Friday, February 01, 2019

Португалия: Дважды оскверненные

Заметка полностью.

Мануэлу, королю Португалии, пришлось выбирать между своей испанской невестой с ее могущественными родителями и своими верными еврейскими подданными. Португальский монарх предпочел усидеть на двух стульях, цену же за это, как обычно, заплатили евреи, те самые, что уже пережили одно изгнание.

Ниже есть продолжение.

Изгнание из Португалии

Золотой век Испании – был он или не был таким уж золотым, его сокрушительный конец и колоссальное влияние на еврейскую, да и в целом мировую историю всегда завораживало исследователей иудаики. Как ни странно, о собратьях и современниках испанских евреев, живших по другую сторону западной границы, мы знаем куда меньше.

Трагедия евреев Португалии и Испании достигла неожиданного и решающего апогея на исходе XV века, когда обе общины внезапно и полностью исчезли. Их судьба стала печальным примером безнадежной зависимости еврейской диаспоры от политической и экономической ситуации в приютившей их стране.
Король оппортунист

Три могущественные силы управляли Португалией на исходе Средневековья: король, дворянство и кортесы – своего рода парламент, включающий представителей горожан и духовенства. Из всех трех сил кортесы были, пожалуй, самой антисемитской. Горожане видели в еврейских торговцах своих конкурентов, претензии же духовенства носили религиозный характер. Таким образом, отношение короля к евреям в итоге оказывалось результатом того, в какой мере он был зависим от кортесов. Так, скажем, Дуарти I (1433–1438) и Афонсу V в начале своего правления, стремясь ослабить позиции аристократов, опирались на кортесов, принимая антиеврейские законы и постановления. В свою очередь, король Жуан I (1385–1433) и тот же Афонсу V, но уже в последующие годы своего правления, желая уменьшить влияние кортесов, напротив, поддерживали евреев, видя в них силу, развивающую экономику страны и при этом не угрожающую королевской власти.

Переломным для евреев Португалии моментом стало изгнание испанского еврейства в 1492 году. Примерно 120 000 еврейских беженцев, в основном из Кастилии (расположенной у португальской границы), перешли в Португалию, привлеченные географической близостью и относительным благосостоянием, а также языковым и культурным родством еврейских общин Португалии. Некоторые из этих изгнанников планировали остаться, другие же держали путь в мусульманские страны Северной Африки. Так или иначе, приход их не был встречен с радостью.

Появление испанских евреев вызвало сильнейшее недовольство кортесов, получивших неожиданную поддержку также и со стороны местных евреев, опасавшихся, что наплыв новичков приведет к потрясениям в общинных структурах и к конкуренции в социальной иерархии. В свою очередь, Король Жуан II и его советники внимательно прислушивались к возражениям своих подданных по поводу беженцев.

Двумя важнейшими миссиями Жуана II являлись португальская экспансия африканского побережья – как сухопутная, так и морская, а также ослабление дворянства, необходимое для централизации власти. Король лишил аристократов судебных полномочий, ограничил их экономические привилегии и потребовал письменных подтверждений прав на земли, ранее принадлежавших короне. Кроме того, он вынудил их, равно как и правителей городов, присягнуть ему лично на верность. Поддерживаемый и подстрекаемый кортесами, он создал себе имидж этакого народного лидера, защищающего простых людей от авторитарных капризов высшего дворянского сословия.

Самым могущественным из соперников Жуана II было богатейшее семейство Браганса, владевшее едва ли не третью всей Португалии и волей случая оказавшееся покровителем знаменитой еврейской семьи Абрабанель. Сначала король заключил герцога Браганса – Фернанду II – в тюрьму, изгнав из страны его брата, а затем и вовсе приказал казнить. В 1484 году Жуан II лично убил своего шурина и двоюродного брата Диогу, герцога Визеу – другого влиятельного конкурента, и распорядился отравить епископа Эворы. Вслед за ними умерли или исчезли и многие другие, реальные или предполагаемые противники короля. Другими словами, в португальском политическом триумвирате духовенства, аристократии и бюргеров Жуан II совершенно явно встал на сторону кортесов, считавших евреев своими заклятыми соперниками.

Тем не менее король ясно понимал, что изгнанные из Испании евреи могут превратить его страну в экономический, научный, культурный и технологический центр. Более того, взимая с беженцев плату за въезд в свое королевство, он мог финансировать свои войны с мусульманской Северной Африкой. Поэтому Жуан II позволил некоторым евреям поселиться в Португалии. За постоянное разрешение на жительство он потребовал шестьдесят тысяч золотых крузадо, и шестьсот богатейших еврейских семей сумели заплатить эту цену. Временные разрешения, обеспечивавшие восьмимесячное пребывание в стране тем, кто затем направлялся в Северную Африку, стоили значительно дешевле – лишь 8 крузадо.
Растерзанные и ограбленные

Интересы короля изначально были весьма противоречивы, неудивительно, что вскоре он уже передумал. Тем временем, под влиянием соседней Испании, латентный антисемитизм, и ранее тлевший в португальском обществе, стал разгораться все ярче. Наряду с евреями, въезжающими на законных основаниях, были тысячи, пробравшихся через границу тайно. По Португалии поползли слухи, что эти люди принесли с собой чуму. Одновременно в стране пришли к выводу, что, позволяя евреям выезжать в Африку, португальцы сами же укрепляют своих мусульманских врагов.

В результате, лишь немногие из португальских портов оказались открыты для еврейских изгнанников, перебиравшихся на Черный континент, да и то только в те места, на которые распространялась португальская власть: Танжер и Асилу. Поскольку эти порты непрерывно подвергались нападениям со стороны мусульман, высадка и разгрузка испанских беженцев стала и вовсе непростым делом. По сути, безопасный переезд в Африку оказался практически невозможным. Несчастные беженцы скитались из одного порта в другой в поисках корабля, который взял бы их, и, если находили, оказывались целиком во власти капитана и его экипажа. В итоге, многие были ограблены, изнасилованы, убиты или брошены на безлюдных берегах без провизии и других припасов. Даже те евреи, что добирались до Африки, оказывались в незавидном положении между враждующими мусульманами и португальцами, когда каждая сторона подозревала их в союзе с противником. Часто бывало и так, что корабли возвращались в Португалию, не разгрузившись, а беженцев, отдавших все свое состояние за переезд, просто продавали в рабство.

Все это вело к тому, что число евреев в Португалии с просроченными разрешениями на пребывание становилось все больше. А в начале 1493 года эти несчастные стали жертвой новой королевской политики. Власти отобрали у них детей и отправили тех в Сан-Томе, у побережья Африки, в двухстах пятидесяти километрах к западу от Габона, в Гвинейском заливе. Обнаруженный примерно двадцатью годами ранее, этот необитаемый остров было решено колонизовать. Другими переселенцами стали преступники, которым суровые приговоры заменили ссылкой и работой по созданию на острове сахарных плантаций. Страшная участь отобранных детей сломала многие еврейские семьи. В отличие от португальцев, прозвавших Жуана II «Совершенным» за его успехи в области географических открытий и экономической экспансии, он вошел в еврейскую историю как безжалостный злодей и ненавистник вечного народа.
Ради принцессы

В 1490 году единственный сын Жуана, Афонсу, женился на Изабелле, старшей дочери испанских монархов Фердинанда и Изабеллы. Однако всего год спустя Афонсу катался на лошади и погиб в результате несчастного случая, так и не успев оставить наследника. Изабелла отправилась домой к родителям, а Португалия оказалась без наследного принца. В 1495 году, через два года после злодейства с еврейскими детьми, Жуан II умер, а на трон под именем Мануэла I Удачливого взошел его шурин и кузен – родной брат лично убитого Жуаном герцога Визеу Диого.

Новый король был полной противоположностью прежнего. Будучи родом из дома Визеу, благородной аристократической семьи, подвергшейся многолетним преследованиям со стороны Жуана, Мануэл сочувствовал беглецам. Более того, в отличие от своего двоюродного брата-воина, Мануэл тяготел к знаниям, недаром его двор вскоре превратился в европейский культурный центр. Также кардинально отличалась от предыдущей и его политическая линия. Стремясь к абсолютной монархии, он считал кортесов главной угрозой. Неслучайно за все 26 лет правления он созывал их всего четыре раза. Кроме того, он прекратил антисемитскую политику Жуана II, освободил еврейских рабов и отказался от щедрых подарков, преподнесенных ему за это еврейскими подданными. Но все же в тот момент, когда португальским евреям показалось, что они наконец в безопасности, все опять изменилось.

Будучи не сыном, а лишь двоюродным братом прежнего короля, Мануэл стремился укрепить законность своего правления. Брак с Изабеллой, вдовой покойного наследника королевства, стал идеальным решением. И хотя ее родители Фердинанд и Изабелла ради укрепления связей между королевствами сватали ему свою младшую дочь Хуану, он предложил руку старшей принцессе. В конце концов они согласились, но при условии, как считается, выдвинутом ею самой: все евреи Португалии должны быть изгнаны.

Мануэл оказался перед жестокой дилеммой. Борьба между королевским двором и представителями городской буржуазии в кортесах превратила поддержку евреев в важнейший фактор его политики. Во-первых, их вклад в успешное развитие Португалии буквально во всех областях не был обусловлен какой-либо политической выгодой. Во-вторых, терпимость короля к евреям после долгих лет преследований сделала их едва ли не самыми верными подданными. Такой комбинации не могло предложить ему ни одно городское сословие. В ситуации, когда мореплаватели непрерывно расширяли границы международных торговых отношений страны, Мануэл просто не мог пожертвовать своей единственной опорой в портах и городах.

В то же время брак с дочерью влиятельнейшей королевской четы Фердинанда II и Изабеллы I играл решающую роль в упрочении позиций Мануэла как дома, так и за рубежом.

В декабре 1496 года Мануэл подписал фактически тот же самый указ об изгнании, который его новые испанские родственники издали пятью годами ранее. У евреев Португалии было лишь десять месяцев, чтобы разобраться с делами и оставить страну. Поскольку единственная сухопутная граница – с Испанией – была для них закрыта, выход оставался только один – через море.

Обездоленные

Подписавший распоряжение о высылке Мануэл тем не менее жаждал удержать евреев в своем королевстве. Если они не могут остаться как евреи, решил он, они должны сменить веру. В начале 1497 года король закрыл все еврейские учреждения и конфисковал их имущество. В одно мгновение евреи были лишены всего, что помогало им держаться вместе.

В канун Песаха, праздника, символизирующего свободу, Мануэл издал чудовищный приказ отобрать у еврейских семей всех детей до четырнадцати лет, крестить их и передать на воспитание в христианские семьи. Те евреи, что хотели сохранить свое потомство, должны были сменить веру. Некоторые родители предпочли убить своих детей, а затем и себя, нежели покориться такой судьбе.

Португальские источники описывают неожиданную степень сочувствия со стороны жителей к ужасным страданиям евреев. Дон Фернандо Каутиньо, один из советников Жуана II и судья, ставший позже епископом Силвиша, открыто выступил с критикой политики Мануэла, утверждая, что принудительное крещение бесполезно. Король, однако, был твердо настроен и удержать евреев в стране, и выполнить условия брака.

Мануэл I развернул против своих еврейских подданных настоящую психологическую войну. Хотя формально в указе об изгнании говорилось, что евреи могут покидать страну из Лиссабона, Порту или Алгарве, на деле им было разрешено выезжать лишь через Лиссабон. Еще одна королевская подлость заключалась в том, что евреям было предписано пожертвовать все свои библиотеки в королевскую сокровищницу. Отнимая книги, Мануэл I рассчитывал лишить их возможности втайне сохранить свои традиции и культуру. Один из выдающихся еврейских ученых Португалии раввин Авраам Саба вспоминал:

«Они схватили одного еврея за книгу, которую тот очень ценил [и, потому утаил], и страшно избили его ремнями». (Дан Манор «История раввина Авраама Сабы», «Иерусалимские исследования в еврейской мысли», т. 2, стр. 227, 1983 г.)

Увиденного было достаточно, чтобы убедить самого раввина Авраама отказаться от остатков своей библиотеки:

«Услышав об этом, я задрожал, и пошел в страхе и ужасе <…> и закопал под корнями огромного оливкового дерева три написанные мной книги: [мои собственные] интерпретации Пятикнижия, книг Эстер, Рут, Кохэлет (Екклесиаста), Песни песней, Эйха (Плач Иеремии), Пиркей авот (Поучения отцов), а также книгу [историй] Црор ха-кесеф (Серебряный клад), написанную мной в юности. Об этом я буду теперь скорбеть, и плакать, и рыдать дни и ночи напролет».

Остальные же были так напуганы, что боялись спрятать или уничтожить свои книги, ведь королевский указ запретил их сжигать, требуя передачи властям. Так раввин Авраам Саба описывает еврейскую жизнь в Португалии весной 1497 года:

«Отобрали все книги вместе с синагогами, чтобы [евреи] не могли ни молиться, ни учиться, а все еврейские знания были бы забыты. Ведь как станешь учить своих детей без книг и учителей? Все, что оставалось, это научить их читать, Шма Исраэль («Слушай, Израиль»)» (Звулун Боарон «Изгнание из Испании и Португалии», отраженное в толкованиях раввина Авраама Сабы [Иерусалим: Институт Лифшица, 1993], стр. 42).

Двадцать тысяч сломленных евреев скопились тем летом в Лиссабоне. На протяжении нескольких месяцев они не собирались в синагогах и не изучали Тору, лишенные молитвенников и других книг. У многих отняли детей прямо в ночь перед Песахом, многие уже долгое время скитались по дорогам, сначала добравшись до Порту и Алгарве, лишь за тем, чтобы быть отправленными в Лиссабон. Ограбленные, истерзанные и измученные, они сгрудились в лиссабонском дворце Эстаус, большом здании в нижнем городе, в северной части площади Россио возле порта.

В другие времена здесь часто селились иностранные делегации и заморские гости, теперь же это место было переполнено двадцатью тысячами беженцев, содержавшихся в жутких условиях. Целыми днями по дворцу бродили священники, тщетно призывая несчастных принять христианство... вместе со свободой.

Кнут и пряник

Осознав, что его миссионерская кампания зашла в тупик и провалилась, король распорядился силой тащить евреев в ближайшие церкви и там крестить. При этом Мануэл I приказал духовенству не вредить тем, кто вырывался, проклинал христиан или пытался бежать, но просто кропить их святой водой и оставлять в покое. Так все двадцать тысяч евреев были обращены в христианство, а любая открытая практика иудаизма в Португалии прекращена.

Король также сделал несколько заявлений, стремясь успокоить всех этих «новых христиан». Он пообещал, что на протяжении последующих двадцати лет никто из них не будет подвергнут допросам в отношении их религиозной практики, предоставляя им таким образом время, чтобы забыть о своих прежних обычаях и приспособиться к христианской жизни. И даже по истечении этого периода любые расследования были возложены на гражданские суды, а не инквизицию. Кроме того, обвиняемым, ручался король, будет позволено защищать себя. Обвинители должны будут выступать открыто, а рассматриваться станут лишь те «преступления», о которых было сообщено в течение двадцати дней с совершения. Наконец, евреи прекращали подвергаться дискриминации.

Мануэл I даже поощрял своих придворных и аристократов жениться на «новых христианах». Вся эта показная «толерантность» была, разумеется, предназначена для умиротворения евреев и прекращения дальнейшей конфронтации, но, в конечном счете, вела к полному отсечению еврейских подданных от своего наследия.

В целом политика Мануэла I – евреи без иудаизма – оказалась относительно успешной. Технически Португалия была «освобождена от евреев», не утратив их экономического и научного вклада. Вскоре после того, как король женился на Изабелле, ее брат Хуан умер, и она стала наследной принцессой Испании. Мануэл I, казалось бы, вполне соответствовал своему прозвищу – Удачливый, но вот Изабелла умерла во время родов, а их сын Мигел, наследник португальского и испанского престолов, погиб в возрасте двух лет. Король женился на младшей сестре Изабеллы – Марии, однако к этому времени право на наследование уже перешло к Карлу – сыну еще одной из сестер Хуана, и возможность объединения иберийских королевств была утрачена.

В 1578 году правнук Мануэла Себастьян I Желанный пал в битве на севере Марокко, после чего португальская королевская династия оборвалась. В течение следующих шестидесяти лет Португалией правили из Испании.

Хотя теоретически в Португалии не осталось евреев, тысячи тайно продолжали сохранять верность иудаизму. На протяжении последующих веков часть сумела перебраться в страны с более терпимой к евреям атмосферой, другие же, оставшиеся, в основном утратили свою связь с еврейским народом. Хотя в нескольких отдаленных сельских районах Португалии тайные еврейские общины продолжили существовать, и уже в течение прошлого века некоторые из них наконец воссоединились с Домом Израиля.

http://www.moscow-jerusalem.ru/istoriya/portugaliya-dvazhdy-oskvernennye/

No comments:

Post a Comment