Четверть века у нас в стране радикально не меняли Основной закон, опасаясь, как бы чего не вышло. А ведь ельцинская Конституция, как справедливо подметил правовед Сергей Бабурин, была «нормативным правовым актом социального противостояния в обществе». Может, потому это противостояние и не прекратится никак, раз такой Основной закон? Не пора ли его заменить более совершенным.
Ниже есть продолжение.
Кремль готовит федеральный референдум, объявил на днях профессор МГИМО Валерий Соловей, знающий порой то, чего большинству пока знать не положено.https://aurora.network/forum/topic/70178-prervannyy-pravovoy-akt
«В регионах формируются инициативные группы. В случае его успешного проведения будет отработана модель последующего изменения Конституции»
Последний референдум в нашей стране проводился весной 1993 года о доверии тогдашнему президенту и курсу его правительства. Он привёл к острому политическому кризису в руководстве страны и нарастанию противостояния в обществе.
Итог – расстрел Белого дома в Москве. Зато «всенародное голосование» обеспечило принятие декабрьской Конституции – правового акта, как отмечают юристы, весьма и весьма спорного. С тех пор никаких референдумов в России больше не проводили. Небезосновательно опасаясь, что финалом очередной подобной коллизии станут кровопролитие и братоубийство.
Не будет новой Конституции – стабильность сменится параличом
А между тем несовершенство Основного закона год от года становилось всё заметнее. Конституцию то и дело поругивали, и не без веских на то оснований.
«Статья 13, к примеру, запрещает нам иметь национальную идеологию, – указывал депутат Госдумы Евгений Фёдоров, последовательный сторонник ревизии Основного закона. – Но как можно запретить национальное стратегическое нормотворчество – такого нет ни в одной стране мира, даже в отсталых африканских государствах?!»
Впрочем, так и было задумано, считает политик, чтобы подчеркнуть обидный вассально-колониальный статус нашей страны. Законодательно признавался примат международных правовых актов и норм над национальными – ну где такое видано?! Время от времени, впрочем, в Конституцию вносили не слишком значительные поправки, хотя, как справедливо отметил доктор политических наук и автор проекта нового Основного закона России Степан Сулакшин, «одними поправками вопрос успешности нашей страны и надёжности её будущего не решишь».
«Я ещё пять лет назад настаивал, что Конституцию надо радикально менять, – говорит учёный. – Стабильность – это хорошо, но плохо, когда стабильность превращается в паралич. Исчезает развитие, исчезает будущее. Чтобы паралич не наступил, нужен новый Основной закон»
В год, когда Владимир Путин вернулся в президентское кресло, вспоминает Сулакшин, его администрация «подала сигнал: нужен проект закона о Конституционном собрании». Без такого собрания параграфы, в которых прописаны основы конституционного строя, править нельзя. И Сулакшин представил необходимый проект, но, по его словам, «неожиданно объявили отбой: где-то какие-то весы шевельнулись, и потребность в законе о Конституционном собрании вдруг исчезла». Тем не менее, как отмечает учёный, в последнее время «наблюдаются значительные подвижки». Инициирует их президентская администрация. Чем объясняются эти подвижки – понятно: ведь если внимательно прочитать Основной закон, создаётся впечатление, что у президента России нет никакой реальной власти. Судите сами: по Конституции он не имеет права принимать законы и толковать их, назначать референдум, ратифицировать и денонсировать международные правовые акты, формировать правительство без согласия других органов власти и назначать генерального прокурора и судей. Не говоря уже о том, чтобы изменить собственно Основной закон. Другими словами, наш президент де-юре – гарант соблюдения Конституции, но де-факто он её раб и заложник.
Не верите? Тогда вот вам наглядная иллюстрация к вышесказанному – статья 85.
«Президент может использовать согласительные процедуры для разрешения разногласий между органами государственной власти (…) В случае недостижения согласованного решения он может передать разрешение спора на рассмотрение соответствующего суда»
Вам всё ещё интересно, по какой причине Путин волевым решением никак не отменит скандальную пенсионную реформу правительства? Читайте Конституцию: президент властью, ему отмеренной, может лишь приостановить действие сомнительной инициативы правительства, но не имеет права её отменить. Казалось бы, нонсенс. Ан нет.
Дмитрий Козенко, главный редактор «Газеты недели в Саратове»:
«Надо понимать, что Валерий Соловей – значительная величина в российской политологии. Порой его осведомлённость так велика, что некоторые коллеги считают: через профессора администрация президента «сливает» нужную ей информацию. Референдум по пенсионной реформе – это сенсация, хотя на сообщение профессора никто особого внимания не обратил. К тому же власть нам через своего пропагандиста Дмитрия Киселёва запретила и думать о референдуме. «Нельзя важные вопросы отдавать во власть толпы» – как вы понимаете, это он о российском народе и своих зрителях. Но всё же информация о референдуме – что это? Зондирование общественного мнения? Свидетельство борьбы внутри власти? Просто провокация? Новость получила первые подтверждения – авторитетный Telegram-канал «Незыгарь» пишет: «Достигнут консенсус элит по поводу проведения референдума, власть будет добиваться положительного результата за счёт мобилизации отдельных групп избирателей, но если реформа всё же провалится, правительство уходит в отставку». Вечер перестаёт быть томным»
У Кремля и у оппозиции появилась единая цель
Ситуация с одной такой сомнительной инициативой – пенсионной реформой – грозит обернуться непредсказуемыми последствиями. Всего за два месяца популярность партии власти упала с 53 до 38%. Причём если в мае рейтинг «Единой России» и совокупные показатели трёх остальных парламентских партий соотносились в пропорции 2:1, то сегодня они идут практически вровень – 38,8% у ЕР и 38 – у коммунистов, эсеров и либерал-демократов. С мая по июль рейтинг единороссов упал на четверть, зато коммунисты «приподнялись» в полтора раза, эсеры – на четверть, а либерал-демократы – на треть. Если так пойдёт и дальше, у партии власти возникнут проблемы. Через полтора месяца – единый день голосования. Оппонентам ЕР достаточно договориться между собой, и их кандидаты обречены на победу. А ЕР – на постыдный провал.
«Необъяснимо, зачем делать вещи, которые приводят к столь резкому спаду популярности, – недоумевает оппозиционный политик Максим Шевченко. – Рейтинги обвалились у всех, кто связан с властью. Они что, не видят, что происходит?! Или это какая-то хитрая игра и кто-то сознательно «валит» правительство? Кому-то подобная версия покажется шизоидной, но как ещё объяснить причину, по которой власть сама себя публично высекла?»
Будь у президента необходимые полномочия, всё давно закончилось бы. Партия власти перестала бы терять политический вес, её рейтинги пёрли бы вверх, как сваи Крымского моста, а от непопулярной инициативы правительства не осталось бы даже воспоминаний.
Меняем Конституцию, и вновь наступает стабильность! Но как это сделать? Конституционного собрания у нас нет. Можно, наверное, провести «всенародное голосование», как при Ельцине, обойдя неудобные правовые нормы. На федеральном уровне референдумы у нас с той поры не проводились, зато в регионах они проводятся регулярно. Опыт есть. Вот вам и «крючок»: а что если вместо одного федерального плебисцита провести несколько десятков местных? Главное ведь не то, каков механизм, а то, каков результат. Проблема в том, что 10 лет назад перечень вопросов, которые нельзя выносить на плебисцит, существенно расширили. Можно всем миром выбрать, в каком часовом поясе жить, можно перенести столицу из Сыктывкара в Ухту, можно даже выбрать герб региона – нельзя заменить одни нормы Основного закона другими. Четверть века назад было можно, а сейчас уже нет.
Но нет худа без добра – именно благодаря пенсионной реформе ржавый механизм федерального референдума может вновь заработать. На прошлой неделе КПРФ подала документы на его проведение – «реализуя пожелания граждан», как выразился первый зампред главы партии Иван Мельников. И это тот самый случай, когда устремления власти и оппозиции целиком и полностью совпадают. Помните, что сообщил Валерий Соловей? «Кремлём готовится федеральный референдум, в регионах формируются инициативные группы». Не правительством и не «Единой Россией» – Кремлём. Отработают механизм референдума на пенсионной реформе, а затем с его помощью изменят и Конституцию? А почему бы и нет? Может, недостаточно явных правовых оснований, зато политической воли – вагон!
Глаза боятся, а руки делают
Коммунисты, кстати, уже спохватились: их инициативу перехватывает Кремль!
«Сам факт подобного рода разговоров свидетельствует о том, что власть оценивает ситуацию как потенциально кризисную и готовится к чрезвычайным шагам, – отмечает доктор политических наук Сергей Обухов, секретарь ЦК КПРФ. – Есть вероятность, что в ситуации угрозы социально-экономического дефолта администрация президента пойдёт ва-банк и убедит главу государства назначить референдум».
Здесь имеет смысл процитировать коллег, до которых, как, впрочем, и до нас самих, доносятся лишь обрывки информации государственной важности. Вот что, в частности, пишет: «Слухи из «кулуаров власти» о возможных изменениях в Конституции России. Это может быть созыв Конституционного собрания для создания высшего органа страны – Госсовета». Вариант – создание «президиума Совета Федерации» по аналогии с Президиумом Верховного Совета СССР. Мы не раз сообщали о том, что если Госсовету (который в стране уже несколько лет как действует) придадут надлежащий статус, то реальная власть может перейти от президента к председателю Госсовета. А президент станет фигурой сугубо представительской, если эту должность вообще не упразднят за ненадобностью. Но недавно нам стало известно, что идея накачать Госсовет полномочиями по максимуму очень импонирует первому заместителю руководителя президентской администрации Сергею Кириенко. Зная о том, сколь настырно тот воплощает свои идеи на практике, можно даже не сомневаться: Госсовету уготовано стать высшим органом власти в России. А его председателю – высшим должностным лицом. Всего-то и дел – доработать Основной закон и провести референдум.
Постсоветский опыт других республик Союза доказывает: не так уж это и сложно. Два года назад в Азербайджане провели конституционный референдум, который, как и у нас, тоже многих пугал. В итоге все внесённые 29 поправок в Основной закон избиратели одобрили 95% голосов при 70-процентной явке. Заодно утвердили должность вице-президента, наделили главу государства новыми полномочиями (в частности, правом распускать парламент) и продлили срок его каденции с 5 до 7 лет. В том, что и у нас в стране всё пройдёт как по маслу, не сомневаются даже эксперты КПРФ.
«Риск референдума оценивается как средний, – отмечает Сергей Обухов. – При нынешнем состоянии «кириенковской модели голосования» обеспечивается высокая планка положительного результата за счёт мобилизации избирателей»
Всеволод Чаплин, священник, член Общественной палаты Союзного государства России и Белоруссии:
«Не будет у нас достойного грядущего, пока существует система ростовщического антиобщественного капитализма в России. Эта система не имеет отношения ни к «левой» России – Советскому Союзу, ни к «правой» России – дореволюционной. Она навязана нам нашими историческими врагами с Запада, а мы в этой системе всегда проиграем. Ростовщический капитализм – это самоубийство России. Нам нужно помечтать о новой Конституции без капитализма. Мы соблюдаем нынешнюю Конституцию, но мы должны мирным и законным способом добиться того, чтобы у нас была Конституция без капитализма западного образца. Нам нужно принудить власть к диалогу с народом, а отсутствие этого диалога лишает власть нравственной легитимности. Я надеюсь, что этот диалог скоро начнётся»
Чем мы хуже азербайджанцев?
«Чего-то хотелось, – писал как-то один чрезмерно острый на перо российский вице-губернатор, – не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то взять бы да ободрать кого-нибудь. Заполучить бы куш хороший – и в сторону»
Ободрать, похоже, у нашего правительства уже никого не получится: если на референдуме пенсионную реформу не поддержат, придётся всем составом уйти в отставку. А за поддержку реформы готовы проголосовать только приближённые к власти депутаты-единороссы. Зато против – от 80 до 90% россиян, если верить предварительным социологическим замерам. Похоже, так и задумывалось: непопулярному правительству дали последний шанс, переназначили чуть ли не в полном составе, и оно, что называется, не обмануло ожиданий. На референдуме это зафиксируют, и курс, которым двинет новый кабинет, будет уже другой. Наше издание не раз писало об этом: курс прочерчивали заранее, скрупулёзно согласуя каждую стрелку направления вектора с Пекином.
Подобьём бабки. Закон проводить референдум по Конституции запрещает, но есть лазейка – сослаться на юридический прецедент 93-го года, ведь то самое историческое голосование, условно именуемое «да-да-нет-да», по сути, проводилось вразрез с действовавшим на тот момент Основным законом. И в результате родилась новая Конституция. А истории, говорят, свойственно повторяться. Пробный шар – референдум по пенсионной реформе. Чисто теоретически он не идёт вразрез с законодательством, а если что-то и нарушает, то не слишком заметно. Прокатит – повторим. Нет – отложим ещё на четверть века. Принимая во внимание то, как чётко у Кириенко прошла президентская кампания, почему-то нет сомнений, что получится у него и референдум. И один, и другой. В конце концов, в Азербайджане же прокатило?! А ведь там почти аналогичная ситуация: президента все любят и уважают, а его вороватую свиту терпят из-за беспрекословного авторитета главы государства. Разве у нас не так? Зато изменили Основной закон, и президент ещё больше укрепил свои позиции. А разве мы не того же хотим?
No comments:
Post a Comment