...В современной глобальной экономике есть ООН, ПАСЕ, Еврокомиссия, ВТО, права человека, НАТО и союзнические обязательства, экспансионистская Россия и ревизионистский Китай, санкции и торговые войны. Но в современной глобальной экономике осталось ужасно мало экономики. В лице Дональда Трампа к руководству крупнейшей экономикой мира пришел человек, говорящий об экономике, не обращая внимания на ритуалы и «слова-символы». А торговые войны, развязанные Трампом, четко показали, где в современных экономических соглашениях реальная экономика и реальные экономические интересы, а где «политическая» составляющая...
Ниже есть продолжение.
Можно спорить, насколько правильно так легко игнорировать институциональную базу, создававшуюся десятилетиями, а тем более ценности, многие годы провозглашавшиеся «коллективным Западом». Но факт остается фактом: с точки зрения Дональда Трампа и элитных групп, стоящих за ним, абсолютным приоритетом являются только экономические вопросы, вокруг которых можно выстраивать любые среднесрочные политические процессы и компромиссы. И кое-что в попытках освободить экономику идеологических ограничений (а как еще назвать необходимость соблюдения квотного гендерного распределения рабочих мест или навязчивое «ответственное корпоративное гражданство?) у Трампа и его команды получается.http://expert.ru/expert/2018/30/itogi-sammita-v-helsinki-na-fone-epohi-peremen/
Когда Дональд Трамп критически говорит о «Северном потоке — 2», утверждая, что Германия попала в заложники к России, он говорит не о СП-2, не о России и даже не о Германии. А об американском сланцевом газе, который Штаты стремятся поставлять в Европу, несмотря на его неконкурентоспособность. Но главное, что, говоря о политике, американский президент почти всегда говорит об экономике. А будет реализован проект «Северный поток — 2» или нет, если Трампу удастся все же протащить сланцевый газ в Европу, построив к тому же силами американских фирм, но за европейские деньги заводы для приема американского СПГ, — дело десятое.
Когда Трамп говорит о необходимости довести уровень расходов на оборону среди европейских стран — членов НАТО и Канады до 2% ВВП, он говорит не о политике. Он говорит о том, что европейские страны, поступательно снижавшие оборонные расходы, получали дополнительные бонусы к своей глобальной конкурентоспособности.
Когда Трамп говорит об усилении глобального влияния Китая и его военной мощи, его заботит не только и не столько возможность симметричного ядерного сдерживания между США и КНР. Его волнует способность КНР конкурировать с США в глобальной логистике, не только продвигая «континентальные» транспортные коридоры, но и создавая пространства, где потенциал Китая в рамках концепции A2/AD (anti-access / area denial — пресечение доступа в регион в случае военной напряженности) может обесценить глобальную военно-морскую гегемонию США. Трамп, выражая обеспокоенность военными усилиями Пекина, думает все равно об экономике. И правильно делает.
Когда Трамп говорит о сдерживании Ирана, он, конечно, думает немного об обеспечении безопасности Израиля, а еще меньше — Саудовской Аравии. Но в основном — о создании такой ситуации, когда как можно меньше иранского газа попало бы на европейский рынок. А в идеальном варианте — о выходе на тайное или даже явное картельное соглашение с Тегераном, чтобы иранцы использовали нефтедоллары для закупок американской техники и оборудования, а не европейской, как это произошло после выхода Тегерана из-под санкций.
Так что когда Трамп говорит о России как о сопернике, он опять-таки говорит о ней не только как о ядерной сверхдержаве, но и как об экономическом игроке в ряде отраслей, с которым можно и нужно договариваться. Например, по вопросам энергетики, значимость которой американский президент осознает куда лучше престарелых рассказчиков о «ржавых бензоколонках». И поэтому на встрече в Хельсинки неожиданно много внимания было уделено экономическим вопросам...
...Политический хаос — естественная среда обитания Трампа и его команды. В ней они ощущают себя вполне комфортно, создавая хаос и неопределенность во многом искусственно. Мы наблюдали такой подход и в ходе попыток Трампа оказать давление на руководство КНДР, и в ходе недавнего скандального турне по Европе. Вряд ли команда Трампа уйдет от такого подхода в дальнейшем. Быстрый отказ Трампа от некоторых заявленных на встрече в Хельсинки позиций, например от заявления о недоверии к данным американских спецслужб, тоже вполне нормальная часть политики хаотизации. Эти маневры, естественно, не добавляют ему доверия потенциальных партнеров, но пока это Трампу не очень мешало. Но вот если речь пойдет о некоем стратегическом проекте, ситуация станет иной.
И здесь встает другой важнейший вопрос: никакой современный глобальный «концерт» не будет полным без Китая. Против Китая «концерт», хотя и с большими последствиями, возможен, но без Китая — нет, с чем не может смириться американский президент, для которого Китай может быть исключительно экономическим конкурентом. За Поднебесной на словах признается только способность конкурировать в торговле, при этом, безусловно, Трамп принимает Китай как глобальную экономическую силу и допускает влияние Пекина и в финансово-инвестиционной составляющей. Но Трамп не признает за Пекином право на политическое влияние и тем более на активную военно-силовую политику. За Пекином, по сути, не признается право быть «вторым» в грядущем мировом устройстве. И это на фоне минимального уровня доверия китайцев к нынешнему американскому руководству...
Сохранение доллара в качестве основы глобальной финансовой системы на среднесрочный период. Дональд Трамп противостоит финансистам в американской элите, которые в целом поддержали Хиллари Клинтон и были не против продолжения глобализации и «сетевизации» США с постепенным размыванием национальной основы американского влияния... Тем более опасны системные усилия ряда стран, включая Китай и Россию, по дедолларизации экономических пространств, где они доминируют. Вопрос в том, что Трамп готов предложить взамен и может ли он что-то предложить взамен временной заморозки таких проектов. Да и стоит ли России, Китаю, Индии и ряду других стран приостанавливать такие проекты в условиях массированного наращивания внешнего долга США в рамках первой фазы «реиндустриализации Трампа»...
Конструктивное взаимодействие России и США может быть восстановлено только на базе неких общих экономических интересов, прежде всего взаимодействия в реальном секторе экономики. Поэтому борьба за позитивные российско-американские отношения становится борьбой за деидеологизацию американской экономики и за конструктивное совместное участие России и США в формировании нового глобального экономического пространства. У Трампа, если он проявит достаточную гибкость, есть неплохие шансы одержать в этой борьбе победу.
Но и его противники из роскошествовшего последние двадцать лет на деньги мутного происхождения «вашингтонского болота» понимают цену поражения, которое может обеспечить, среди прочего, и взаимопонимание Трампа и Путина по экономическим вопросам. А значит, эти люди будут биться за свое место не только у рычагов власти, но и у финансовых потоков, с этими рычагами связанных до конца. С использованием всех доступных им средств, среди которых шельмование президента США в СМИ — самое незначительное. Стратегия этих людей проста: заслонить пропагандистским хаосом, мелкими и средними скандалами, шпионскими играми и финансовыми манипуляциями стратегическую перспективу. И шансы на успех у них есть.
И вот, если Трамп проиграет…
Если Трамп проиграет, то, вероятно, мы увидим системный кризис американской государственности. А значит, ключевым игрокам в мире будет впору задумываться над тем, а что такое на практике мир без Америки? Хотя такой сценарий и выглядит пока фантастическим. Но, как минимум, в случае поражения Трампа неизбежны, как это и произошло после Уотергейтского скандала, «необязательные» в ином случае компромиссы и расконсервация сдерживавшихся неблагоприятных процессов, а также «неожиданные» события со сложными последствиями...
Но если Трамп с помощью партнерства с Россией выиграет…
Разговаривать с Трампом нужно не просто на одном языке, но понимая, что он договороспособен, пока относительно слаб и отбивается от все более жестких наскоков внутри страны. Стоит ему стать сильнее, и диалог усложнится. И все же для Дональда Трампа «внутренний враг» будет еще долго приоритетом. Особенно после истерики, устроенной ему по итогам беседы в Хельсинки.
Те США, которые могут появиться на рубеже 2021–2022 годов в случае победы Трампа во внутриамериканской политической «замятне», будут для России принципиально более сложным вызовом...
No comments:
Post a Comment