Katz: Жертвователей ФБК массово сажают в тюрьму | Что происходит и что делать

Я хочу обсудить, как оценивать риски в нашей системе: что действительно опасно, а что — медийный шум. Я 10 лет занимался оппозиционной деятельностью в России и четыре года — за её пределами. За это время никто из моих соратников не был арестован, несмотря на крупные проекты и конфликты с влиятельными людьми. Мы работали с большим оппозиционным НКО, проводили избирательные кампании, но никого не подвели под репрессии. Поэтому я считаю себя компетентным в оценке рисков политического преследования.

Главная ошибка людей — бояться всего подряд, а в итоге не бояться ничего. Когда обсуждаешь законы и риски, часто слышишь: «Захотят — посадят за что угодно». Из этого делают вывод, что защищаться бессмысленно. Но это не так. Да, известных политиков или олигархов могут посадить по произволу, но для остальных репрессии в России — бюрократические. Это значит, что сначала принимается закон, нарабатывается практика, собираются доказательства, и только потом выносится приговор. Такие репрессии предсказуемы, если разбираться в законах и практике.

Например, мой приговор за «дискредитацию армии» — это бред с точки зрения логики, но с точки зрения практики он был ожидаем. Я знал, что ролик, который я записывал, подпадает под уголовную статью, поэтому сам его снимал и выкладывал, а монтаж поручил иностранцу. Никого из команды, кто мог поехать в Россию, я к этому не допустил.

Есть два способа оценить риски: проверить, запрещено ли действие формально, и изучить, есть ли за него преследования. Если запрета нет и практики тоже — действие, как правило, безопасно. Например, взаимодействие с иноагентами сейчас разрешено, и преследований за это нет. Это может казаться страшным, но на деле безопасно. Бюрократические репрессии не работают задним числом — для наказания нужны документы и суд, который часто отклоняет даже политически мотивированные дела.

Второй тип репрессий — когда формально запрета нет, но преследования идут. Это идеологические кампании, например, за «оскорбление чувств верующих». За танец в церкви могут осудить по статье о хулиганстве, хотя она не подходит. Но такие случаи редки и обычно заканчиваются штрафами, если вы не активист.

Третий тип — формальный запрет есть, но практики нет. Пример — закон об уведомлении о втором гражданстве. Статья существует 11 лет, но применяется редко, чаще как довесок к другим обвинениям. За 2023 год по ней осудили 13 человек, за 2024-й — 14, хотя владельцев второго гражданства миллионы. Такие нарушения лучше не совершать, но паниковать не стоит.

Самые опасные ситуации — когда есть и формальный запрет, и активная практика преследования. Это автоматизированный процесс, доступный любому силовику. Такие дела штампуют массово, как гамбургеры в фастфуде. Любой, кто занимается в России политической деятельностью, обязан изучать законы, практику и судебные решения, чтобы не подставить коллег. Это же относится к бизнесу или уклонению от армии. Лучше избегать формальных нарушений, особенно если за них уже преследуют.

***


После 5 августа 2021 года, когда ФБК (Фонд борьбы с коррупцией) был официально признан экстремистской организацией в России, любые пожертвования в его адрес стали уголовно наказуемыми по статье 282.3 Уголовного кодекса РФ («Финансирование экстремистской деятельности»). Эта статья предусматривает тюремные сроки, и по ней сформировалась активная практика преследования. С этого момента все банковские переводы на счета ФБК, включая платежи с российских карт, стали рассматриваться как преступление, независимо от суммы или регулярности. Срок давности по этой статье составляет 10 лет, что делает угрозу долгосрочной.

Ключевым доказательством в таких делах является уникальный идентификатор платежа (Merch ID), который используется в платёжной системе Stripe и передаётся в российские банки. Из-за ошибки в настройке первых платежей, в их описании указывался сайт ФБК, что позволило властям связать Merch ID с фондом. Даже после того, как название сайта убрали из описания, код остался тем же, и он стал основным доказательством в уголовных делах. Это делает преследование автоматизированным и доступным любому силовику, так как данные о переводах легко отслеживаются через банковскую систему.

По данным «Медиазоны», масштаб репрессий нарастает: в 2022 году за пожертвования ФБК задержали 3 человек, в 2023-м — не менее 7, в 2024-м — 25, а за первую половину 2025 года — уже 34. Всего известно о 76 делах в 38 регионах, но реальное число может быть выше. Преследования носят массовый и целенаправленный характер: списки жертвователей, вероятно, разосланы силовикам в виде баз данных, и дела возбуждаются против случайных людей, независимо от их активности или суммы перевода. Даже единичный перевод в 500 рублей считается достаточным для уголовного дела.

Репрессии по этим делам не требуют дополнительных доказательств, таких как публичные заявления или призывы к действиям, — достаточно самого факта перевода. Дела штампуются «конвейерно», так как процесс бюрократизирован и не требует сложных расследований. В Москве часто дают реальные сроки, в регионах иногда ограничиваются штрафами, но риск остаётся высоким для всех. Единственным способом избежать преследования автор называет срочную эмиграцию, подчёркивая, что *даже давний перевод на небольшую сумму может привести к аресту, так как данные о нём невозможно стереть*.