...Нетаниягу и Эхуд Барак, министр обороны, пытались распорядиться о нанесении удара по ядерным объектам Ирана в конце 2010 года. На закрытом заседании тогдашний руководитель "Мосада" Меир Даган и бывший начальник генштаба Габи Ашкенази выступили против атаки, заявив, что это втянет страну в "нелегальную войну"...в 2010 году мир стоял на пороге очередной войны - нападение не состоялось только благодаря начальнику Генштаба израильской армии Габи Ашкенази и шефу "Мосада" Меиру Дагану, не давшим премьер-министру Нетаниягу и министру обороны Бараку привести вооруженные силы страны в наивысшую степень боеготовности "P-Plus", позволяющую начать боевые действия в течение всего нескольких часов.
...Во всяком случае, именно такой сценарий был описан на днях по Второму каналу израильского ТВ в программе известной журналистки Иланы Даян...По словам Ашкенази, подобное решение не может быть принято, если "нет полной уверенности в том, будет нанесен удар или нет". Кроме того, введение наивысшей степени боеготовности, даже без последующего военного удара, может стать причиной событий, после которых "война становится неизбежной".
Глава израильской разведки Даган, в свою очередь, подчеркнул, что приказ Нетаниягу был незаконен и требовал утверждения всеми членами правительства. Даган заявил: "Премьер-министр и министр обороны просто пытались толкнуть нас к войне".
Между тем у министра обороны страны Барака на сей счет имеется иное мнение...В интервью программе Барак подтвердил, что на заседании был отдан приказ, но намекнул на то, что он не был выполнен из-за того, что военные - в частности генерал Ашкенази - заявили об отсутствии у них оперативных возможностей выполнить миссию, а не из-за того, что армия выступила против...Если верить Бараку, введение наивысшей степени боеготовности могло "остаться совершенно без последствий", а начальник Генерального штаба Ашкенази высказался против не из стратегических или юридических соображений, а потому, что "армия была подготовлена недостаточным образом", "у Израиля не было плана ведения боевых действий и тактических возможностей".
Начальник штаба "должен сказать нам с профессиональной точки зрения, возможно ли выполнить приказ... он также может дать нам рекомендацию. (Но) это может быть осуществлено вопреки его рекомендации", - сказал Барак.
Однако сам генерал Ашкенази, ныне вышедший в отставку, опроверг слова министра обороны, заявив, что "Барак говорил неправду". По его мнению, "армия была готова к атаке и план был разработан". "Просто нападение тогда было бы стратегической ошибкой", - заявил Ашкенази.
Вначале не было ничего, только полная симметрия, и свободная калибровка летала над водами.
Потом отделил Бог целый спин от полуцелого, и повелел целому спину подчиняться статистике Бозе, а полуцелому статистике Ферми. И увидел он, что это хорошо.
И отделил Бог гравитацию, и поставил её константу взаимодействия ниже других констант, и повелел ей пресмыкаться на микроуровне, но сказал, что возвеличит её надо всеми, и будет она повелевать космологией, ибо всё будет подчиняться ей. И уползла гравитация на микроуровне на своё место, и поныне там пребывает.
И отделил Бог сильное взаимодействие от электрослабого, а кварки от лептонов, и повелел кваркам сильно и электрослабо взаимодействовать, а лептонам только электрослабо. И увидел он, что это хорошо.
Ниже есть продолжение.
И нарушил Бог симметрию электрослабого взаимодействия до слабого и электромагнитного, и обрели векторные бозоны массу, фотон же не обрёл. И стали векторные бозоны подобны фермионам, и возгордились, но не было у них закона сохранения числа частиц, ибо были они бозонами, и потому стало слабое взаимодействие короткодействующим.
И был вечер, и было утро: эра электрослабого фазового перехода.
Глюоны же обладали цветом, и были в том подобны кваркам, и взаимодействовали меж собой сильно, и порождали другие глюоны. И увидел Бог, что сильное взаимодействие асимптотически свободно, на больших же расстояниях линейно, аки в струнной модели.
И повелел Бог собраться кваркам по трое, и по одному и антиодному, и с глюонами в иные комбинации, по цвету синглетные, и затворил их там конфайнментом. И нарёк Бог кварки по трое барионами, а по одному и антиодному мезонами, и увидел он, что это хорошо.
И был вечер, и было утро: эра конфайнмента.
Мезоны состояли из кварка и антикварка, и не имели барионного числа, и распадались до излучения, а барионы же антикварков не содержали, и распадались только до нуклонов, а дальше не могли. И было барионов больше, чем антибарионов, и потому оставались нуклоны не аннигилировавшие.
И сочетались нуклоны за счёт сложного обменного взаимодействия, производного от сильного, и соединялись по двое, по трое, по четыре. По четыре же, в альфа-частицы, им было лучше всего соединяться.
И увидел Бог, что в альфа-частицы соединилась четверть всех нуклонов по массе, остальные же остались свободными, а остальные элементы в следовых количествах. И посему достаточно было в межзвёздном газе топлива для ядерных реакций и зажигания звёзд. И увидел он, что это хорошо.
И был вечер, и было утро: эра первичного нуклеосинтеза.
Фонд литературного наследия Уильяма Фолкнера подал в суд на правообладателей фильма Вуди Аллена "Midnight in Paris", за то, что фильм нарушает копирайт Фолкнера. Как он его нарушает? В фильме цитируется без разрешения (с некоторым искажением) известная максима Фолкнера: "The past is never dead. It's not even past." - "Прошлое не мертво. Оно даже не прошлое".
Ниже есть продолжение.
Мысль о том, что за использование цитаты в одну строчку можно судиться, не кажется истцам дикой. Закон скорее всего не на их стороне (есть исключение fair use, под которое этот случай хорошо подходит), но точной уверенности в этом нет, а значит, можно мутить воду с помощью иска. У Сони есть достаточно денег на адвокатов, чтобы защищаться в суде, но, скажем, у небольшого издательства их бы не нашлось.
В этой истории мне также кажется интересным то, что она четко разграничивает два фундаментально разных подхода к сути копирайта. Есть подход, согласно которому копирайт - это такая легальная фикция, существующая для поддержки людей творческих профессий; это то, что написано в американских законах, скажем. То есть, с этой точки зрения у людей нет "естественного" права диктовать другим людям, как они могут копировать и распостранять их слова, картинки или видеозаписи; но для того, чтобы дать творцам возможность зарабатывать своим ремеслом на жизнь, мы всем обществом договорились дать им такое вот - временное и ограниченное - монопольное право. А есть другой подход, согласно которому "интеллектуальная собственность" - такое же естественное и неотъемлемое право, как и любая другая собственность, а законы о копирайте всего лишь определяют степень ее поддержки законом.
Так вот, в случае с цитатой из Фолкнера не может идти речи о "поддержке творцов", а только о чистой "интеллектуальной собственности". Ведь как работает доктрина "поддержки"? Фолкнер написал книгу "Requiem For a Nun", и если кто-то издаст ее пиратским образом, не заплатив ему, или процитирует большой кусок, то люди не станут тогда покупать законную копию этой книги, и Фолкнер лишится дохода. Обратите внимание, что в этой доктрине у Фолкнера нет "естественного" права получать деньги всякий раз, когда кто-то его процитирует; это право искусственно создано лишь для того, чтобы поощрять людей покупать "законные" книги Фолкнера, а не пиратские копии. Но ведь совершенно очевидно, что одна эта цитата из Фолкнера в фильме никому не может заменить всю книгу "Requiem For a Nun", и не приведет никак к падению продаж этой книги (скорее наоборот, если люди будут знать, что цитата оттуда!). То есть этот иск обоснован исключительно доктриной чистой "интеллектуальной собственности".
Все эти соображения, хочу отметить - не отвлеченные умозрения по случаю редкого события. То есть сам факт такого судебного иска по поводу одной строки - редкий случай, но это лишь потому, что уже много десятилетий на Западе все издательства и киностудии всячески перестраховываются и защищают себя от возможности таких исков. Читатели и зрители этого обычно не знают и не замечают, потому что результат выходит "отрицательный" - значительная часть культуры 20-го века просто не может быть процитирована в книгах, фильмах итд. без разрешения правообладателей. Не потому, что закон требует - fair use никто не отменял - а потому, что почти никто не может позволить себе дорогостоящую защиту от исков.
Предположим, вы написали роман из жизни хиппи 60-х годов. И ваши герои естественным образом цитируют в своих диалогах несколько знаковых для них строк из "Битлов". Вы думаете, что просто так сможете опубликовать ваш роман? Если издательство согласится его опубликовать, то первое, чем они займутся - разрешения от правообладателей на слова "Битлов", причем на цитаты любого размера, хоть три слова. Если те не согласятся вообще (может, им не понравился ваш роман) - вам придется цитаты выкинуть; если потребуют денег - это войдет в бюджет книги. На практике происходит так, что цитаты из авторов 20-го века, из книг, из песен - сведены до минимума. Там, где без них не обойтись - например, в книгах нон-фикшн по данной теме, о тех же "Битлах" - их используют с разрешения правообладателей, или, в очень редких случаях, без разрешения и готовятся к искам. Там, где можно обойтись - авторам приходится их выкинуть.
Вот конкретный пример. В романе "Игра в классики" Хулио Кортасар вставил, прямо в испанский текст, английские слова некоторых джазовых и блюзовых песен. Но когда роман переводили на английский, в 70-х годах (не сейчас, а 40 лет назад! это не новая гадость), то эти слова исказили просто потому, что издатель боялся публиковать их, не получив разрешения от владельцев копирайта, а их отыскать, скорее всего, было просто нелегко. Скажем, эти слова
Say goodbye, goodbye to whiskey
Lordy, so long to gin,
Say goodbye, goodbye to whiskey
Lordy, so long to gin,
I just want my reefers
I just want to feel high again —
превратились в
So long, whiskey, so long ver-mouth
Goodbye, goodbye, gin.
So long, whiskey, so long ver-mouth
Goodbye, goodbye, gin.
Jus' want some good grass
'Cause I wanna turn on again —
Я не собираюсь по этому поводу включать режим морального негодования на полную мощь и кричать, что, мол, убили гениальный роман. Кортасар использует эти строки для создания определенного настроения, и неуклюжая порча во имя копирайта несколько портит этот эффект, но в конце концов, не она определит, понравится книга читателю или нет. Это просто еще один небольшой пример того, в какой абсурд завела нас современная практика копирайта.
