автономии сочла, что точно также сможет управлять и президентом Трампом с его администрацией. Действительно, он отказался от намерения закрыть представительство ООП в Вашингтоне, и они приписали это игре своих дипломатических мускулов, думая, что справились и с ним. Вот только они не учли, что своим поведением лишь еще больше распалили Трампа.
Тут-то горькая реальность и взорвалась им прямо в лицо. За несколько дней до декларации Трампа Абу-Мазен уже осознал масштабы этой окончательной исторической катастрофы, грозящей обрушиться на него. Он обзвонил почти всех арабских лидеров, по своему обыкновению, плачась им по телефону. Вот только никто больше не пришел к нему на помощь. За исключением какого-нибудь звонка Макрону или беседы между собой никто ни на что больше не был готов. Разочарование в своих арабских братьях, конечно, не должно было удивить палестинских арабов, ведь те предают их уже много десятилетий подряд. Но все-таки...
И насколько велико было их прежнее высокомерие, настолько сокрушительным оказалось и нынешнее унижение. Сиси разозлился на Аббаса за то, что тот тормозит "примирение" с ХАМАСом, задерживая отмену наложенных им на сектора Газы санкций, саудовцы взбесились оттого, что Аббас не хочет идти на переговоры с израильтянами, а иорданцы, наоборот, вскипели, поскольку не хотели, чтобы Аббас вообще с ХАМАСом мирился.
И то же самое в Европе. Аббас плакался лидерам Франции и Германии, и даже стран еще более враждебных Израилю, таких как Швеция и Ирландия, но почти ничего не смог от них добиться. Все эти лидеры оказались теперь слишком заняты собственными проблемами, связанными с неуправляемой иммиграцией, тонущей экономикой, ультраправыми, наступающими им на пятки, террором и еще бог весть чем. А еще они и сами боятся Трампа.
И тут до Аббаса дошло, что он остался один. Совсем один.
И американцы его в грош не ставят. Трампа совсем не испугала паутина угроз, которую соткал вокруг него Аббас, мобилизовав чиновников госдепартамента, традиционно враждебных Израилю. Ничего не помогло.
Верхушка автономии почувствовала, что вслед за обвалом Ближнего Востока рухнули и они, вернувшись туда, где были несколько десятилетий назад. И это еще не все. Американский Конгресс принял закон "Тейлора Форса", который теперь лишит Рамаллу примерно 300 миллионов долларов в год из средств американских налогоплательщиков, если Аббас продолжит выплачивать зарплаты сидящим в израильских тюрьмах террористам и их семьям. А поскольку он будет обязан продолжать платить (иначе его свалят), денег этих автономии, как видно, не видать.
Одним словом, страшные беды навалились на него со всех сторон. Кстати, а почему у нас не хватило духу принять подобный закон тоже? А?
Пенсионеры из ФАТХА попытались было разжечь пламя борьбы, но как-то не пошло. Еще они попробовали разыграть христианскую карту, сжигая изображения Трампа в Вифлееме, напротив Базилики Рождества - тоже без особого успеха. Наконец, Аббас с ужасающим цинизмом, объявив забастовку школ, послал бунтовать подростков. И это не помогло. Поджигая арабскую улицу, Аббас старается не переборщить, чтобы пламя не спалило и его самого. Раненные, а лучше, даже, застреленные израильской армией в беспорядках подростки, конечно, замечательно смотрятся в кадрах новостной хроники, но кому это все теперь интересно...
3. Страна инноваций
Израиль же, напротив, в последнее десятилетие проявляет себя как одна-единственная надежная сила, на которую можно положиться на Ближнем Востоке, и, разумеется, как единственная демократия, и ощущение это из года в год лишь нарастает. Раньше можно было еще и Турцию отнести к стабилизирующим и формирующим регион факторам, но с тех пор, как ее прибрал к рукам Эрдоган, превратив в диктатуру, поставленную на службу своей опасной мегаломании, эта страна из решения стала проблемой. Так мы остались одни.
В результате наш статус взлетел вверх. Недаром совсем недавно, к нам впервые пожаловал российский министр обороны в сопровождении огромной делегации российских военных. Добавим к этому экономический рывок последних лет с более чем 44 тысячами долларов ВВП на душу населения и получим страну, с которой больше нельзя не считаться. Серьезные экономические интересы завязаны теперь у многих стран именно на Израиль, и интересы эти постоянно растут. В глазах всего мира мы стали нацией инноваций, страной высоких технологий, и потому все теперь хотят с нами сотрудничать.
А тот, кто силен, – получает больше. Так мы получили долгожданное американское признание нашей столицы Иерусалима – историческое достижение.
4. Пророчества евангелистов
Год назад мы предположили, что президент Трамп перенесет посольство и признает Иерусалим столицей, прежде всего из-за колоссального давления, которое оказывает на него евангелистская община США, та, что, собственно, и усадила его в Белый дом. Речь идет о группе, насчитывающей около 100 миллионов человек в Северной Америке, которая, по сути, и определяет исход американских выборов, и она продолжает расти. Миллионы испаноязычных католиков прибывают в США и переходят в протестантизм, присоединяясь к общине евангелистов и так приближаясь к Израилю.
Еще полгода назад, подписав продление отсрочки переноса посольства, Трамп получил письмо за подписью лидеров десятков миллионов евангелистов. Они напоминали ему о тех, кто "привел тебя в Белый дом" и о том, что вопрос об Иерусалиме очень важен для них, а потому, если Трамп не выполнит свое обещание о переносе посольства, они могут не проголосовать за него. И не через три года на президентских выборах, а уже в будущем году во время выборов в Конгресс и Сенат. В этом случае демократы могут захватить одну из палат, а то и обе, превращая Трампа в "хромую утку", а то и вовсе отстраняя от власти.
Ясно, что для Трампа это была реальная угроза. И отреагировал он соответственно. Неслучайно вице-президент Майкл Пенс, широко улыбаясь, стоял за спиной Трампа в то время как тот произносил свою иерусалимскую декларацию, а позади них были хорошо заметны ясные символы христианства - рождественские ели. Пенс – один из лидеров евангелистской общины, и потому Трампу было важно, чтобы миллионы увидели, как он выполняет свое обещание, и Пенс тут же, рядом с ним. А вскоре Пенс еще и нанес визит в Израиль, выступив в Кнессете, в Иерусалиме.
В начале декабря евангелистский пастор Джон Хаги, из числа близких друзей Израиля, благословил президента Трампа за его историческое решение, поделившись тем, что, по его мнению, стояло за признанием Иерусалима.
Пастор Хаги - телезвезда, у которого миллионы, если не десятки миллионов поклонников, следящих за его выступлениями через две сотни теле- и радиоканалов, стал основателем организации "Христианское единство за Израиль". В своем выступлении он рассказал детали о своей двухчасовой беседе, состоявшейся несколько недель назад, во время ужина с глазу на глаз с президентом Трампом.
"Когда я объяснил президенту насколько (вопрос о посольстве в Иерусалиме) важен нам, он сказал мне:
- Другие президенты разочаровали вас в этом деле, я же не подведу христианское общество.
Еще я объяснил ему, что все должно начаться в этом, 2017 году, поскольку в библейской книге "Левит" ("Ваикра"), в 25 главе сказано: " И освятите пятидесятый год (Ваикра, 25:10)". Пятидесятый год, то есть – юбилей. Божественный юбилей был освящен в 1917 году Декларацией Бальфура, затем через полвека в 1967 году освобождением Иерусалима, теперь, в 2017 году, вновь пришло время. И я сказал ему, что это не что иное, как точное исполнение пророчеств, и мы благодарны Господу, за то, что это произошло именно так.
И еще я объяснил ему, что права Израиля не зависят от того, что скажут палестинские арабы, русские или британцы, Страна Израиля навсегда принадлежит народу Израиля по праву божественного обещания. А потому, если президент желает, чтобы его действия получили благославение, он должен поддерживать Израиль. Согласно стиху из книги Бытия ("Берешит") в 12 главе: "И Я благословлю благословляющих тебя, а проклинающего тебя прокляну ("Берешит", 12:3)".
Так танахические обещания сыграли свою роль в решении об Иерусалиме и точно в срок (2017 год). Этот вопрос коснулся Трампа лично и с политической, и с религиозной стороны, а потому, неудивительно, что он отверг все угрозы. Он сделал это главным образом для себя самого...
Влияние Небес в нашу пользу? Мы живем в эпоху процессов, многие из которых непросто объяснить рационально. Мы уже писали в хануккальной статье о чудесах несколько лет назад, что нам впору обзаводиться системой управления и регуляции чудес. Чудеса продолжаются, и вот пришло время для массового строительства в Иерусалиме, а заодно и для признания Голанских высот частью израильской территории. Все возможно.
5. Бунтарский характер Трампа
Это качество в полной мере проявилось в принятии решения об Иерусалиме, против всех. Насколько же мужественным должен быть этот лидер, не ставший слушать никого из старого республиканского истеблишмента или чиновников настроенного против Израиля госдепартамента, когда все они угрожали и предостерегали его, не трогать Иерусалим, как и поступали прежде все его предшественники. Трамп же, наоборот, во время своей декларации еще и прошелся на счет всех этих чинуш и бывших президентов. Это такой характер, для которого столкновение с препятствием лишь раззадоривает и укрепляет в намерение продолжать идти по выбранному пути.
Трамп - настоящий сторонник Израиля, нет сомнений, что мы удостоились самого произраильского президента США в истории. Очень хотелось бы, чтобы мы сумели использовать это в полной мере. Трамп еще был частным лицом, когда присоединился к сенатору Теду Крузу на демонстрации против ядерного соглашения Обамы в 2015 году. Трамп глубоко презирает Обаму, и если Обама действовал в интересах "палестинцев", он будет поступать ровно наоборот. Как-то раз его спросили, и он ответил так: "Я люблю Израиль, и он дорог мне". Тогда он был "маршалом", то есть тем, кто возглавляет парад, посвященный Дню независимости Израиля, проходящий по Пятой авеню в Нью-Йорке.
К нашему счастью, Трампа окружают евреи, для которых действительно важен Израиль.
Это в первую очередь посол США в Израиле Дэвид Фридман. Фридман был личным адвокатом Трампа, знакомым с его деловыми тайнами. И Трамп полагается на него с закрытыми глазами. Нет сомнения, что и Фридман, и Джейсон Гринблатт, и Джаред Кушнер повлияли на президента, но решение было принято им лично. Они могут советовать, но решает он сам. И, к слову, есть основания верить сообщениям, что два наших недруга - глава госдепартамента Тилерсон, и министр обороны Мэттис - были против иерусалимской декларации.
Но важно понимать, что решение о признании Иерусалима было в итоге принято президентом совместно с госдепартаментом, став, таким образом, руководящим принципом американской политики на поколения вперед.
6. Переговоров уже не будет
Вот уже сотню лет арабы Страны Израиля скулят о Декларации Бальфура. Этот вой уже перешел в хронический. Теперь они будут еще сто лет голосить о том, как Декларация Трампа "украла" у них Иерусалим. Они станут устраивать марши, шествия, теракты. Их чести нанесено такое оскорбление, что вряд ли они сумеют продолжить вести дела с этой администрацией, у которой впереди еще три интенсивных года (в первом сроке) и куча решений.
Понятно, что эта буза лишь навредит им. Точно так же, как прошлая обида после решения ООН о разделе подмандатной территории в 1947 году обернулась для них потерей всего, что у них было. Так, скорее всего, будет и теперь. Нет никаких шансов на то, что они подпишут соглашение без Иерусалима, без "возвращения миллионов беженцев", без ухода Израиля из всех поселков Иудеи и Самарии и иерусалимских кварталов. По своему обыкновению, они будут хотеть получить все, и потому не получат ничего.
Тот, кто хоть немного знаком с реальной ситуацией, знает, что речь уже идет почти о миллионе евреев, живущих в этих районах (около 450 тысяч в Иудее и Самарии и более четверти миллиона в кварталах столицы, называемых "Восточным Иерусалимом"). С продолжающимся строительством, мостами, развязками, поездом, туннелями эти регионы накрепко присоединены к остальному Израилю. Так, что уже невозможно их отрезать. Решение Трампа говорит не о западной и не о восточной частях города. Оно упоминает Иерусалим как целостное понятие, по сути, включающее в себя все. Факт, что теперь потихоньку начинают говорить об иерусалимской гостинице "Дипломат" в качестве места для американского посольства, которое, кстати, находится к востоку от линии, отрезавшей с 1949 по 1967 годы столичные кварталы от тех, что были оккупированы иорданцами, то есть не в "западном Иерусалиме".
Так мы в придачу к Иерусалиму, похоже, получили еще и конец фальшивых переговоров, цель которых состояла в том, чтобы сначала отжать нас к нежизнеспособным границам, а затем и вовсе уничтожить. И вдобавок, случится это по вине арабской стороны.
7. Иордания станет Палестиной?
Администрация Трампа будет вынуждена осознать, не сейчас, так через несколько месяцев, что от этого палестинского "козлика" молока все равно не дождаться. Она займется поиском альтернативы. И вот тогда наступит время предложить Иорданию в качестве государства для палестинских арабов. Ведь обещанная нам Страна Израиля, согласно британскому мандату в 1920 году, включала и Иорданию, и, кстати, Голанские высоты. Лишь два года спустя британцы ее разрезали, без всякого на то права, на еврейскую и "иорданскую" части. А уже затем Иорданию отдали династии Хашимитов. Так нас лишили восточной части Страны Израиля.
Что же, пусть теперь Рабат-Амон станет столицей государства палестинских арабов, а арабов Иудеи и Самарии стимулируют для переезда туда, с возведением современных городов на деньги, которые мы получим от продажи газа или с международной поддержкой. Или же это государство возьмет на себя ответственность за жителей районов "А" - тех частей Иудеи и Самарии, которые находятся под полным контролем Палестинской администрации. Одним словом, можно найти разные варианты. Трамп будет искать новые и смелые решения, нужно не упустить эту историческую возможность. Иорданский король будет вынужден понять, что это единственный вариант, при котором ему гарантируют сохранение его власти. И если Трамп захочет, он сумеет убедить Абдаллу.
8. Новый халиф
На фоне арабского разброда тем, кто ухватился за вожжи, стал новый Гамаль Абдель Насер, Саддам Хусейн нашего времени или, если хотите, современный Ахмадинеджад – турецкий президент Тайип Эрдоган. Как говорится, в каждом поколении свой злодей.
Он знает, что используя тему "Кудуса", как называют по-турецки Иерусалим, можно обрести всеисламскую славу. И потому он распаляется, входит в раж. Для него - это лестница, по которой он намерен вскарабкаться наверх. Недаром Стамбул стал единственным местом, где проходят по-настоящему массовые демонстрации, даже волнения, против решения Трампа. Нет, это вовсе не случайно. Все эти "спонтанные" всплески массового возмущения инициированы турецкими спецслужбами.
Демонстрации в Стамбуле в первые дни после решения президента Трампа, городе, превращающемся в столицу "Мусульманских братьев" и, таким образом, в реальную угрозу всем без исключения арабским режимам. Очень жаль, что многие арабские лидеры, например, иорданский король Абдалла, продолжают тянуться к этому новоиспеченному Саддаму Хусейну, который прежде всего опасен именно для них.
Эрдоган, этот поджигатель, брякнул, что если Трамп примет свое решение по Иерусалиму, он, Эрдоган, мол, способен даже пойти на разрыв отношений с Израилем. Тут, правда, злодей малость просчитался. Поскольку это может выйти ему самому боком. Во-первых, объем торговли Турции с Израилем достигает 5 миллиардов долларов, совсем немало для такой отнюдь не преуспевающей страны как нынешняя Турция. Во-вторых, у президента Трампа есть возможность утихомирить его. Достаточно намека о продолжении вооружения курдов в Сирии. А это весьма болезненная для Эрдогана тема. Но, поскольку речь все же идет о человеке легковозбудимом и неуравновешенном, кто знает? Впрочем, если отношения с Турцией будут прерваны, нам это даже пойдет на пользу. Турецкое посольство в Израиле действует как диверсионный штаб, поддерживающий исламские движения, провокации на Храмовой горе, организуемые "паломниками", и прочее подстрекательство против израильтян.
Самое время заметить, что над турецкими евреями, которых там еще остается около 10 тысяч, нависла теперь реальная угроза. Эрдоган подстрекает мусульман против них, и это может вылиться в погромы и нападения. Им стоило бы немедленно покинуть Турцию. И это не шутки.
9. СМИ не перестают стращать нас беспорядками
Как это характерно для наших местных СМИ – пытаться раздуть угли – вдруг да и вспыхнет какая-никакая "интифада". Ни на мгновение не прекращаются их запугивания в попытке превратить радость в угрозу. Ну, с ними все ясно – ведь они так подавлены решением об Иерусалиме.
И, кстати, правда, что там с беспорядками? Аббас поначалу провозгласил три "дня гнева", но вот они прошли, и ничего особенного не случилось. В Вифлееме несколько пенсионеров ФАТХа сожгли плакаты с изображением Трампа, и на этом все, по сути, завершилось. Для Аббаса это стало настоящим провалом. И со школьниками, которых он пытался натравить на солдат, тоже ничего не вышло. Даже по пятницам религиозным подстрекателям в мечетях так и не удалось по-настоящему завести молодежь, чтобы та шла буянить. Вопрос о "государстве", борьба за "столицу" - все это не особенно интересует общество палестинских арабов, измученное своим коррумпированным руководством. Ненависть к Аббасу так велика, что есть даже те, кто рады теперь его провалу. Короче говоря, все протесты идут сверху по приказу из Рамаллы, но снизу поддержки особой не имеют.
ХАМАС, конечно, сгоняет в Газе массы для протестов, но вовсе не желает, чтобы беспорядки вышли из-под его контроля. Ведь тогда их используют салафиты, чтобы если не свалить власть ХАМАСа, то хотя бы изрядно ее потрепать. Того же опасается и Аббас. Если его ФАТХ или ХАМАС слишком уж разбушуются, и без того шаткая власть Аббаса может совсем обрушиться. Сайты ФАТХа и ХАМАСа вовсю подстрекают, распространяя ядовитые карикатуры и гневные прокламации. Но рамальская администрация боится прежде всего за самих себя. В свою очередь, Египет придерживает Газу, чтобы не слишком буянила. Сто лет подряд - все те же злобные карикатуры, те же истеричные призывы против Израиля, который все это время становится сильнее и могущественнее. Они же остаются на том самом месте, где и были, точнее, дрейфуют к "острову мертвых".
10. Мы
На протяжении всех последних ста лет Израиль продолжает с успехом утверждать свои права на фоне ярости и несогласия арабов. Декларация лорда Артура Джеймса Бальфура сто лет назад, в 1917 году, резолюция о создании еврейского государства 29 ноября 1947 года, признание президентом США Гарри Трумэном Израиля (демократ, ему нужны были еврейские голоса) в 1948 году, и, наконец, историческое решение президента Трампа признать Иерусалим столицей Израиля и перенести туда американское посольство. Вот она – цепь исторических событий.
Как же нам повезло, что мы удостоились стать свидетелями хотя бы одного из звеньев этой цепи возвращения прав Израилю. День 6 декабря 2017 года войдет в историю нашего древнего народа, переживающего свое возрождение, подобного которому не было и не будет в мировой истории.
И если мы повнимательнее взглянем на божественное обещание, данное праотцу нашему Аврааму и записанное в книге "Берешит", то поймем, что мы и есть то самое долгожданное благословение: "И Я сделаю тебя народом великим и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь благословением" ("Берешит" 12:2).
(перевод Александра Непомнящего)
Оригинал
Автор: Гай Бехор
Subscribe to:
Posts (Atom)