Saturday, April 21, 2018

(2012) ד"ר יובל נח הררי: אנחנו מהנדסים יצורים אחרים כמו שאלוהים עשה בבראשית א' (Hebrew)

Немного сокращено.

איילת: אני מאוד מוטרדת מדברים רבים שכתבת בספר.

יובל: מה למשל?

נגיד: "המין האנושי אינו אלא עדר כבשים שתאונה אבולוציונית הנחיתה לידיו טנקים ופצצות אטום".

כעיקרון, האדם, על מיניו השונים, היה יצור חסר חשיבות במערכת האקולוגית. ואז בבת אחת, הרף עין אבולוציוני, המין האנושי הופך מדבר חסר חשיבות לדבר
הכי חשוב בעולם.

נהוג להניח שהיתה לנו עדיפות על המינים האחרים.

לא בהכרח. למשל, כולם כל כך מתלהבים מזה שהאדם יצר כלים. אבל זה לא הופך את האדם לחיה חשובה במיוחד. כמו שבונים בונים סכרים ודבורים בונות כוורות, לבני האדם יש חניתות. או למשל האינטליגנציה הגבוהה של בני אדם, היכולת לתכנן תוכניות, להעביר מידע - זה גם היה שם קודם, אבל זה, יחד עם הכלים, לא הספיק כדי להפוך את האדם למיוחד. אם אפשר לשים את האצבע על מה באמת מקפיץ אותנו מהעמדה השולית למרכז הבמה - זו היכולת לתקשר
ולהעביר מסרים במספרים מאוד גדולים.


יש המשך למטה.
Ниже есть продолжение.

דרך השפה.

דרך השפה. מה ששימפנזים או ניאנדרתלים יכולים לעשות בקבוצות של 50, אנחנו יכולים לעשות בקבוצות של 50 או 500 מיליון.

כך ניצחנו בריאליטי של החיים.

כן. תוכניות ריאליטי באמת ממחישות את זה יפה. המפתח לניצחון הוא יכולת מניפולציה ושיתופי פעולה יותר מאשר כישורים אישיים יוצאי דופן.

אתה מאמין שאנחנו לא מוכשרים מספיק כדי להתמודד עם כל הדברים
שיצרנו?

ללא ספק. זה הרבה יותר גדול מאיתנו. אנחנו משחררים כוחות אדירים ומניעים מהפכות מדהימות, אבל לאף אחד אין מושג לאן זה הולך. קחי, למשל, את המהפכה התעשייתית, שעיצבה את פני העולם ב-200 השנים האחרונות. זה רק אוסף של החלטות קטנות ונקודתיות, נגיד - לקחת מנוע קיטור ששימש לשאיבת מים במכרה פחם ולהשתמש בו בשביל להזיז רכבת. או ההנדסה הגנטית של היום - מה זה יעשה לעולם זה מעבר להבנה שלנו. התודעה שלנו מספיקה כדי לייצר את השינוי, אבל לא מספיקה כדי להבין את משמעויותיו.

במובנים מסוימים עכשיו השלמנו את הסיבוב, השגנו את הכוח לברוא.

נכון, אנחנו מהנדסים יצורים אחרים כמו שאלוהים עשה בבראשית א'.

אנחנו קוף שהצליח להשיג את המפתחות של היקום.

כן. זה סיפור באמת מדהים. את מסתכלת בטווחי זמן של ארבעה מיליארד שנים של אבולוציה, ואת לא רואה שום דבר שאפילו מתקרב לזה. בציר זמן קוסמי של החיים יש בסך הכל שתי נקודות - יש את הופעת החיים, לפני ארבעה מיליארד שנים, ואז יש אותנו, עם הנקודה שאנחנו מגיעים אליה היום, של היכולת להתחיל להנדס חיים. מאז ומעולם החיים התפתחו על בסיס היגיון של ברירה טבעית. פתאום מחליפים את הדיסקט.

ואתה חושב שבאופן הזה אנחנו בעצם נגזור על עצמנו כליה.

התסריט היותר סביר הוא כליה על ידי שדרוג. שניצור משהו שמשדרג את עצמנו למשהו שונה מאיתנו. זה יהיה סופו של ההומו סאפיינס. עם הרקורד של ההומו סאפיינס בעולם, אני לא בטוח שזה רע. למרות שזה בעצם יוחלף על ידי משהו שתוכנן על ידי הומו סאפיינס. שום דבר לא מבטיח שזה לא יהיה עוד יותר בעייתי.

בזה עוסק הפרק האחרון בספר, והוא מאוד מטריד. קודם כל, איך אתה מגדיר את המונח "סינגולריטי"?

מבחינתי סינגולריטי היא הנקודה שבה מתמוטט עולם המשמעות שלנו.

ולדעתך, לא מן הנמנע שזה יקרה.

לי באופן אישי די ברור שזה קרוב. אני לא יודע אם זה בימי חיינו אנו, או עוד דור או שני דורות, אבל לא הרבה מעבר לזה. אני חושב שבתוך זמן מאוד קצר, במונחים של עשרות שנים, הטכנולוגיה תשנה את עולמנו באופן כזה, שאין לנו דרך לדמיין או לדבר על מה יקרה אחרי השינוי הזה.

אתה מדבר, בין היתר, על עתיד שבו נוחלף בסופרמנים וסייבורגים עם יכולות פיזיות, קוגניטיביות ורגשיות שונות משלנו. למה, לדעתך, המחשבה הזו מעוררת בנו כזו אי נוחות?

קודם כל זה לא אנחנו, זה הם, וזה כבר מעורר אי נוחות. אני חושב שזה נובע מההבנה שלנו את עצמנו, שאנחנו לא נזר הבריאה כמו שתמיד חשבנו. בני האדם התרגלו, במשך אלפי שנים, לראות את עצמם בפסגת הפירמידה, ולהצדיק את כל מה שהם עושים, בעיקר לבעלי חיים, בטענה של "אנחנו נזר הבריאה". אבל אם אנחנו לא בפסגת הפירמידה, אלא מישהו אחר יושב שם, כל המטען האדיר של נחיתות שהדבקנו אלפי שנים לבעלי חיים ולמי שמתחתינו בשרשרת, פתאום מתפוצץ לנו בפנים. אם לנו מותר לעשות ניסיונות בקופים כי אנחנו באופן מסוים נעלים מהם, אז למישהו שהוא נעלה עלי מותר לעשות ניסיונות עלי.

אני חשבתי על זה גם במושגים של "המאוים" - הפחד מפני מה שהוא מוכר אבל בה בעת זר.

נכון. זה קשור גם למוות. בני אדם עושים על עצמם עבודה אינטנסיבית כל החיים, להדחיק תשוקות מאוד עזות להיות צעיר לנצח. וכשמישהו בא ואומר זה אפשרי - יש פחד מאוד גדול שיתפרץ החוצה כל המטען המודחק הזה. תחשבי איך נראה העולם במצב שבו אתה יכול לחיות לנצח, אבל רק אם יש לך הרבה כסף. נגיד שאפשר לחיות לנצח וזה עולה 500 מיליון. התסכול של מי שאין לו 500 מיליון או מה שמי שיש לו רק 400 יהיה מוכן לעשות, זה באמת יוצר עולם עם סכנה להתפרצות אדירה של הדחפים והיצרים הקמאיים ביותר. מאבק הישרדות טהור של "אני פשוט רוצה לחיות". וזה מאוד מפחיד. הצד המנחם הוא שלאדם יש כושר מופלא להתעלם מהדברים המדאיגים ולהמשיך הלאה.

אולי זה מותר האדם מן הבהמה.

באמת, אחת התכונות הפחות מוערכות היא היכולת המופלאה לדיסוננס קוגניטיבי. אנחנו כל הזמן פועלים בתהליך דואלי - אנחנו יודעים דברים, וכשהם מפריעים לנו אנחנו פתאום שוכחים שידענו אותם.

אני מניחה שאנחנו, כיום, מקיימים הרבה יותר דיסוננסים קוגניטיביים מאי פעם.


העולם נהיה לאין שיעור יותר מורכב. אנחנו רואים את זה בבירור בכל מיני בעיות מוסריות של העידן הזה. תחשבי שפשעים נוראים נעשים לכאורה בשמי ובשמך, מבלי שתהיה לנו מודעות לזה. אין לי מושג איזה ילד וייטנאמי תפר את החולצה שאני לובש עבור שכר רעב, ואין לי מושג אילו זוועות עברו על התרנגולת שאני אוכל את הביצה שלה. העולם מאורגן באופן כזה שאני אף פעם לא נתקל ולא צריך להיתקל בזה.

התהליך סמוי. יש רק תוצר.

בדיוק. ואפילו אם אני אתעקש להבין את התהליך - זה כמעט בלתי אפשרי להבין, נגיד, איך הכסף של קרנות הפנסיה שלי מושקע בחברה שסוחרת בנשק עם איזה דיקטטור אפריקאי.

אבל האם אנחנו חיים חיים שמאוד לא מתאימים לנו, לדעתך?

אני חושב שלהומו סאפיינס אין דבר כזה חיים שלא מתאימים לו. המשמעות של המהפכה הלשונית, של היכולת של בני האדם לברוא עולמות מדומיינים ואז לחיות בתוכם, אומרת שיש מצבים שבהם יהיו בני האדם מסופקים פחות או יותר, אבל אין יותר מצב טבעי של הומו סאפיינס. מצב החיים שלנו היום, אינדיבידואלים בעיר תעשייתית גדולה, הוא טבעי, במירכאות, בדיוק כמו חיי שבט הלקטים-ציידים שמתכנס סביב המדורה ומעלה באוב את זקני השבט.

אפשר להצביע על תקופה מסוימת בהיסטוריה שבה היה פוטנציאל גדול יותר לאושר או לסיפוק?

חלק מהבעיה של בני האדם היא שהם כל הזמן עסוקים בשינוי התנאים שלהם במקום לעשות את המירב ממה שיש להם. אם יש משהו שאני כן חושב שאפשר לקחת מהלקטים, זה לנסות להסתכל על העולם יותר כמו שהם ראו אותו - אני נתון בסביבה מסוימת, ואני מנצל את מה שיש לי, לא עסוק בלשנות את הסביבה. הרוב המכריע של המאמצים מוקדש להתמודדות עם מה שיש באמצעות מה שיש. ככל שההיסטוריה מתקדמת, בני האדם עסוקים באופן אובססיבי לא במה שיש.

אלא במה שיכול להיות.

בדיוק. לזה הולכים כל המאמצים. למרות כל ההישגים, עדיין בני אדם מתקשים לעמוד במקום. קצב השינוי הולך ומתגבר.

האם המסקנה היא שהרצון לנוע קדימה דן אותנו, למעשה, לחיים יותר קשים?

אם נחליף "קשים" ב"בלתי מסופקים" יהיה לנו יותר קל להסכים על זה. ככל שבני האדם משיגים יותר, הנטייה שלהם היא לא להיות מסופקים, אלא למצוא עוד ועוד בעיות במצב החדש ולנסות לפתור גם אותן. אנחנו רואים את זה, למשל, בתחומים של בריאות ויופי. בני האדם בריאים ויפים יותר משהיו אי פעם. אובייקטיבית. אבל למרות זאת, המערכת לא הגיעה לשיווי משקל. אין רוויה. בתחום הזה של שיפור היכולות האנושיות, השאיפה ליצירה של על-אדם, ברור מאוד שאין לזה סוף. אין נקודה שנגיע אליה ונגיד זהו. מוכן. זה הטבע הבסיסי של האדם. ושל הקיום בכלל. חוסר סיפוק.
...


אבל זה כבר קצת קרה. אנחנו חיים היום כמו בספרים של סטניסלב לם, כל המד"ב מהסיקסטיז, שניבא שכולנו ניקח כדורים כדי שנוכל להמשיך לחיות באושר. אנחנו שם.

מהרבה בחינות כן, אבל זה לא השיג את התוצאות המקוות. הניתוח הצליח והחולה לא מת, אבל מצבו לא באמת השתפר.

אני מרגישה שנקודת המבט שלך בספר היא קצת כזו. הזווית שלך מאוד רציונלית. קרה. אתה כותב: ככל שאנחנו בודקים את פנימיותו של האדם יותר לעומק, איננו מוצאים שם שום נשמה, אלא רק איברים, הורמונים, סינפסות וגנים. אתה באמת חושב כך?

אישית, אני לא יודע. זו העמדה שהיא הרבה יותר דומיננטית במחקר המדעי, ואני משתדל לשים על השולחן את הדבר הזה. למשל, העלייה העצומה של הפסיכיאטריה מבוססת התרופות על חשבון פסיכולוגיה הומניסטית, זו באמת תופעה שאי אפשר להתעלם ממנה או להתכחש לה. זה חלק מסגנון החיים - לשנות את החיים באמצעות כימיה וטכנולוגיה.

אבל ההסתכלות הזו גם מחמיצה דברים רבים.

המהלך שאני מנסה לעשות בספר נובע מהנטייה האנושית המוצלחת לדיסוננס קוגניטיבי - שיש אמיתות, שכולם יודעים אותן, וכשלא נוח להתמודד איתן הן חוזרות למגירה. כאילו הן לא קיימות. ואני רוצה להוציא את הדברים מהמגירה ולשים אותם על השולחן.

ולנעול את המגירה אחריהם.

בדיוק. לשאול במה באמת החברה שלנו מאמינה? גם בתור ילד ומתבגר השיטה הזו שיגעה אותי. להוציא את הדברים ברגע הנכון, וברגע אחר להעמיד פנים שהם לא קיימים. נגיד, שאלת משמעות החיים. הקונסנזוס במערב היום, פחות או יותר, הוא שאין משמעות לחיים. אבל רוב הזמן מתעלמים מזה. מדברים על דברים כמו קדושת החיים, למשל. אבל הרגע אמרתם שאין. אותו דבר לגבי הקונסנזוס של סינפסות והורמונים. בבתי חולים זה הקונסנזוס, אבל במערכת המשפט, או במערכת הפוליטית, או בכלל בחיי היומיום, מתעלמים מזה. אז אני באמת מנסה לשים על זה זרקור ולהגיד: זה מה שהחברה שלכם באמת חושבת. אם זה מפריע לכם, ואני חושב שזה צריך להפריע לכם, תתמודדו עם זה. לא על ידי מערכת מאוד מסועפת של מגירות.
...

האם אפשר לומר שבסופו של דבר המשוואה היא הצלחה אבולוציונית על חשבון סבל אנושי?

החיסרון הגדול בתורת האבולוציה, ברמת הפרספקטיבה, שזה לא נכנס שם, הן השאלות של סבל ואושר. בעיני, זה בסופו של דבר מה שחשוב. ככל שאנחנו מתבוננים במציאות באמצעות הכוח החישובי הזה של האבולוציה, אנחנו שוכחים שלא אכפת לה מעניינים כמו סבל ואושר. אפשר לומר שהאדם עובר עכשיו אבולוציה לדרגה של אל - לחיות לנצח, לברוא כרצונו. אבל בזמן שאנחנו רוכשים את התכונות האלה, אנחנו לא מתייחסים לסוגיה של חוסר הסיפוק האנושי. והסכנה שטמונה בזה, לנו ובכלל לעולם, היא עצומה. תנסי לחשוב על אלוהים חסר סיפוק, סובל, מרוכז בעצמו באופן אובססיבי וחסר חמלה כלפי כל הברואים.

אם היית יכול לחזור לתקופה בהיסטוריה, באיזו היית בוחר?

התשובה הפשוטה היא שאני מותאם לתקופה הנוכחית, ואני כבר יותר מדי מבוגר בשביל לעבור תהליך התאמה לתקופה אחרת. אני מוכן לעשות סיבוב ולראות, אבל לא לחיות.

נגיד שזו מכונה טובה. אפשר לחזור. לא תיתקע שם כמו בקומדיות מהאייטיז. לאן תיסע?

להודו של ימי הבודהה, לדעת אם היה באמת אדם שהצליח לרדת לשורש של השורש של חוסר הסיפוק האנושי ולפתור אותו. אם כן, זה שווה כל דבר.

אם כן, אז גם אפשר להיתקע שם.

בדיוק. אם כן, אז אני מוכן להישאר.

https://www.haaretz.co.il/magazine/ayelet-shani/1.1688063

(09.04.2018) Объединение Молдавии с Румынией чревато последствиями для всей Европы

Заметка полностью. Форматирование моё.

Государственность республики постепенно размывается

Об авторе: Зураб Тодуа – историк, политолог, депутат парламента Молдавии (2010–2014).

В этом году исполняется 100 лет со дня «объединения» Молдавской Демократической Республики с Королевской Румынией. В кавычки слово «объединение» взято не случайно. Сегодня, как и тогда, данная тема является предметом жарких споров историков, экспертов, политиков и обычных граждан. Некоторые из них считают, что 100 лет назад было настоящее «великое объединение румын» в рамках единого государства. Другие же уверены, что в 1918 году произошла оккупация Бессарабии и ни о каком объединении не может быть и речи.

По такому случаю 27 марта 2018 года в Кишиневе прошел «Марш столетия».

Ниже есть продолжение.

Он был призван продемонстрировать поддержку жителей Молдавии идеи объединения. Однако с массовостью произошла накладка. Несмотря на масштабную кампанию унионистов, приуроченную к круглой дате, марш собрал, по данным полиции, всего около 7 тыс. человек. Это не помешало организаторам объявить, что на главной площади Кишинева в этот день находилось более 100 тыс. человек.

Впрочем, на этот раз число участников мероприятия особого значения не имело. Недостаточно внушительное количество людей для такого мероприятия не должно вводить в заблуждение. Государственность Республики Молдова постепенно размывается, и угроза ее утраты становится с каждым годом все реальнее.

Без малого три десятилетия Румыния упорно и последовательно работает над созданием благоприятных условий для объединения. На сегодняшний день уже около 800 тыс. граждан Республики Молдова являются обладателями румынских паспортов. Ежегодно Бухарест предоставляет 5 тыс. стипендий и мест для получения высшего образования в Румынии студентам из Молдавии. По официальным каналам Румыния оказывает финансовую поддержку десяткам молдавским СМИ и НПО.

Долгое время казалось, что вся эта работа ведется напрасно, а деньги растрачиваются впустую. Число сторонников ликвидации молдавского государства неизменно держалось на уровне 7–10% от всего населения страны. Однако целенаправленная работа Бухареста принесла наконец ощутимый результат. Число граждан Молдавии, поддерживающих объединение, в последнее время увеличилось до 20–25%. Более того, есть реальная перспектива, что в ближайшие годы эта цифра возрастет.

Главная причина того, что граждане Молдавии в массовом порядке стали утрачивать интерес к собственному государству, заключается в глубоком разочаровании людей в перспективах страны, в недоверии к политическому классу, который погряз в коррупции и не считает необходимым скрывать свои корыстные интересы, в хронически неблагополучной экономической ситуации, которая вынуждает все большее число жителей страны мечтать об отъезде как единственном способе решить все проблемы разом.

Сторонники объединения понимают это и отлично используют многочисленные болевые точки. Например, они говорят о том, что в составе Румынии жители Молдавии станут получать пенсии, пособия и зарплаты на европейском уровне, смогут воспользоваться возможностью свободного передвижения с правом поиска работы по душе и социальной защитой на уровне стандартов ЕС. Особое внимание унионисты обращают на беспощадную борьбу с коррупцией, которая ведется в соседней Румынии. Что производит впечатление, особенно когда люди сравнивают это с положением в Молдавии, где такая «борьба» является выборочной и служит методом устранения неугодных чиновников либо оппозиционеров с политической сцены.

Такие прямолинейные аргументы находят все больше сторонников. И если в Молдавии не произойдет позитивных перемен, а таковых пока не предвидится, угроза потери государственности будет становиться все реальнее. Если динамика изменения настроений граждан Молдавии, которая обозначилась в последнее время, сохранится, то речь может идти о запасе времени примерно в 15–20 лет.

Здесь трудно в чем-либо упрекнуть власти Румынии. Ее руководство всегда подчеркивало, что не может смириться с тем, что в далеком 1940 году Бессарабия отошла к Советскому Союзу. Московский Пакт между СССР и Германией (так называемый Пакт Риббентропа–Молотова, после которого Советский Союз вернул себе Прибалтику, Бессарабию, западные области Украины и Белоруссии) утратил свою силу 22 июня 1941 года. Тем не менее унионисты подчеркивают, что необходимо «ликвидировать его последствия». Хотя историки знают, что в число этих «последствий» входит множество событий и не все из них могут понравиться тем, кто так ратует за их «ликвидацию», например конфигурация границ Литвы, Латвии, Эстонии, и не только.

Уже после распада СССР официальная позиция Бухареста состояла в том, что Румыния и Молдавия – это два румынских государства, в котором проживают румыны, говорящие на румынском языке. Понятно, что рано или поздно в этой связи должен был появиться закономерный вопрос: а в чем, собственно, смысл существования двух таких государств и не лучше ли им было объединиться в одно?

Сторонники объединения утверждают, что все произойдет быстро, просто и безболезненно. Особенно громко звучат голоса многочисленных представителей СМИ и неправительственных организаций, которые существуют и весьма активно действуют за счет финансовой помощи из-за рубежа.

Однако есть серьезные и обоснованные сомнения в том, что все обойдется благополучно. Унионисты не учитывают множества проблем, которые дадут о себе знать сразу, как только процесс приобретет реальные очертания.

Во-первых, даже если число сторонников «унири» в Республике Молдова перевалит за половину, все равно останутся регионы, которые ее не примут ни при каких обстоятельствах. Так, враждебно к идее объединения относятся на севере страны, где традиционно голосуют за партии левого толка и выступают за сближение с Россией.

Не примет идеи объединения большая часть населения Кишинева, Бельц и целого ряда других городов.

Против объединения настроены в Гагаузии.
Регион обладает статусом автономии. В его Уложении, которое выполняет роль Конституции, есть пункт, где сказано, что если Молдавия потеряет независимость – читай, объединится с Румынией, то Гагаузия имеет право на самоопределение.

Против объединения, несомненно, выскажутся и в Тараклийском районе, который населен преимущественно болгарами.

Главное же состоит в том, что даже сейчас, после стольких усилий, которые были направлены унионистами на формирование «правильной идентичности», большая часть молдаван, как и раньше, не готова считать себя румынами. Если было бы иначе, все произошло бы сразу после распада Советского Союза по сценарию объединения Германии.

Во-вторых, неизбежно встанет вопрос о том, как быть с Приднестровьем и городом Бендеры, который находится на правом берегу Днестра и входит в самопровозглашенную Приднестровскую республику. Единого мнения здесь нет ни у унионистов, ни у их оппонентов. Часть унионистов считает, что Приднестровье надо «отпустить», другие настаивают на том, что их надо «убедить» вместе с Молдавией через объединение с Румынией стать частью Евросоюза.

В ходе неофициальных дискуссий некоторые эксперты высказывают мнение о том, что Приднестровье должно стать частью Украины. При этом вряд ли для кого является секретом, что подавляющее большинство жителей Приднестровья (около 500 тыс. человек, из которых примерно половина – граждане Российской Федерации) выступают за присоединение к России.

В-третьих, никто из идеологов и активистов унионистской темы не дал внятного ответа на вопрос, как быть с присутствием в Приднестровье миротворцев из России, которые находятся там на законном основании по Соглашению от 1992 года, и ОГРВ (Оперативная группа российских войск). Наивно полагать, что Россия добровольно выведет эти войска, не говоря о том, что около 70%, военнослужащих в этой группе являются местными жителями.

В-четвертых, если Молдавия утратит государственность, неизбежно встанет вопрос о судьбе Северной Буковины и Южной Бессарабии, которые в настоящее время входят в состав Украины. Манипуляции на тему «ликвидации последствий» Московского пакта от 1939 года лежат в основе идеологического обоснования притязаний Румынии на Молдавию. Но при этом они затрагивают территорию всего региона Бессарабии. Это означает неизбежное напряжение в отношениях между Румынией и Украиной. Тем более что в Украине компактно проживают румыны и молдаване, а в правобережной Молдавии и Приднестровье – украинцы.

В-пятых, столь масштабное изменение границ на востоке Евросоюза может привести к тектоническим сдвигам в самой Румынии и вокруг нее, а также на Балканах.

В районах компактного проживания венгров в Трансильвании (2,5 млн человек) уже несколько лет существует не признанная Бухарестом так называемая Секкейская автономия. Будапешт выдает свои паспорта румынским венграм, точно так же как Румыния – молдаванам свои. Венграм, собственно, и придумывать ничего не надо. Они могут пользоваться идеологическими и дипломатическими изобретениями и находками румын.

Может ли кто-либо из политиков, экспертов и политологов сейчас точно предсказать, как поведет себя венгерское национальное меньшинство в Румынии в том случае, если Молдавия утратит свою государственность?

Наконец, не приходится сомневаться в том, что снова станут актуальными территориальные споры между Румынией и Болгарией, Румынией и Сербией. Ведь тема реализации права на национальное единство не может являться исключительной прерогативой только одного народа.

Исходя из вышеизложенных фактов выходит, что узел реальных и потенциальных противоречий настолько велик, что вряд ли можно уверенно говорить о безболезненном и безоблачном процессе реализации проекта объединения.

Сценарий объединения сопряжен с большим количеством сложных и трудно предсказуемых последствий. Это объединение может обойтись слишком дорого всем: Румынии, Молдавии, Украине, России и Европе в целом.

Куда более разумный и оптимальный выход – это смена обанкротившейся политической элиты Молдовы. Это ее стараниями тема, которая ранее волновала в основном историков и экзальтированных политиков, вдруг вышла на первый план и выглядит как вполне реальный выход из тупика.

Необходима новая генерация политиков, которая смогла бы вернуть гражданам Молдавии веру в то, что их страна не безнадежна, что в ней можно наладить нормальную жизнь, можно договариваться с внешними партнерами. А заодно можно и нужно найти способы и методы договориться и успокоить унионистов. Тем более что в Объединенной Европе границы между государствами давно уже выглядят анахронизмом.
http://www.ng.ru/courier/2018-04-09/11_7207_moldavia.html