В недавнем интервью «МБХ Медиа» политолог Валерий Соловей заявил, что, по его информации, отключение российского интернета от мирового запланировано властями на конец 2019 года. В день интернета в России мы решили расспросить эксперта об этой перспективе.
Ниже есть продолжение.
— Расскажите, пожалуйста, о возможном отключении интернета в России, которое вы упомянули.https://mbk.sobchakprotivvseh.ru/suzhet/eto-popytka-ostanovit-istoriyu/
— Я не буду говорить о технических аспектах этой истории, потому что это не моя тема. Меня интересует принципиальная сторона — интернет как инструмент политики и отношение к нему, диктуемое политикой. Об этом и пойдет речь.
Эти идеи обсуждаются по крайней мере с 2012 года — в связи с протестами в России, «революцией лотоса» в Египте и событиями в Тунисе. В тех волнениях большую роль сыграли социальные медиа. И потому решено было найти способ их контролировать. Сначала пробовали влиять на содержание — насыщать агентами влияния, создавать ботофермы и так далее. Однако, как мы видим, эти сценарии работают не в полной мере. Можно попытаться влиять на повестку, но перебить ее не получается. Возникает сильная альтернативная, оппозиционная контрповестка. Поэтому стали думать о технологических способах контроля. Их, в общем-то, два: перекрыть каналы связи российского интернета с западным и в критической ситуации и отключить интернет.
— Давайте попробуем разделить эти способы. В первом случае сеть, соединение компьютеров, сохраняется?
— Да, я расскажу о каждом из вариантов подробнее.
Первый — отключить рунет от глобального интернета. Речь идет о том, чтобы создать файрвол наподобие китайского, где фильтруются потоки данных, приходящие извне в Китай, и еще есть внутренняя фильтрация, мощная внутренняя цензура. Но, плюс к этому, не исключается, что в какой-то ситуации можно вообще прийти к обособленному рунету.
Второй — просто отключить интернет. Тут большого ума не надо, в общем-то. Это время от времени пробуют сделать в Российской Федерации, на отдельных территориях. Последний пример — несколько дней назад в Ингушетии отключили интернет в столице Магас и в городе Назрань в связи с протестами, и на территории всей республики отмечались проблемы с интернетом. Более того, учения, симулирующие отключение рунета, были проведены еще в 2015 году. Я говорил с людьми, которые имели некоторое отношение к этому. Они сказали, что да, мы можем перекрыть 99% (и даже больше) всех точек связи между рунетом и внешним интернетом, глобальной паутиной, но даже если останется одна сотая процента, этого достаточно, чтобы весь рунет наполнился нежелательным для нас контентом в течение нескольких часов. Они имеют в виду не порнографию, конечно, а информацию, которая представляется им потенциально опасной, подрывной. Было принято решение о технических работах в этом направлении с тем, чтобы обеспечить возможность стопроцентного отключения интернета к 2020−2021 году. То есть к 2021 году, как считается, все должно быть для этого готово.
И подвариант — отключить некоторые социальные сети. В нашем случае это твиттер и фейсбук, поскольку с точки зрения политического влияния они наиболее опасны. Роскомнадзор готовит для этого почву, в том числе законодательную.
— А разве отключение интернета, полное или частичное, не вызовет новых протестов? Какой тут опыт у других стран, у того же Египта?
— В Египте отключали интернет во всей стране на пять дней, и последствия были следующие — это резко усилило уличную мобилизацию. Причем даже не потому что люди протестовали против отключения интернета, а потому что им стало интересно, что происходит, и они высыпали на улицу. В Египте есть такая национальная культурная особенность, характерная для арабской цивилизации — там много кофеен, которые выполняют роль своего рода коммуникационных платформ. Люди собираются, обмениваются информацией. И отсутствие социальных сетей не было уж столь критичным, но, тем не менее, оно усилило мобилизацию. Кроме того, как показывает ряд исследований последнего времени, социальные сети играют очень важную и полезную с точки зрения власти роль. Они снимают напряжение. То есть если вы написали все, что думали о Путине, о «кровавой гэбне», о губернаторе в социальных сетях, вы выпустили пар. Это сублимация.
С этой точки зрения блокировать социальные сети, особенно популярные — контрпродуктивно. Но мы знаем, что в критической ситуации власть действует алогично. Она не будет руководствоваться стратегическими расчетами, знанием социальной психологии. Работают простые инстинкты. Если мы видим, что социальные сети играют подстрекательскую роль — мы будем их отключать, а если надо, мы заблокируем интернет, заглушим мобильную связь, да и все.
— А когда это может случиться? Вы говорили, что технически все будет готово в 2021 году, но отключить могут в 2019.
— Обратите внимание, когда об этом говорю, я всегда стилистически точен. Я говорю, что «попытаются отключить». Я не говорю о том, что это удастся. Теперь о сроках. Любой прогноз носит вероятностный характер. Да, считается, что техническая готовность к отключению рунета от мировой сети будет к 2021 году. Мои источники говорят, что, возможно, придется предпринять какие-то шаги до этого, уже в конце 2019 года. Они исходят из потенциальной динамики протестных настроений. Социальные и политические риски после объявления пенсионной реформы значительно возросли, и можно ожидать роста общественно-политического напряжения.
Насколько эти ожидания справедливы или нет, я не знаю. Но я бы с ними согласился. От этих источников я уже слышал прогнозы, которые оправдывались. Например, в сентябре 2011 года они сказали, что ожидают серьезных политических проблем. И не ошиблись. Причем они исходили именно из оценки массовых настроений и их возможного развития.
— Чем будут заниматься организации, вовлеченные в работу над «цифровой экономикой», если отключат интернет? Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций, например.
— Когда решение принимают силовики, а в таких ситуациях по мере роста того, что они считают нарастанием угроз национальной безопасности, право принятия решений передается им — им на всех наплевать. Скажут: «так надо». Они говорили, что могли бы, в принципе, заблокировать телеграм, но им пришлось бы заблокировать половину рунета. Этого они делать не хотели — для чего? Ситуация не та. Но если они решат, что ситуация «та», они все выключат безо всяких сожалений.
— Кстати, об истории с телеграмом. Как вы думаете, что это было?
— Этот случай кажется мне эталонным. Делается попытка заблокировать мессенджер — и выясняется, что технические возможности для этого недостаточны, в то время как технические возможности обхода достаточны. Интерес к телеграму растет, поскольку с точки зрения обывателей, даже совсем не политизированных и не имеющих никаких секретов, если власть ополчилась против сервиса, значит, он надежен в плане доставки информации. И число пользователей растет. Попытка блокировки никак не влияет на рыночную стоимость компании Павла Дурова и особых проблем ему не доставляет, зато формирует колоссальную рекламу. И провоцируют недовольство властью.
Это оправданное недовольство. Кто-то в Европе когда-то говорил, что власть, конечно, может делать все, что угодно, но она не должна залезать в переписку граждан и к ним в постель. Люди считают социальные сети своим приватным пространством и воспринимают покушение на него крайне болезненно.
В чем еще эталонность случая с телеграмом — помните, была попытка организовать некое подобие акции протеста, с самолетиками. Это должно бы заставить власть задуматься — стоит ли идти на рискованные шаги, чреватые колоссальными издержками? Потому что для власти самое страшное — если вы что-то попытались сделать, и у вас не получилось. Тогда вы становитесь предметом насмешек. И люди смелеют. В истории с телеграмом мы видели оба эффекта.
Поэтому я думаю, что попытаются как-то ограничить интернет, если ситуация станет напряженной, и возникнет угроза массовых протестов. Но, скорее всего, и я даже почти убежден — не получится. Потому что технические средства обхода и альтернативы развиваются быстрее, чем возможности все это взять под контроль. То есть надо просто полностью тогда отключить интернет в стране. И тогда люди, которые не интересуются политикой (а это подавляющее большинство граждан России даже среди молодежи), неизбежно выйдут на улицы. И даже не чтобы протестовать. Их просто начнет занимать сама ситуация. Некоторые будут испытывать что-то сродни наркотической ломки, потому что социальные сети, интернет формируют зависимость. Поэтому это был бы очень рискованный шаг. Но у меня ощущение, что этот шаг все-таки предпримут при определенных условиях.
— То есть «партия блокировки» и «партия развития «цифровой экономики» существуют и действуют параллельно?
— Да. И не надо удивляться. Есть инстанция, отвечающая за экономику, это небольшая группа в правительстве, «недобитки» системного либерализма. И вторая группа, которая отвечает за национальную безопасность. В той или иной ситуации верх берет та или иная группа. Но поскольку считается, что Россия находится в состоянии экономической войны и политической конфронтации с Западом, то логика осажденной крепости побеждает. И можно сколько угодно строить прожекты создания «цифровой экономики» — но когда звучит фраза «интересы национальной безопасности, враг наступает», прожекты откладывают в сторону.
Наиболее дальновидные люди во власти, циничные, но абсолютно трезво смотрящие на динамику, считают, что логика осажденной крепости будет определять все действия. Одновременно эти люди видят, что у страны очень мало ресурсов. Это не Советский Союз. И, по их словам, дело обстоит так: если бы не совершали глупостей, то с этими ресурсами можно было бы продержаться лет пять-шесть. А глупости будут совершаться постоянно, и их объем, видимо, будет нарастать. Скорее всего, срок окажется гораздо короче.
Как раз в истории вокруг телеграма, с моей точки зрения, отчетливо видно столкновение логик. Решение о блокировке было принято силовиками. Я думаю, что они пытались заодно проверить свои технические возможности. Специалисты сказали, что готовы к этому. И те, кто принимал решение, были уверены, что техническая возможность есть. Они нанесли удар. Довольно быстро выяснилось, что технические возможности преувеличены. А все, кто относится условно к экономическому блоку — смотрите, они же не сразу реагировали. Они выждали несколько дней, увидели, что ничего не получается, и тогда возвысили голос. Причем апеллировали они, естественно, к премьер-министру, а премьер-министр вынужден был обратиться к президенту. Прошло еще несколько дней, ситуация оставалась нерешаемой. Могли ли силовики продолжать упорствовать? Могли. Могли, как они говорят, положить половину рунета. Тогда, вероятно, они добились бы своего. Но как долго это все лежало бы? Кроме того, война ведь не объявлена. Телеграм — это, конечно, раздражающая мишень, но не такая уж важная. Поэтому решили спустить дело на тормозах. И, насколько я знаю, решили подготовиться получше в следующий раз.
— Как вы думаете, может ли функционировать изолированная сеть внутри страны?
— Я думаю, что это практически невозможно, но этим вопросом никто и не задается. Было дано задание, те, кому оно было дано, взяли под козырек и сказали, что нужно сделать то-то, нужно столько-то денег. А что будет дальше — если вы полагаете, что для России характерно длительное стратегическое планирование с оценкой последствий, вы порядочно заблуждаетесь. И самое смешное в этой ситуации — никто не думает, что это будет реализовано. То есть они получают поручение, выполняют, но исходят из того, что это на самом деле никто не попробует реализовать.
— Но если никто не верит, то зачем тратить деньги и силы на подготовку?
— Зачем деньги тратить — это понятно. А вообще — так эти организации оправдывают собственное существование. Вы должны постоянно говорить об угрозах национальной безопасности, то есть вы их должны постоянно обнаруживать. А во-вторых, надо постоянно им противодействовать. Это производство ради производства. Скажут, допустим, на заседании Коллегии ФСБ, что Запад пытается на нас влиять и посылает шпионов, а у нас шпионораскрываемость снизилась — и вы тут же с удивлением увидите, что в течение ближайших месяцев задерживается больше «шпионов» или людей, подозреваемых в шпионаже. Это советская система в ее гротескном виде. В середине восьмидесятых СССР, то, что я видел своими глазами, был верхом рациональности по сравнению с нынешней властью.
— Представим, что мы в 2020 году. Нарастает политическая напряженность. Как вы думаете, что еще будут делать власти, чтобы «сохранить нашу национальную самобытность в борьбе против влияния Запада», кроме отключения интернета?
— Мне кажется, что это было бы самое яркое событие. Все-таки сложно придумать более вопиющую попытку бросить вызов всему мировому технологическому и культурному развитию. Это попытка остановить Историю в прямом смысле слова. Задумка, которая своим величественным идиотизмом у меня вызывает даже какое-то восхищение. Вот возьмем и остановим историю в одной отдельно взятой стране.
No comments:
Post a Comment