...Сильная центральная власть является органически присущей России, на самом деле вообще невозможно спорить – вся история нашей страны тому свидетельство. Россия росла и крепла от центра – великокняжеского, царского, императорского. Расширение шло за счет подчинения всех единому центру, объединения вокруг него, за счет присоединения окраин и освоения новых земель – а не за счет соединения в единый союз нескольких самостоятельных государств или земель.
А Европа в своем большинстве прошла именно обратный путь – когда сильные города и герцогства существовали задолго до появления нынешних национальных государств.
Ниже есть продолжение.
И даже когда объединялись в них (силовым или договорным путем), все равно сохраняли свою особенность. Согласование их интересов требовало как раз парламентской формы правления – то есть представительства от разных регионов. Такое по сути парламентское устройство было в той же Священной Римской империи Германской нации – первой попытке создания единой Европы на основе немецкого ядра, состоявшей из сотен графств и герцогств в те времена, когда никаких современных национальных государств в Европе вообще не было.https://aurora.network/forum/topic/76087-kakogo-prezidenta-khochet-dlja-rossii-putin
С появлением же единых Франций и Англий акцент с представительства регионов стал все больше смещаться на сословия – что привело к большей их централизации. А уже 19-й век стал веком партий – сословия начали размываться, и их место стали занимать политические партии. Тогда же парламенты стали перетягивать на себя все больше власти – ограничивая центральную монархическую власть там, где она еще оставалась нетронутой. Именно такой опыт понравился русским либералам-западникам в начале 20-го века, и его они хотели повторить в России. Но кончилось все сносом монархии и падением всей страны, на обломках который вырос уже совершенно новый строй, не имевший к партийно-парламентской системе никакого отношения.
Но та Европа, которая прожила большую часть 20-го века (за исключением, впрочем, периода между двумя войнами, когда в большинстве стран установились авторитарные режимы) в условиях сильных партий и сильного парламента, сейчас не знает, что со всем этим делать. Потому что партийная система дает не просто сбой – она плывет по всем параметрам.
Партии были остаточным продуктом сословной, а потом и классовой эпохи, но сейчас классов на Западе практически не осталось. Где буржуа, где рабочие, где крестьяне, где мелкие лавочники? Они составляют все меньший процент в современном европейском обществе – будучи вытесняемы офисным населением. Партии были порождением эпохи идеологий – но где коммунисты и либералы, правые и левые? Все размывается и смешивается – причем с каждым десятилетием все сильнее.
В результате в Италии и Франции, Испании и Греции старые правящие партии сходят со сцены. Пытаясь удержаться, они меняют названия, образуют якобы новые партии, но это мало им помогает. Люди не верят ни правящим элитам, ни тем брендам, которые им пытаются продать. Создается все больше низовых партий, формируемых действительно обычными гражданами, возмущенными вырождением традиционных партий, превратившимися в безыдейные аппаратные машины для выборов, оформляющих власть реальных элит. Выскочек презрительно называют популистами и маргиналами – но они набирают силу, причем нешуточную.
В результате даже в наиболее консервативной – в смысле приверженности партийной традиции – Германии за последние несколько лет произошли тектонические сдвиги. Старейшая и многократно правящая партия (с полуторавековой историей) СДПГ скатилась до 10–15% поддержки – а образованная в этом десятилетии «Альтернатива для Германии» ее опережает.
Понятно, что кризис партийной системы не означает немедленного конца парламентской эпохи на Западе – он наступит позже и по совокупности целого ряда причин, среди которых «смерть партий» лишь одна из. Большую роль сыграет переход к «цифровой референдумной демократии», то есть сочетанию тотального контроля за всеми действиями гражданина с его же постоянной вовлеченностью в опросы - голосования по разным «важным проблемам».
Но в любом случае опыт западной партийной «жизни и смерти» полезен для России. Нам не стоит пытаться сейчас выстроить у себя в партийном смысле европейский 19-й или 20-й век – он бесповоротно ушел уже и там, к тому же наша политическая традиция, в том числе и государственного строительства и устройства власти, совсем другая.
Проще говоря, парламентский строй свойственен договорной, образованной снизу федерации (и в этом общее между Германией, объединяющей исторически разные земли одного народа, и Индией, объединяющий гораздо более разные земли разных народов). А сильная президентская власть – для России и Китая, централизованных государств-цивилизаций, создававшихся из центра.
США, кстати, занимают промежуточное положение – как федерация они образованы снизу, и поэтому у них очень сильная власть федерального парламента. Но при этом у них есть и сильнейшая президентская власть – основные полномочия которой, впрочем, направлены вовне, то есть на внешний мир.
Россия не договорная федерация. Мы создавались самодержавной волей народа. У нас должна быть сильная президентская власть – только тогда Россия будет существовать как сильное государство.
No comments:
Post a Comment