Талеб — автор двух книг, из которых самая известная — «Черный лебедь», увидевшая свет в мае 2007 г... В книге, в частности, Талеб изобразил банкиров и экономистов неполноценными существами, живущими в выдуманном мире математических моделей и сложных систем управления рисками. «Ошибочность разнообразных аналитических отчетов и научных прогнозов в целом настолько велика, что, когда я перечитываю их задним числом, мне хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что я не сплю», — пишет Талеб. Финансисты высмеяли его. Но уже через несколько месяцев им стало не до смеха. «Кризис меня полностью реабилитировал. Но для меня он не был черным лебедем <...> я знал, что он произойдет, и говорил об этом. Черным лебедем он был для [председателя Федеральной резервной системы США] Бена Бернанке. Я бы не доверил ему вести мою машину. Эти ребята опасны», — заявил он в интервью Sunday Times. «Когда говоришь с военными, они очень здраво думают о риске. У банкиров же асимметричный подход к риску. Я говорил в Давосе: банковская система социалистическая в убытках и капиталистическая в доходах. Зарабатывая деньги, банкиры пускают их на бонусы; когда же они теряют деньги, за них платим мы, налогоплательщики», — рассказывает он нам.
http://www.vedomosti.ru/video/3_303
Несмотря на заявления о непредсказуемости мира и событий, Талеб весьма уверенно говорит о том, что нынешняя экономическая система, основанная на кредитовании, себя изжила и должна умереть. «Долг должен уничтожить сам себя и органически исчезнуть. Я не призываю к этому, — оговаривается он. — Я просто думаю, что так произойдет. Само собой. Это позволит упростить систему. Если бы мы сейчас оказались в Вавилоне или Древней Греции, англичане и американцы стали бы рабами, потому что не могут вернуть долги».
Ниже есть продолжение.
Нынешняя экономическая система обанкротилась, потому что мир стал слишком сложен и хрупок, объясняет нам Талеб причину кризиса. «Может быть, еще 100, даже 30 лет назад она не была такой уязвимой. Мир стал гораздо сложнее, стало больше непредсказуемости, стремительных сделок, резких скачков цен. Цена нефти изменяется с $$$27 до $$$147 и обратно до $$$40 — и все это почти мгновенно. Предположим, весь мой бизнес состоит из владения одним баррелем нефти. Он сейчас стоит $$$147. Мне нужно занять денег. Сколько я могу занять под залог этого барреля?» — улыбаясь, спрашивает Талеб и вешает интригующую паузу. Поскольку мы еще не совсем понимаем, куда он клонит, он добавляет одно условие: «Сколько я могу занять под залог этого барреля, если он почти в одночасье может упасть в цене на 70-80%?.. Ничего. Такая волатильная система не может переносить такого большого объема долга».
Долг, по Талебу, возможен, когда есть обеспечивающие его активы и когда предсказуемость высока. Если же она низка, высока вероятность ошибки, потому что отклонения в сложной системе слишком резки. «Хрупкая финансовая система, сталкивающаяся с постоянным усложнением, в конце концов взрывается», — категоричен он.
Без заимствований система перестанет быть сложной и экономический рост будет более здоровым, считает Талеб. «То, что у нас было, — это классическая финансовая пирамида, причиной возникновения которой стал долг. Вы занимаете деньги, и затем вам нужен кто-то, у кого занять еще, чтобы отдать часть денег, и так далее. Пирамида рухнула, потому что, как только цены на активы начали падать, люди пришли за своими деньгами», — говорит он. Экономика тоже напоминает пирамиду, потому что ее рост зависит от того, что потребители постоянно покупают новые машины, DVD-проигрыватели, обновляют компьютер или программное обеспечение и т. д. «Вам не нужно столько вещей, но, если вы прекратите их покупать, вся система сломается. Машины, сделанные так, чтобы ездить 12 лет, менялись каждые три года. В чем смысл? Похвастать перед соседом?» — экспрессия и улыбка Талеба еще больше убеждают в бессмысленности такого поведения.
Размышления о системе экономического роста, сформировавшейся в новое время, приводят Талеба к мысли о том, что, возможно, она была отклонением от нормы и верный путь лежит где-то посередине между медленным развитием в древнем мире и в средние века и стремительным ростом последнего времени. «Может быть, вся западноевропейская протестантская экономическая культура, основанная на кредитовании, росте с помощью накапливания долгов, — это один гигантский пузырь в истории», — рассуждает Талеб. До реформации, до промышленной революции кредитования не было, продолжает он, но банковская система была. Тогда банкиры выдавали аккредитивы. Купец отгружал товар и получал от покупателя аккредитив — гарантию того, что он сможет получить у банка покупателя деньги. «Подобная система отличается от финансирования банком выкупа активов на заемные средства (leveraged buy-out), где банкир и покупатель получают выгоду за счет общества, — говорит Талеб. — Может, нам придется вернуться к фундаментальной переоценке механизма, который называется экономическим ростом. Он сформировался в ряде стран, потом распространился на весь мир и в итоге взорвался. Может, у нас просто нет выбора».
Прогресс для него с экономической точки зрения — это здоровый, стабильный рост, без крахов, без долга, пусть на 1% в год. Он приводит пример: у одной компании нет страховки, и она зарабатывает $$$2 на акцию, у другой есть страховка, но она зарабатывает $$$1 на акцию. «Та, что зарабатывает $$$2, кажется более привлекательной, эффективной, Уоррен Баффетт обожает ее и т. д., — рассуждает Талеб. — Но при малейшем ветерке она рушится. Вторая компания выживет. Именно так все происходит в биологической, нефинансовой жизни».
http://www.vedomosti.ru/newspaper/print.shtml?2009/03/19/186959
No comments:
Post a Comment