Промежуточные цели
Обилие сообщений, прогнозов и заявлений, так или иначе связанных с иранской ядерной проблемой и с возможными действиями Израиля в скором будущем, с приближением Ирана к роковому технологическому и политическому порогу, порождает множество комментариев, авторы которых часто стремятся продемонстрировать свою осведомленность там, где ее нет. Это касается не только осведомленности о конкретных оперативных планах Цаhала и о степени решимости израильского руководства использовать силу в том случае, если санкции не остановят Иран: такой осведомленности у обозревателей нет по понятным причинам. Даже те из них, кто действительно состоит в доверительном контакте с высшими военными и политическими руководителями Израиля, не могут в сложившейся ситуации отличить достоверную информацию от дезинформации или от условного "информационного вброса", содержание которого может при одних обстоятельствах оказаться истинным, а при других - всего лишь намеком на гипотетическую возможность.
Ниже есть продолжение.
При всем нежелании официальных лиц злоупотреблять доверием журналистов, умеющих наказать своих конфидентов за слишком грубые манипуляции, в сегодняшней ситуации на чашу весов брошены гораздо более серьезные вещи. Слово "блеф", заимствованное из игры в покер, не выражает всей сути происходящего, поскольку оно подразумевает такое поведение игрока, которым у его противников создается впечатление, будто он имеет на руках гораздо более сильную карту, чем есть на самом деле, - и тем самым запугивает их, заставляя бросить карты в пользу блефующего. Но в рассматриваемой коллизии опция военной атаки иранских объектов у Израиля имеется, даже если ее эффективность в плане долгосрочного пресечения ядерных амбиций Тегерана вызывает большие сомнения. Блеф, таким образом, связан не с фактическим наличием определенной карты, а с готовностью воспользоваться ею в той или иной ситуации.
Но "готовность", политическая и психологическая, есть состояние динамичное, переменчивое. Даже если некая опция предъявляется на каком-то этапе в порядке блефа, ради достижения какого-то промежуточного эффекта (ужесточения санкций, политической изоляции Ирана и т.п.), игра может выстроиться так, что Израилю придется использовать ее хотя бы для того, чтобы сохранить убедительность своих предостережений. Данная оценка может показаться слишком циничной, но в действительности в ней заключено меньше абсурда, чем кажется на первый взгляд.
Сдерживающий потенциал государства есть стратегическая ценность первостепенной важности - тем большая, чем больше у данного государства врагов и чем навязчивее их одержимость враждебными по отношению к данному государству замыслами. После того, как израильские руководители не раз повторили, что видят в появлении у хомейнистского Ирана ядерного оружия "экзистенциальную угрозу", определенный вариант развития событий стал для них неприемлемым. Этот вариант можно охарактеризовать как сочетание ядерного вооружения Ирана с оголтелой антиизраильской и антисемитской риторикой его лидеров в условиях фактического равнодушия к данному сочетанию со стороны мирового сообщества.
С недавних пор, после ноябрьского доклада МАГАТЭ о военных составляющих иранской ядерной программы, и воспоследовавшей реакции на этот доклад в виде ощутимого ужесточения американских и европейских санкций, равнодушие мирового сообщества в связи с данной проблемой утратило известную часть своей одиозности. Это и само по себе может расцениваться как заметный успех израильской внешней политики, поскольку именно она и именно через создание убедительной угрозы применения силы превратила иранскую ядерную проблему в центральный пункт международной повестки дня, вынудив европейские страны принять нелегкое для них решение о финансовых санкциях и нефтяном эмбарго в отношении Тегерана.
Чтобы оценить значение данного факта, достаточно вспомнить о том, что Европа еще недавно упорно отстаивала приоритетный статус "палестинской проблемы" в иерархии актуальных международных вопросов, а из ближайшего окружения Барака Обамы израильским лидерам адресовались намеки на то, что они должны "решить проблему Ицhара" (т.е. произвести очередную депортацию поселенцев), если хотят американской поддержки в том, что касается Ирана. Позволительно предположить, что эта издевательская риторика господствовала бы и теперь в заявлениях Вашингтона и Брюселя, если бы правительство Биньямина Нетаньяhу не сумело убедить своих зарубежных партнеров в том, что их взгляд на соотношение различных ближневосточных проблем искажен непозволительным образом. Но убедить в таких случаях одними только словами в принципе невозможно, поскольку взгляд любых государств на любые проблемы является функцией не столько фактов, сколько присущих этим государствам политических интересов, и это возвращает нас к "предъявлению опции" как к средству достижения важных промежуточных целей.
В море дезинформации
Но дело, как отмечалось выше, не сводится к одной лишь неосведомленности комментаторов о конкретных оперативных планах Цаhала и о степени решимости кабинета Нетаньяhу использовать силу в критической ситуации, т.е. в случае явного иранского рывка к созданию ядерного оружия. Не меньше вопросов вызывает степень согласованности публичных шагов Израиля и США в отношении Ирана и в отношении друг друга, как это было, к примеру, в случае израильского отказа от проведения совместных с Соединенными Штатами крупных военных маневров, и во многих случаях, когда Вашингтон устами различных официальных лиц призывал Израиль "дать время санкциям".
Эти шаги демонстрируют расхождение оценок, но оставляют место гипотезе о традиционной игре на две руки, в которой США занимают удобную для них позицию рассудительной силы, которая пытается сдержать "рвущийся с цепи" Израиль, но не всегда способна навязать ему свою волю. Под прикрытием такой хитроумной игры американцы могут произвести подготовку собственных действий против Ирана или добиться иных, заранее согласованных с Израилем результатов. С другой стороны, именно мы можем быть теми, кого США пытаются обвести вокруг пальца в наблюдаемой ситуации. Такая направленность американских шагов может иметь широкий спектр причин - от предвыборной компании в США, побуждающей президента Обаму искать поддержки еврейского электората и, шире, дружественных Израилю кругов американской общественности, до реального желания нейтрализовать израильскую военную опцию с помощью политических и экономических мер, отменяющих необходимость применения силы.
Но при этом и США, подобно Израилю, могут оказаться заложниками собственной игры. Если Израиль при определенном развитии событий может прийти к использованию военной опции хотя бы для того, чтобы сохранить убедительность своих предостережений, то США, наращивая публичный уровень собственной нетерпимости в отношении ядерных амбиций Тегерана и побуждая другие страны к ужесточению экономических санкций против Ирана, постепенно оказываются в новом для себя положении на мировой арене, и это положение может оказаться обязывающим.
Наконец, то же самое верно и в отношении стран Евросоюза, долго избегавших обострения своих отношений с Ираном, но занявших затем позицию, в которой они неизбежно становятся для Тегерана политическим противником. В этой связи примечательно, что с самой жесткой оценкой недавних диверсий иранской террористической агентуры в Индии, Грузии и Таиланде выступил британский министр иностранных дел Уильям Хейг. Им - по всей видимости, не случайно - была использована в отношении Ирана формулировка "угроза международному миру", содержащаяся в главе VII Устава ООН и фигурирующая там в связи с возможностью применения военных санкций против государства, от которого исходит такая угроза. Даже и то, что Уильям Хейг охарактеризовал возможную израильскую операцию против Ирана как несвоевременную, не лишило его заявление отмеченной остроты.
В целом же политическая ситуация вокруг Ирана сегодня такова, что почти любая попытка концептуализации ее составляющих приводит аналитиков в ловушку: всякое заявление, всякий публичный шаг международных игроков может быть частью информационной игры, в которой комментаторам отводится весьма незавидная роль. Данное обстоятельство является главной причиной того, что автор этих строк остерегается выступать в последнее время со сколько-нибудь пространными суждениями по иранскому вопросу и, главное, по поводу вероятных действий Израиля и США в ближайшие месяцы. Найти точный курс в море дезинформации едва ли возможно, так что наилучшим руководством оказываются слова библейского пророка Амоса: "Разумный тогда промолчит, ибо злое это время".
Важнейший аргумент "против"
Это не отменяет интереса к публикуемым комментариям и прогнозам, один из которых появился в начале текущей недели на страницах "Нью-Йорк таймс" и вызвал значительный резонанс в израильской прессе. Авторы этого комментария, основываясь на суждениях названных и неназванных ими экспертов Пентагона, заключили, что Израилю потребуется задействовать не менее ста боевых самолетов для того, чтобы нанести эффективный удар по ключевым ядерным объектам Ирана, нейтрализовав противовоздушную оборону этой страны. Отнеся к возможным маршрутам израильского рейда северный (над территорией Турции), южный (через Саудовскую Аравию и Персидский залив) и прямой (над Иорданией и Ираком), авторы комментария сошлись в том, что именно прямой является наиболее вероятным. Данная оценка связывается ими с тем, что Ирак не имеет пока сколько-нибудь эффективной системы ПВО, и с выводом из этой страны американских войск ее воздушное пространство фактически стало открытым, а Иордания, скорее всего, не станет препятствовать израильским ВВС, если те направятся в сторону Ирана. Но главное преимущество прямого маршрута авторы комментария объясняют тем, что даже и он потребует от израильских ВВС преодолеть расстояние свыше 1600 км в один конец с необходимой при этом дозаправкой в воздухе.
Согласно публикации в "Нью-Йорк таймс", американские эксперты не сомневаются в том, что у Израиля имеется достаточное число боевых самолетов, пригодных для подобной атаки, но сомнительным для них остается, во-первых, наличие у Израиля достаточного для столь крупной операции числа самолетов-дозаправщиков и, во-вторых, наличие у Израиля такого числа противобункерных бомб, которое потребуется для нейтрализации ключевых подземных объектов ядерной инфраструктуры Ирана. В связи с этой неясностью американские эксперты расходятся в своих оценках. Одни из них считают, что Израиль не способен атаковать Иран осмысленным образом и что эта задача по силам только самим США с их огромными военно-воздушными силами и близкими к иранской территории базами, тогда как другие допускают, что Израиль может иметь в своем арсенале сюрпризы, которые позволят ему - "даже без применения ядерного оружия", подчеркивается в комментарии - решить основную задачу военной атаки в Иране.
Понятно, что этой неясностью далеко не исчерпываются причины, по которым военная опция рассматривается в Израиле как последнее средство противодействия ядерным амбициям Тегерана. Не меньшее значение имеет вопрос о цене, которую операция в Иране взыщет с Израиля в силу наличия у противника многих тысяч ракет (как в самом Иране, так и в распоряжении "Хизбаллы" и ХАМАСа). Но, может быть, важнее и этой цены тот факт, что военная операция против Ирана с большой вероятностью оставит Израиль врагом этой страны даже и в случае долгожданной смены иранского руководства.
Так называемая "арабская весна" показала, что мирные соглашения заключались Израилем с правящими в арабских странах режимами, тогда как народы этих стран сохраняли и сохраняют фанатическую ненависть к еврейскому государству. Единственной страной в регионе, где народ относится к Израилю намного лучше, чем правительство, является Иран. Военная акция Израиля, сколь бы оправданными не были ее цели, неизбежно скажется на отношении Иранцев к нашей стране, и этот эффект будет, увы, долгосрочным. Автор этих строк может уверенно утверждать, что понимание данного факта присуще премьер-министру Нетаньяhу. Беда лишь в том, что темпы ядерных приготовлений Ирана опережают процессы, которыми хомейнистское руководство этой страны будет рано или поздно отправлено на свалку истории.
No comments:
Post a Comment