За торжественными речами и фотографиями в прессе 30 января, в день освобождения Наамы Иссахар из российской тюрьмы, легко забыть, что еще несколько месяцев назад эта история казалась безысходной.
Когда я прилетела в Москву по заданию редакции "Едиот ахронот", Ynet и "Вестей" в середине октября, всем казалось, что надежды больше нет. Единственным человеком, который отказывался верить в необратимость приговора, была хрупкая женщина, которая решила бороться за свою дочь до конца.
Ниже есть продолжение.
Моя первая встреча с Яфой Иссахар, мамой Наамы, произошла у здания Химкинского суда после объявления страшного приговора: 7,5 лет заключения в России из-за найденных в багаже транзитного зала 9 граммов гашиша. Приговор казался тем более несправедливым, что Нааму посадили на российские нары за контрабанду наркотиков, хотя доступа к своему багажу она не имела, продать ничего не могла, да и вообще, как оказалось, не знала, что в ее сумке находится брошенная кем-то "травка".https://www.vesty.co.il/articles/0,7340,L-5669365,00.html
До личной встречи я несколько раз говорила с Яфой по телефону. И никак не ожидала увидеть перед собой невысокую худенькую женщину, очень хрупкую на вид. Она вышла ко мне в тонком пальто и явно зябла. Но на лице ее читалась решимость дойти до конца. И это в то время, когда даже разрешение на свидание получить было сложно, хотя они положены заключенным два раза в месяц.
Для Яфы эти редкие свидания были единственным стимулом не опускать руки. "Я не имею права заболеть и впасть в депрессию", - сказала мне тогда Яфа.
"Я для Наамы - единственная ниточка к свободе. Если я не привезу ей продукты или они не будут соответствовать строгим тюремным правилам, она останется без ничего. У нее не будет теплой одежды и ничего, кроме жидкой тюремной каши. У нее отняли все возможности общения с внешним миром. Я не имею права сломаться", - призналась она.
Яфа прилетела в Москву 9 апреля 2019 года. Для нее Россия была совершенно чужой. Она никогда не была здесь и не планировала посещать это странное для нее место с чужим языком и непонятными законами.
Российский журналист Никита Сологуб, автор статей о российском правосудии, дал интервью "Вестям". Он сказал, что "видеть иностранцев, столкнувшихся с безжалостной жестокостью российской судебной системы", было тяжело даже для него. Что же говорить о Нааме, чей процесс Никита мужественно освещал?
Пока Наама пыталась выжить в российской тюрьме, ее мама переезжала с одной временной квартиры на другую, не зная, кому можно доверять, а кому нет. Просыпаясь утром, она не знала, что с ней случится днем, и была готова платить свои скудные деньги за одно лишь обещание помочь освободить ее дочь. А некоторые обещавшие исчезли вместе с деньгами, не сдержав слова.
Она с раннего утра и до ночи ездила в ХАБАД, во все официальные израильские инстанции в Москве, в суды, в тюрьму. Встречалась с адвокатами, отказывая себе во всем, лишь бы хватило денег купить продукты и теплые вещи для Наамы.
И во всем этом кошмаре она умудрилась не опустить руки.
Не утратить надежды в невозможных условиях в чужой стране. Ее брат и старшая дочь приезжали на несколько дней - и возвращались в привычную для них жизнь в Израиле и в США. Яфа оставалась в Москве. Лето сменилось осенью, осень - зимой, а надежда таяла на глазах.
"Почему вы не купите себе нормальное пальто?", - спросила я у Яфы в холодные октябрьские дни, предполагая, что она просто не понимает суровость надвигающейся зимы.
"Потому что я не собираюсь здесь зимовать!", - ответила Яфа усталым, но решительным голосом."Моя дочь должна вернуться домой. Она не выживет в этой тюрьме, я не могу позволить ей оставаться там годами. Я обязана вернуть ее в Израиль"
Больше полугода Яфа Иссахар находилась в Москве без близких и друзей, у нее не было знакомых прийти к ним излить душу, она просыпалась в съемной квартире, где даже не было нормального электрического чайника. Она разогревала воду в джезве, заваривала черный кофе и выходила на войну - одна против огромной бюрократической машины.
Помню, как между бесконечными интервью прессе Яфа забывала есть, выкуривая сигарету за сигаретой. Казалось, что она готова не есть и не спать, лишь бы ни на минуту не прекращать двигаться, не впасть в отчаяние и не утратить способности действовать.
Ей было тяжело соглашаться рассказывать о личной жизни семьи, о привычках Наамы - но однажды она поняла, что любая цена хороша для освобождения ее дочери.
И с этого момента она просто перестала считаться с тем, что скажут о ней, о Нааме, о всей семье. Потому что жизнь этой семьи больше никогда не будет прежней.
Обычная израильская семья Иссахар превратилась в источник заголовков для газет и сплетен в соцсетях. После нескольких дней, проведенных рядом с этой женщиной, я думаю, что Яфа больше всего хотела бы вернуть собственную анонимность - но ее уже никто не спрашивает.
У освобождения ее дочери была большая цена. И это не Александровское подворье, а утрата любой, минимальной, приватности для самой Наамы и всей семьи Иссахар.
Они заплатили эту цену. Но глядя на Яфу в минуту освобождения Наамы, понимаешь - она ни о чем не жалеет, эта еврейская мать.
No comments:
Post a Comment